Гуан Квинхан больше не могла сдерживать слезы! Гнев и отчаяние, бушевавшие в ее сердце внезапно превратились в благодарность за эти несколько последних слов. Несмотря на то, что Квинхан в силах была понять выбор отца, в ее сердце все еще ютилась сильная боль.
Гуан Квинхан просто не могла позволить этим людям умереть из-за нее. Идея ее отца силой выдать ее замуж, ради безопасности семьи, была вполне логичным решением. Однако, после того как она увидела как Цзюнь Мосе и Цзюнь Вуй стали на ее защиту, она просто не могла и дальше оставаться такой эгоисткой!
Чувство бесконечного тепла и привязанности появилось в сердце Квинхан, когда она подняла взгляд на Цзюнь Мосе и Цзюнь Вуя: [Они готовы постоять за меня… Даже ценой собственной жизни? Что может быть лучше, чем обеспечить им счастье и безопасность?!
Я не могу жить в унижении, но если я совершу самоубийство, а Сюэху направят свой гнев на семьи Гуан и Цзюнь… Я не могу думать о совершении такого большого греха!
Как я могу привести к гибели двух таких героев и такую великую семью? Как я могу во спасение себя от унижения, позволить принести в жертву, растоптать и убить так много невинных людей? Смогу ли я когда-нибудь простить себя? Мое сердце когда-нибудь будет в спокойствии?!]
— Третий дядя, отец… Мне есть, что сказать, — Гуан Квинхан быстро вернула себе равнодушное выражение лица и смогла выглядеть даже немного величественно.
— Пожалуйста, скажи свое мнение. Дядя здесь, чтобы поддержать тебя, — Цзюнь Вуй посмотрел на ее лицо, но его сердце внезапно ощутило признаки чего-то зловещего.
Гуан Квинхан тихо подняла голову, чтобы посмотреть на проливной дождь на улице, затем, наконец-то, решилась. Она подошла к Цзюнь Вую, наклонилась к его коленям, а затем медленно опустила голову на землю, отдавая честь. Она посмотрела на Цзюнь Вуя и спокойно сказала:
— Квинхан не перечила первоначальному решению, потому что Квинхан является причиной этой проблемы. Даже будучи старшей дочерью семьи, Квинхан только принесла несчастье семье Цзюнь с того самого дня, как я переступила порог. И даже сегодня я принесла только несчастье. Такова моя некомпетентность. Я принесла такую серьезную катастрофу к дверям наших семей, но вы трое: дядя, отец и зять Цзюнь Мосе больше не должны спорить об этом, — Квинхан несомненно решила высказать свое решение очень тактично. — Хотя мы с Мо Ю были женаты, но только на словах, а не на самом деле. Тем не менее, я оставалась в семье Цзюнь в течение столь длительного времени из-за моего упрямства, что не было правильным. И поэтому, дядя, пожалуйста, простите меня. Квинхан хочет… — Квинхан равнодушно прикусила свою нижнюю губу, медленно произнося остальную часть своей речи, — разорвать помолвку!
Она не могла поднять голову, казалось, физические силы ее покинули.
— Квинхан хотела бы встретиться с дедушкой и извиниться перед ним лично, но я не смогу найти достаточно мужества в себе. Я хотела бы уйти с отцом завтра и вернуться в семью Гуан. Я молюсь, чтобы дядя поддержал мое решение. Между Квинхан и семьей Цзюнь больше нет никаких отношений!
Цзюнь Вуй выпрыгнул из своей инвалидной коляски! [Слова Квинхан явно означают, что она считает себя дочерью своего отца и не признает, что она была невесткой семьи Цзюнь! Что это значит?]
Гуан Донглю был ошеломлен, услышав слова дочери, он был расстроен… Теперь он мог ясно понимать, что «женщины такие сложные». Ее горькое решение было лучшим вариантом для семьи Гуан! Из-за этой мысли несколько слезинок сорвалось с его глаз.
Цзюнь Мосе тихонько посмотрел на спокойное лицо Квинхан, только чтобы убедиться, что она не показывает каких-либо эмоций. Однако ее маленькие ладони были так крепко сжаты, что даже, казалось, побледнели кости в кулаках. Этого было достаточно, чтобы понять ее истинные мысли!
