Однако было несколько проблем. Две семьи были связаны обязательствами… Также необходимо было учитывать чувства Гуан Квинхан. Кроме того, необходимо обдумать связь и союз между двумя семьями. Разве было наказание Гуана Куинью более важным, чем судьба двух семей?
Естественно, приоритетней будет их общая ситуация!
Поэтому Гуан Квинхан, разумеется, обрадовалась, потому что ситуация была не только решена, но и был достигнут наилучший исход ситуации, учитывая сложившиеся обстоятельства. Поэтому она склонила голову перед своим отцом и Цзюнь Вуем, чтобы показать, что она была смущена действиями брата и поэтому вмешалась в эти разборки брата. Однако Гуан Квинхан была очень удивлена действиями Цзюнь Мосе. Она ожидала, что ее зять будет провоцировать ее брата еще больше. Гуан Квинхан еще больше удивилась, услышав, что Цзюнь Мосе решил великодушно игнорировать ситуацию, несмотря на то, что Гуан Куинью угрожал убить Цзюнь Мосе! Гуан Квинхан никогда не приходило в голову, что ее зять сможет быть таким приятным и взрослым, столкнувшись с такой ситуацией. Репутация Цзюнь Мосе внезапно улучшилась в ее глазах!
— Спасибо за твою щедрость Третий молодой господин, — с искренностью в голосе поблагодарил Гуан Донглю. Будучи главой своей семьи, он знал, что лучше всего будет устранить любой гнев, который они все еще могли испытывать. Затем он обернулся и прогремел. — Вы, двое маленьких зверенышей, вернитесь в свои комнаты немедленно! И молитесь, чтобы я не вернулся. Потому что если в скором времени вы попадетесь мне на глаза — я расцарапаю вам кожу!
Во взгляде Цзюнь Вуя читались те же слова, но он молчал. Двое братьев Гуан ушли, склонивши головы. Цзюнь Мосе ясно видел выражение лица Гуана Куинбо, когда тот выходил из зала, и он также заметил слабый след улыбки… Гуан Квинхан немного сомневалась, но все же приказала двум слугам подать обед своим братьям в их комнаты. Независимо от их недостатков, они все еще оставались ее братьями…
— Брат Гуан! — Цзюнь Вуй устремил свой холодный взгляд на Гуана Донглю, который во взгляде все еще не смог скрыть свою боль, которую он ощущал в сердце. — Я бы не хотел комментировать инцидент, который только что состоялся между нашей молодежью. Но если что-то подобное произойдет снова, тогда, пожалуйста, не обвиняй меня, если я не посмотрю на дружбу между нашими семьями, прежде чем приму меры!
— Брат Цзюнь, пожалуйста, будь уверен, что такой постыдный инцидент никогда не повторится. А если такое когда-нибудь случится снова, я лично отрублю голову обидчику!
Вгляд Гуана Донглю был серьезен, как и его слова. Потому что Гуан Донглю знал, что семья Цзюнь была очень благосклонна сегодня. Тем не менее, Гуану Донглю все еще стыдно было осознавать, что его собственный второй сын сделал кое-что постыдное. Его второй сын имел отношения с проституткой, и он прекрасно осознавал, что ситуация с Гуаном Куинью может легко превратиться в крупный всемирно известный скандал.
— Я доверяю тебе, брат, и я полагаю, что и ты мне доверяешь, — пальцы Цзюнь Вуя задумчиво гладили одеяло, лежавшее на его ногах. Он медленно продолжал: — Я думаю, мы должны оставить в покое ситуацию между Гуаном Куинью и Цзюнь Мосе. Но если мы говорим о Гуан Квинхан, я надеюсь, мой брат будет честен со мной и скажет мне правду об этом деле.
Гуан Донглю собирался ответить, но оказался прерванным Цзюнь Вуем. Слегка покачавши головой, Цзюнь Вуй спокойно продолжил:
— Мы с тобой оба осознаем, что наши две семьи очень обрадовались перспективам брака и твердо верили в то, что он предназначен на небесах. Тем не менее, преждевременная смерть Мо Ю все кардинально изменила. Семья Цзюнь согласилась отменить помолвку, так как это было в интересах Квинхан. Нам тоже хотелось бы видеть ее счастливой и цветущей. Однако, поскольку Квинхан настаивала на том, чтобы сохранить помолвку, семья Цзюнь согласилась временно приютить ее, чтобы помочь утешить ее из-за горя. Но это соглашение было временным, так как эта помолвка должна была быть отменена рано или поздно. Обе семьи понимали это. Мы все просто ждали удачного и подходящего момента для Квинхан, ждали пока она будет готова! Поэтому ваше прибытие в город, чтобы забрать ее обратно, кажется нам немного странным, — сказал, поджав губы Цзюнь Вуй, и на его лице появились жесткие линии. — Что случилось? Если ты по-прежнему считаешь мою семью другом, пожалуйста, сообщи нам. Конечно, я позволю семье Гуан забрать Гуан Квинхан, если ты не хочешь изложить причину. Но я уничтожу все связи между нашими семьями. Навсегда!
