— Сейчас есть только первые признаки этого, — холодно заявил Чжао Цзянь Хунь, — эта схема потребует серьезного планирования, прежде чем сможет быть выполнена. В конце концов, семья Цзюнь является самой сильной военной державой Империи Тянсян, и даже Император не принимает вашу семью несерьезно. Однако их план кажется совершенно ясным.
— Ха-ха, молоко на губах не обсохло, а эти трое детей думают о том, чтобы напасть на мою семью… — неприветливо засмеялся Цзюнь Вуй.
— Ну, а тот факт, что семья Дугу по-прежнему не может найти подходящую пару для своей дочери, сделала их положение непонятным в этой ситуации, — добавил Чжао Цзянь Хунь. — Честно говоря, я действительно с нетерпением жду этого. Если две основные силы Империи Тянсян разделятся… Если основа вашей империи сломается, это будет для нас хорошо. Я смогу просто собрать свою армию и уничтожить все ваши силы одним махом, я смогу с легкостью расширить территорию империи Ю Танг! Как было бы прекрасно, если бы я мог просто объединить весь этот мир одним махом!
— Зачем ты говоришь мне это? Какая польза от этого для тебя?! — хмыкнул Цзюнь Вуй.
— Я не могу скрыть это в присутствии Цзюнь Ву Хи! Я скажу тебе это только потому, что ты часть семьи Цзюнь Ву Хи, а он был моим самым уважаемым противником, — Чжао Цзянь Хунь обернулся, чтобы снова посмотреть на статую Цзюнь Ву Хи. А затем медленно продолжил: — Я с нетерпением жду, когда в семье Цзюнь появится еще один мужчина или женщина такого же уровня, как был Белый командир. Но в любом случае я не могу позволить этой «однажды геройской» семье исчезнуть в темноте борьбы за власть. Это единственное, что я могу сделать для кумира моего сердца.
Чжао Цзянь Хунь встал прямо и снова направился к статуе Цзюнь Ву Хи. Он долго-долго смотрел на него, а затем внезапно обернулся:
— Я ухожу!
— Я не провожу тебя! — Цзюнь Вуй заявил резким тоном, а затем добавил, — … и я не поблагодарю тебя!
Некоторое время Чжао Цзянь Хунь просто стоял неподвижно, но затем, улыбнувшись Цзюнь Вую, спросил грубым голосом:
— Ты не проводишь меня? Когда он спросил, его голос стал еще более низким: — Неужели я недостаточно важен? Или, может быть, я недостоин?
Цзюнь Вуй некоторое время молчал, но затем он улыбнулся и сказал:
— Да.
— Я понимаю, — Чжао Цзянь Хунь сделал глубокий вдох. — Как только я уйду, я немедленно вернусь в Ю Танг! Цзюнь Вуй, если мы когда-нибудь снова встретимся на поле битвы… не думай, что я не атакую тебя безжалостно просто из-за сегодняшнего дня! — на его лице была грусть. — Все эти годы мне пришлось все это терпеть, сейчас я действительно устал от этого! Непобедимый генерал… А я на самом деле просто счастливчик!
Закончив последнее предложение, он обернулся и ушел… Даже не посмотрев назад… не говоря ни слова. Его силуэт продолжал исчезать, черный плащ развевался на ветру, голова была высоко поднята, его фигура медленно исчезла из поля зрения…
Солдаты Тянсян, которые стояли по обеим сторонам дорожки, могли только с восторгом взглянуть на командира вражеской армии.
— Этот человек слишком горд, — прошептал Цзюнь Вуй, уставившись на исчезающую фигуру Чжао Цзянь Хуня. — Когда-то Большой Брат сказал: его гордость — самая большая слабость его характера, и это можно использовать, чтобы загнать его в несколько ловушек, и он будет каждый раз попадаться в них, даже не раскаиваясь в своих действиях.
Цзюнь Мосе не смог сдержать смех:
— Да, но он должен был умереть уже раз сто… в его случае нелегко остаться в живых.
— Хотя этот человек слишком горд, но его гордость также является его величайшим достоянием. Он очень хорошо разбирается в каждом боевом формировании, каждой тактике засады, и его знание войны превосходит знания любого другого человека. Так почему бы ему не гордиться своими способностями? Если бы я был им, я был бы таким же! — Цзюнь Вуй улыбнулся. — И эта его великая способность всегда восхищала твоего отца. Даже в величайшие моменты отчаяния этот человек никогда не сдавался. На самом деле он не отказался от своих надежд, несмотря на то, что несколько раз он был побежденным… Мы с твоим отцом когда-то разговаривали об этом, и он сказал мне, что даже он не смог бы так сделать! Чжао Цзянь Хунь — исключительный человек! Он никогда не сдавался, каким бы ни было его положение!