— Квинхан, это не какое-то обыденное решение. Это относится к твоей жизни и будущему. Поэтому я советую тебе серьезно подумать! Ты будешь оставаться невесткой семьи Цзюнь так долго, как ты этого захочешь. И никто никогда не посмеет перечить твоему желанию, до тех пор, пока последний из семьи Цзюнь дышит! — Цзюнь Вуй не поднял свой равнодушный взгляд на Квинхан, вместо этого сосредоточился на своих сильных «руках эксперта неба Суань»!
— Мне не нужно думать снова, я уже решила. Надеюсь, мой дядя согласится! — грустно улыбнувшись, Гуан Квинхан продолжила. — На самом деле мы с Мо Ю встречались только три раза за всю нашу жизнь, но я упорно продолжала действовать неправильно… — Квинхан повернула голову, чтобы взглянуть на своего отца, но только увидела, что он отвернулся. Как отец, он не мог смело смотреть в глаза своей дочери в этот момент! Он боялся, что он может стать мягким, и в итоге может открыть рот, чтобы попросить ее перестать!
Квинхан мягко улыбнулась, сменяя тему:
— Время не вернуть. Прошлое в прошлом.
В ту эпоху браки заключались по устным соглашениям, и теперь даже наличие свидетельства о браке не смогло бы опровергнуть ее слова. Если она так решила, то у нее не было бы больше никаких отношений с семьей Цзюнь.
Цзюнь Мосе уже было ясно, и он понял, что она действует только под влиянием своих эмоций. Подумав немного, он больше не мог сомневаться в Гуане Донглю: [Может быть, у него есть какие-то скрытые мотивы, чтобы разорвать эту связь?]
— Квинхан, дядя знает, что ты жертвуешь собой, чтобы спасти нас от беды! Но этот вопрос зашел слишком далеко, и уже слишком поздно. Даже если ты разорвала помолвку и больше не имеешь никаких отношений с семьей Цзюнь, все равно слишком поздно. Так как я знаю об этом, я не могу это игнорировать… так или иначе.
Цзюнь Вуй задумался минутку, а затем, вдруг улыбнувшись, сказал:
— Квинхан, теперь дядя калека. Но ты не должна забывать, что я когда-то был солдатом! И я все еще солдат, и я всегда буду солдатом. А солдаты сделаны из крови и стали! И как моя невестка, ты должна понимать, что моя железная кровь не позволит мне сдаться в этом деле! Особенно, когда это дело касается тебя… Моей невестки! — Цзюнь Вуй продолжал, резко подняв брови. — Что касается вопроса отмены брака, я не буду останавливать тебя. Но когда дело доходит до вопроса, связанного с поместьем Сюэху… Я контролирую семью Цзюнь… Даже если ты отказываешься быть дочерью моей семьи, ты все равно останешься дочерью семьи Цзюнь, и мы не позволим никому навредить твоей репутации!
— Это верно! Ну, хорошо сказал дядя! — Цзюнь Мосе холодно продолжал. — Даже если ты так говоришь из-за простой доброты, тебе не нужно беспокоиться о семье Цзюнь. Однако мы не позволим тебе разорвать помолвку прямо сейчас! Даже если ты решишь сейчас разорвать все связи, мы не можем допустить этого, поскольку это будет ужасный позор, позор для семьи Цзюнь! — Цзюнь Мосе смотрел на Гуан Квинхан. — Не будь такой самодовольной! Что тебя заставило вести себя как типичная женщина сейчас? Ведь у тебя даже опыта в этом нет!
Хотя Цзюнь Мосе был холодным и дерзким, его слова все еще возбуждали бурю эмоций в сердце Гуан Квинхан.
Цзюнь Вуй подозвал слугу и прошептал несколько слов ему на ухо. Этот слуга быстро выбежал из зала, а всего через несколько мгновений вернулся с небольшим деревянным ящиком и передал его Цзюнь Вую.