Из слов Цзюнь Вуя было очевидно, что у него не было желания проявлять снисходительность в этом вопросе!
Гуан Донглю долгое время смотрел на Цзюнь Вуя. А затем, вздохнув, он начал объяснять низким тоном:
— Брат Цзюнь, этот вопрос… на самом деле… Я не могу сказать тебе правду… Но я просто хочу, чтобы ты знал, что я очень благодарен за твою щедрость и поддержку.
— Цзюнь Вуй рядом с тобой. Так чего ты боишься? — лицо Цзюнь Вуя было таким же неподвижным, будто сделано из камня. — Разве есть в этом мире такая сила, которая способна забрать нашу дочь… против воли семей Гуан и Цзюнь, когда мы едины?!
— Это личное дело девушки, — вздохнув, Гуан Донглю беспомощно глянул на Гуан Квинхан.
— Ах, папочка! Как это может быть моим личным делом? — лицо Гуан Квинхан вспыхнуло от гнева, она в ярости уставилась на своего отца. [Как вы вообще смеете говорить такие вещи? Как вы можете так говорить со своей дочерью? Вы пытаетесь сказать, что я умышленно привлекала противоположный пол? Гм! Не обвиняй меня в том, что делали мои два брата!]
.
— Квинхан, ты помнишь, когда ты ходила к кенотафу Мо Ю, чтобы выразить свое уважение… Около полугода назад? — Гуан Донглю снова вздохнул. — Там, должно быть, ты встретила парня в зеленом пальто, верно?
— Это о нем? — она вдруг вспомнила юношу в зеленом, который увязялся за ней, и прошел весте с ней все это путешествие взад и вперед. Сначала юноша вел себя очень странно и позже исчез. Тем не менее, она все еще могла помнить последние слова, которые парень произнес, перед тем как уйти: «Меня не волнует, кто вы, меня не волнует ваша личность или статус, но однажды вы станете моей женщиной! Ха-ха…».
Высокомерный смех этого парня начал звенеть в ушах Гуан Квинхан, будто бы он все еще был здесь, перед ней, и смеялся ей в лицо. Гуан Квинхан почувствовала крайнее отвращение.
— Этот человек негодяй!
— Является ли этот человек негодяем или нет, он носит фамилию Ли, — горько улыбнулся Гуан Донглю, говоря эти слова. — Он единственный сын Высочайшего Мастера Ли Ю Тянь… Ли Тенгюн! Он также является единственным наследником усадьбы Тянь Нан Сюэху!
Это предложение произвело эффект взорвавшейся бомбы. Зал затих за секунду. Правду говоря, в этот момент можно было даже четко услышать, если бы маленькая иголочка упала!
Ли Ю Тянь был одним из величайших живых экспертов. Он был всеми признан вторым самым сильным человеком во всем мире. Даже Одинокий Сокол не сравнился бы с ним. Многие люди даже полагали, что если бы не девятый уровень Суань Зверя Юн Би Чен, то великий Юн Би Чен не смог бы превзойти Ли Ю Тянь своими достоинствами!
— Ли Тенгюн расспрашивал о личности Квинхан. Он прислал записку в семью Гуан, в которой заявил, что если мы не отправим ее к нему… То он уничтожит семью Гуан… и семью Цзюнь! — Гуан Донглю говорил таким голосом, будто он абсолютно смирился со своей беспомощностью.
Усадьба Тянь Нан Сюэху была почти такой же могущественной, как и Город Серебряной Метели! Эти две таинственные силы считались почти на одном уровне друг с другом в настоящее время… Город Серебряной Метели и поместье Тянь Нан Сюэху! Ли Ю Тянь да и все в поместье Сюэху всегда действовали в подобном стиле! Они никогда не учитывали мнение тех, кто слабее их. Они всегда брали все то, что им нужно… при необходимости даже силой отнимут!
Лицо Гуан Квинхан мгновенно побледнело от ужаса!