Цзюнь Мосе только мог одобрить это мысленно [Парусник, который движется с попутным ветром, нельзя считать талантом. Только того, кто выживает, несмотря на все невзгоды, и сражается, чтобы выжить, постоянно отбиваясь — можно называть истинным героем!]
— В то время, когда мы пытались изучить Чжао Цзянь Хуня, его же слова и действия помогли твоему отцу выбрать стратегию борьбы с Чжао Цзянь Хунем, — слова Цзюнь Вуя были полны гордости. — И его стратегии по-прежнему актуальны, если дело касается Чжао Цзянь Хуня!
— Как? — Цзюнь Мосе внезапно захотел узнать больше.
— Чжао Цзянь Хунь был одним из самых выдающихся холостяков в империи Ю Танг, и один из самых влиятельных министров империи Ю Танг захотел выдать свою дочь за Чжао Цзянь Хуня, но эта женщина была чрезвычайно жирной и уродливой, — улыбнулся Цзюнь Вуй. — Тогда Чжао Цзянь Хунь сказал прямо перед входом в кабинет министра: — Как такая уродливая женщина может быть достойной для такого блестящего генерала?
Цзюнь Мосе рассмеялся.
— В первый раз, когда Большой брат услышал об этом, он сказал: «Чжао Цзянь Хунь гордый, он слеп к политической власти, и превосходит своего оппонента по всем способностям. Чжао Цзянь Хунь крутится в очень высоком свете и никогда не позволит себе подчиняться другому человеку. Поскольку Империи Ю Танг не хватает такого таланта, они позволят ему нарушить правила и позволят ему процветать, но это плохо для него. Быть гордым и отчужденным — это хорошо для ученого в большинстве случаев, но могут быть исключения, когда гордость также может стать фатальной ошибкой! Даже в будущем, когда кто-либо сможет понять эту слабость, этот человек сможет сделаться непобедимым для Чжао Цзянь Хуня!
Голос Цзюнь Вуя был наполнен воспоминаниями:
— Когда-то Большой Брат сказал, что Чжао Цзянь Хунь — обычный генерал, но он стал самым выдающимся генералом империи Ю Танг менее чем за два года! Большой брат сказал, что даже при этом слабость Чжао Цзянь Хуня по-прежнему остается слабостью. Удержать его слабость не так сложно, но использовать его слабость, чтобы стать лучше, нелегко, потому что у него жестокий характер. Для того чтобы стереть его боевые духи нужно больше, чем просто серия смертельных ударов, даже в такой ситуации он, в конце концов, вернется. И это именно то, что произошло. Большой Брат двадцать девять раз использовал его слабость, чтобы победить его, но, к сожалению, в финальной битве…
— Ситуацию изменить легко, но изменить свой характер — сложно, — Цзюнь Мосе вздохнул. Он искреннее уважал отца, которого он никогда не встречал. Одно это предложение было большой информацией об общем враге. Одного этого предложения было достаточно, чтобы понять слабость врага-генерала, но, кроме того, это предложение изложило необходимый план для того, чтобы победить этого человека. [Неудивительно, что Цзюнь Ву Хи считается божественным воином своего времени!]
Познав слабость Чжао Цзянь Хуня, Цзюнь Мосе мгновенно понял причину страданий этого человека.
[Он гордый человек и настоящий воин! Если такому человеку придется вынести стыд из-за поражения, тогда он, вероятнее всего, не смирится и будет противостоять, потому что такой человек знает, что он может найти в себе силы, чтобы найти еще одну возможность для того, чтобы смыть этот позор. А теперь этому человеку нужно вынести то, что ему принадлежит эта мистическая «Победа»! Для такого гордого человека эта победа еще хуже, чем сама смерть. Генерал-счастливчик! Это прозвище… это позор: человек, подобный Чжао Цзянь Хуню, просто неспособен его вынести, этот позор заковывает его в кандалы! Более того, у Чжао Цзянь Хуня нет никакого выхода! Неудивительно, что он сказал: «все эти года мне пришлось все это терпеть, сейчас я действительно устал от этого!]