Цзюнь Вуй поднял деревянный ящик и при этом сказал:
— Племянница Квинхан, в этом ящике лежит документ, который написал мой отец. В нем написано, что ты являешься «невесткой» для семьи Цзюнь. Но как только вопрос с поместьем Сюэху будет разрешен, тогда, как господин семьи Цзюнь, я объявлю миру, что тебя, Квинхан и мою семью больше никакие отношения не объединяют. Но если ты хочешь разорвать помолвку до того времени — мы не согласны!
Цзюнь Мосе улыбнулся, глядя на деревянную коробку, и неторопливо заявил:
— Я считаю, что у этой деревянной коробки есть только две участи. Первая — я лично открою ее и освобожу тебя. Вторая — она станет пеплом и будет похоронена вместе с нашими мертвыми телами. Но в любом случае, я никогда не позволю тебе пойти в поместье Сюэху.
Несмотря на то, что Цзюнь Мосе произнес свои слова с улыбкой на лице, интонация его голоса давала понять, что он настроен очень решительно!
Глаза Гуан Квинхан начали слезиться от вида этой спокойной и нежной улыбки на лице Цзюнь Мосе. Его глаза внезапно начали казаться ей таким себе мечом, который мог бы защитить ее от любой опасности… внезапно, ее сердце наполнилось еще большим волнением.
Гуан Донглю чувствовал себя так, будто сидел на булавках и иголках. Даже, несмотря на то, что его дочь была «нравственно-праведной», решение все равно сделало его бесконечно грустным, но он все еще был доволен, что она готова принести себя в жертву ради своей семьи. Однако теперь эта ситуация внезапно вышла за рамки. Он вздохнул и топнул тяжело ногой:
— Брат Цзюнь, ты, ты, ты, что такое делаешь? Твой выбор относится не только к жизни Квинхан, он так же относится к жизни твоей страны, семьи и твоих людей… что ты такое говоришь?
— Я могу понять тебя брат, но я также могу понять Гуан Квинхан, — понимающе улыбнулся Цзюнь Вуй. — Твое решение мудрое, и я считаю, что даже сам Император сделал бы такой же выбор, как и ты, в этом вопросе. Никто никогда не скажет, что ты не прав, но всякий имеет другую позицию. На самом деле, такие вопросы всегда были самыми большими точками конфликтов и противоречий между военными и политиками. Государство стремится к миру, а военные смотрят в другую сторону. И это никогда не будет разрешено. Если государство стремится к войне, тогда страна разделяется. Однако если военные стремятся к миру, то страна не далека от гибели! И если наша семья Цзюнь, как ведущая военная сила страны, пойдет на компромисс в этом вопросе, разве мы не станем посмешищем для всего мира? И дело не в том, что мы не хотим мира, но в этом вопросе мы не можем смело пойти на компромисс!
Гуан Донглю мысленно с яростью ругал самого себя [Я забыл об этом! Я вошел в дом сумасшедшего и выдал замуж мою дочь. И я был таким глупым, что был счастливым от этого! Эти проклятые звери! Если это станет общеизвестно, тогда не будет никакого стыда для семьи Цзюнь. Но вот для семьи Гуан, это будет хуже, чем просто быть убитыми!]
Несмотря на то, что ты господин твоей семьи, я не буду обвинять тебя в конце этого дела. Независимо от того, каким он будет. Тем не менее, сейчас Квинхан останется в семье Цзюнь, — улыбаясь, сказал Цзюнь Вуй. Хотя говорил он низким голосом, было очевидно, что спорить с ним нельзя.
Вздохнув, Гуан Донглю некоторое время молчал. Затем он, наконец, встал и начал уходить.
— Что касается твоего второго сына и той женщины у меня есть одна идея. Но я прошу брата Гуана не вмешиваться в это дело.
Гуан Донглю намеревался отправиться прямо в Озеро Духовного Тумана, и отомстить Юэ Эр. Тем не менее, он сразу отказался от этой идеи после того, как услышал слова Цзюнь Вуя.
Дойдя до двери, Гуан Донглю остановился и сказал:
— Ли Тенгюн дал нам только два месяца, поэтому, пожалуйста, брат Цзюнь… Реши этот вопрос как можно быстрее.
Глаза Цзюнь Вуя заблестели.
— Спасибо, брат. Ты должен вернуться и подготовиться к этому.
Гуан Донглю громко топал ногами, когда уходил.