[Этот негодяй оказался Ли Тенгюн! Единственный наследник и хозяин поместья Сюэху! Возможно, это не так, но его определенно поддерживают Ли Ю Тянь и поместье Сюэху! Забудьте о семье Гуан и семье Цзюнь, даже вся империя Тянсян не может позволить себе противостоять такой мощной силе…
Так что…]
— Ха-ха-ха, сколько лет сейчас Ли Ю Тянь? Если у меня верные данные, то ему должно быть около ста лет, верно? Даже при этом он все еще фактически достаточно функционален, чтобы иметь двадцатилетнего сына? — Цзюнь Мосе улыбался. — Значит, ему, должно быть, было по меньшей мере около восьмидесяти, когда он зачал этого сына? Я действительно восхищаюсь этим старичком, я действительно восхищаюсь им! Я решил, что Ли Ю Тянь — отныне мой кумир!…
Полгода даже не прошло, как Цзюнь Мосе прибыл в этот мир…
— Мосе, ты думаешь, что эта проблема забавная? — Цзюнь Вуй поднял брови, несколько разочаровавшись в своем племяннике. Эта проблема была связана с жизнью двух крупных семей, а Цзюнь Мосе смеялся, как невежественный дурак!
— Забавная! Очень забавная! — Цзюнь Мосе обернулся, чтобы посмотреть на Гуана Донглю и, ухмыльнувшись, продолжил. — Мне кажется предложение Ли Тенгюна из поместья Сюэху смешным, но вы кажетесь еще более забавными! Не забывайте о репутации и целостности репутации Квинхан. Вы действительно рассматриваете свою дочь как товар для торговли? Или для обмена?
Пустяк — невинность и жизненное счастье простой женщины в обмен на жизнь и процветающее будущего тысяч поколений вашей семьи… Очень выгодно, правда? — насмешливо рассмеялся Цзюнь Мосе.
— Я тоже не хочу этого делать! Квинхан — моя дочь, и она у меня единственная дочь! Даже я не хочу этого делать! — Гуан Донглю рассердился на Цзюнь Мосе. — Но этот вопрос касается жизни более тысячи поколений! Думаешь, что я смогу оправдать жизнь тысяч и тысяч людей… просто для того, чтобы моя дочь побыла в безопасности ненадолго? Ты не знаешь силы и могущества усадьбы Сюэху!
— Если вы приговорите ее к пожизненному блуду и оскорблениям, то вы действительно сможете дальше жить спокойно?! Неужели вы сможете дальше процветать с таким позором? Неужели вы сможете смотреть людям в глаза, зная, что ваше благополучие оплачивается жизнью вашей дочери… каждым днем ее жизни… до тех пор, пока она сможет жить?
Цзюнь Мосе больше не мог сдержаться. Он просто считал, что вся эта ситуация была абсолютно нелепой.
— Разве это не пришло вам в голову, что она не должна быть платой за жизнь вашей семьи? Что за право позволяет вам обменять ее жизнь и счастье на вашу безопасность и благосостояние? Я искренне не знаю, осталась ли у вас хоть одна капля стыда в вашей душе! Люди умирают с самого начала времен. Чтобы люди не делали — они умирают, в конце концов! Они рождаются, а потом все они умирают! Они приходят, а затем уходят в иной мир. Так из-за чего весь этот шум? Но не погубит ли ваше сердце такое постыдное спасение? Неужели вы думаете, что все горящие благовонии на вашей могиле, обеспечат вам спокойствие на небесах? — Цзюнь Мосе сплюнул. — И что за потомство будет сжигать эти благовонные палочки в честь памяти за вами? Всего лишь кучка мужчин и женщин, воспитанных в бесстыдстве такого отвратительного преступления. Люди без совести! Вы действительно прибегли бы к принятию такого безответственного решения, просто для того, чтобы сохранить собственное физическое существование в этом мире? Что это за дерьмовая идея?
Мосе! — прикрикнул Цзюнь Вуй. — Не будь таким самонадеянным!
Хотя Цзюнь Вуй прикрикнул, чтобы остановить ругательства Цзюнь Мосе, он, Цзюнь Вуй, даже не попытался скрыть признательность, которую так ясно выражали его глаза! Хотя его племянник зашел слишком далеко, но Цзюнь Мосе все равно завоевал большую благодарность у Цзюнь Вуя!
[Кто такой мужчина? Это!
Бесстыдного поведения человека в мирные времена недостаточно, чтобы описать мужчину, но когда дело доходит до принципа… Настоящий мужчина — тот, кто готов сломаться, прежде чем он прогнется! Жизнь и слава мужчины никогда не может быть выменяна или выторгована за кого-то слабого, особенно женщину! Это дело принципа! Это не только принципиальный вопрос, но и вопрос чести! Лучше умереть с честью, чем жить с сожалением! Это то, что делает настоящий мужчина!]