В этот момент Цзюнь Мосе, наконец, понял истинный смысл этого предложения. Он мог, наконец, понять бесконечную боль, скорбь и бремя, которое Чжао Цзянь Хунь должен был выносить все эти годы! Возможно, единственный способ избавиться от этого бремени — победить Третьего Брата семьи Цзюнь — единственного, оставшегося из трех великих братьев Цзюнь, Цзюнь Вуя… Но даже шансы на это сейчас были скудными!
Чжао Цзянь Хунь оставался непобедимым все эти годы, и хотя он одержал много побед, но его сердце уже было разбитым! Поэтому Чжао Цзянь Хунь безрассудно отравился за Фэй Мин Чэнем в Империю Тянсян, чтобы отдать должное перед Кенотафом Цзюнь Ву Хи, просто для того, чтобы освободить сердце от боли!
С этой точки зрения слова Чжао Цзянь Хуня о мести за смерть Цзюнь Ву Хи не были фальшивыми! Потому что убийцы Цзюнь Ву Хи — это люди, которые навлекли на него эту неимоверную боль! Месть за смерть Цзюнь Ву Хи была единственным выходом. Этого хватило бы, чтобы выпустить весь свой гнев и страдания!
— Кажется, что три принца просто не могут дождаться, чтобы искупаться в Имперской власти! — сказал Цзюнь Вуй, когда они вышли из мемориала. — Мосе, они не могут просто уничтожить семьи Дугу и Цзюнь. Семьи Дугу и Цзюнь просто слишком сильные соперники для этих маленьких детей. Они просто недостаточно хороши, чтобы просто убрать нас с их пути! Однако иметь дело только с тобой для них намного проще, таким образом, шансы на успех у них будут намного выше. В конце концов, ты единственный наследник семьи Цзюнь. И если ты умрешь, то, как бы ты ни старался работать с твоим дедом, независимо от того, насколько хорошо мы разместим нашу семью… все будет напрасно. По этой причине ты должен иметь охранников рядом с собой.
— Дядя, может быть я не слишком сильный… но если они хотят убить меня, я думаю, что сказать это легче, чем на самом деле сделать, — улыбнулся Цзюнь Мосе, а затем у него вырвался циничный смех [Я в ту ночь манипулировал битвой между шестью экспертами Духа Суань. Даже тогда я смог свободно передвигаться. Разве они несут какую-то угрозу для меня? С помощью закона исчезновения Инь и Ян я смогу уйти с поля битвы, даже если за мной придут Восемь великих мастеров]. — Однако если они нападут на меня, они не должны ждать от меня милости, — рот Цзюнь Мосе медленно изогнулся жестокой улыбкой.
[Три принца? Ха-ха, принцы хотят, чтобы я умер? Это же смешно! Хотел бы я посмотреть, у какого из трех братьев действительно хватит мужества, чтобы пойти на меня!]
— Не нужно никакой милости! — волосы Цзюнь Вуя разлетались назад на ветру, а его глаза казались немного бледными. — Но как только ты нападешь на них, нужно не оставить никаких следов, иначе это приведет к бесконечному хаосу.
— Я понимаю, — глаза Цзюнь Мосе сузились.
[Третий дядя действительно не боится затеять неприятности, так ведь? Когда речь идет о секретности, я считаю, что в этом мире нет никого лучше, чем я!]
В это время на крыше здания напротив, стояла фигура. Затем фигура внезапно исчезла, будто птица, которая улетела, испугавшись удара молнии. Дядя и племянник, оба взглянув на эту фигуру, сразу же встревожились.
— Он был слишком быстрый! Он слишком быстрый для моего поколения! — зрачки Цзюнь Вуя расширились.
На лице Цзюнь Мосе внезапно появилась улыбка.
Хотя лица не было видно, но плавный полет фигуры был несколько знаком ему. Его полет был похож на то, как ястреб спускался с небес. На сегодняшний день в мире был только один человек, способный обладать такой элегантностью и скоростью, и этот человек был ни кем иным, как одним из Восьми Великих Мастеров — это был Одинокий Сокол!
— Третий дядя, этот человек, кажется, мой старый друг. Я пойду и проверю. Пожалуйста, возвращайся и не беспокойся обо мне, — медленно заявил Цзюнь Мосе, заметив, в каком направлении исчезла эта фигура.
