— Да, я понял. Не лучше ли послать Сонг Шаня охранять тебя, а бы сам лично занялся твоим поручением? Я боюсь, что этот пьяница может провалить дело, — с неподдельным желанием сказал Хай Чен Фен. Ему было особенно тягостно проводить время с толстяком, и он был готов заняться любым другим делом, кроме этого.
— Нет, так не пойдёт, — решительно отверг его предложение Танг Юань:
— Я должен отправить его туда… — он недобро рассмеялся: — Молодой господин Цзюнь разве не говорил, что ты выполняешь обязанности моего личного охранника…
Хай Чен Фен с досадой закрыл рукой лицо и, еле держась на ногах, подумал про себя: он становится сообразительнее с каждой секундой…
— Те Хуай Ли! Ступай! Поступай, как надо! — Танг Юань добавил: — Пока я в Тяньсян, я покажу этим ничтожным ублюдкам, где раки зимуют!
Те Хуай Ли выразил благодарность Танг Юаню, и незамедлительно откланялся.
Но перед самым его уходом, Танг Юань дал ему еще один наказ:
— Поработай там как следует, не жалей сил! Разберись со всеми долгами, даже самыми старыми! Никого не пропусти, семья Ли Юрана тоже не должна стать исключением! Особенно постарайся провести самое тщательное расследование, никому не позволено остаться в сторонке…
Когда Те Хуай Ли выходил за дверь, на его лбу показались капли холодного пота…
«У этого всемирного богача, в самом деле, мелкая душонка…»
Танг Юань, оставшись один в библиотеке, хихикнул несколько раз, а потом обращаясь к самому себе, сказал:
— Ли Юран, подлец ты этакий, раз ты не оставил меня в покое, я тоже не дам тебе спокойной жизни!
В это время послышался какой-то голос:
— В каком таком месте ты не дашь ему спокойной жизни? Ты наоборот оказываешь ему большую услугу своим поступком… Эх, толстяк, а я уж было подумал, что ты, в самом деле поумнел, однако сейчас я вижу — всё осталось без изменений, тупость твоя неизлечима!
Только услышав голос, Толстяк подпрыгнул, и радостно заверещал:
— Молодой господин! Ты правда здесь!
У него за спиной появился белый силуэт. Кто это мог быть, как не Цзюнь Мосе?
Однако его восторг был мимолётен, через секунду он сменился на изумление. Он, не двигаясь, смотрел на трех красавиц, что стояли около Цзюнь Мосе, изо рта у него на землю закапала слюна, словно он страдал слабоумием, и не мог контролировать своё тело. Спустя некоторое время он, наконец, печально произнёс:
— Мать моя женщина! Оказывается, в нашем мире существуют такие обворожительные красавицы… и кто бы мог подумать, что все они будут жёнами моего лучшего друга… что может быть печальнее этого…
Цзюнь Мосе стукнул его кулаком по пузу, и рассмеялся над ним:
— Ты бы не глазел на моих жён… Знаешь они какие? За словом в карман не полезут, отметелят тебя так, что даже я тебе ничем помочь не смогу…
— Что за вздор! — Танг Юань спросил: — Кстати, о чем это ты говорил только, что? Что значит, я не поумнел?
— Ты ещё не понял? Я говорил о том, что ты собираешься сразиться с семьей Ли, а Ли Юран как раз на это и надеется, — Цзюнь Мосе расхохотался: — Ты действительно считаешь, что Ли Юран сам не хочет ликвидировать этих ублюдков? Единственным препятствием для этого ему представляются семейные узы, которые связывают их. Он не может действовать в открытую. Я уверен, ты окажешь ему большую услугу, сделав это за него. Как только ты прикончишь этих паршивцев, Ли Юран в тот же вечер пригласит тебя отметить это вместе с ним!
— А? — Танг Юань глупо выпучил глаза: — Почему это я должен идти у него на поводу? Может, мне взять и наоборот отпустить их?
— Отпустить? Твоя совесть позволит тебе отпустить таких людей? — Цзюнь Мосе нахмурил брови: — Для чего оставлять в живых таких людей? Лучше покончить со всеми одним разом! Ты сделаешь доброе дело для Ли Юрана, а когда он позовёт тебя отмечать — пей самый дорогой алкоголь, и напои его до чёртиков.
Услышав хитроумный расчёт Цзюнь Мосе, Танг Юань пришёл в восторг, и закивал головой.
— И ещё: всё сказанное Те Хуай Ли имеет большое значение для грядущих поколений, поэтому отнесись к этому вопросу как можно серьёзнее. Не думай о последствиях. Если кто спросит, смело отвечай, что это моя воля, — брови Мосе подскочили: — Не переживай, что можешь создать этим мне неприятности, эти подонки обязательно должны умереть! Если бы мы ни о чём не знали, это другое дело, но поскольку нам всё известно, мы должны принять меры! Проявлять жалость здесь ни к чему! Надо действовать решительно!
— Тогда отлично! — обрадовался Танг Юань.
Если, как говорится, уничтожать зло без остатка, среди этих людей есть немало тех, кто имеет непосредственное отношение к Императорской семье, если можно так выразиться, Императорская родня. Если задеть этих лиц, у Императорского дворца это непременно вызовет интерес.
Если император Ян Хуай Нун и наследный принц Ян Мо попросят снисхождения к ним, Танг Юань должен будет проявить уважение к ним. В конце концов, никто не имеет права топтать престиж Императорского дома. Но Танг Юань очень похож с Цзюнь Мосе, он привык каждое дело доводить до конца.
Если не искоренить зло полностью, как можно спать спокойно?
Поэтому Танг Юань беспокоился только об этом.
Однако сейчас Цзюнь Мосе своими словами успокоил его.
Когда Императорский дом заинтересуется произошедшим, Толстяку надо лишь сказать: «У меня не было другого выбора, это Цзюнь Мосе сказал сделать мне так, вы можете обратиться к Мосе и спросить его об этом…» Однако забота о своей тактичности для них превыше всего, так что они вряд ли осмелятся пойти на это.
Есть на материке хоть один человек, кто способен препятствовать тому, что делает Злой Монарх? Преграждать ему путь равносильно нарываться на неприятности.
Все вчетвером остались в Тяньсян на три дня, и все эти три дня в городе творился настоящий ужас!
Получив ответное сообщение от Танг Юаня, Ли Юран не мог поверить своей радости — так удачно все складывалось, и как раз Цзюнь Мосе пожаловал в Тяньсян.
После этого он немедленно доложил обо всём Императору, Ян Хуай Нуну. Далее один за другим последовали строгие императорские указы, и столица Тяньсян стала решительно и быстро принимать меры по наведению порядка в империи.
Ярким примером стало дело о столкновении лошадиных повозок двух Аристократических Залов, в котором пострадали простые люди, которое, в свою очередь, было организовано Танг Юанем, все причастные к этому были казнены на городской площади в назидание другим… Что касается пособников этого дела, им пришлось не сладко… Танг Юань понял слова Цзюнь Мосе буквально, и за эти три дня около десяти тысяч людей лишились своих голов…
Мероприятия по наведению порядка в стране продолжались, становясь с каждым днем только ожесточённее. Представители элиты, которые никогда не обращали внимание на страдания простого народа, непрерывно лишь набивая свои карманы, теперь по-настоящему бедствовали… В погоне за удовольствиями, они использовали простой народ и власть, чтобы разбогатеть, кто бы мог подумать, что им придётся ответить за свои злодеяния смертью своих близких?
Цзюнь Мосе, глядя на площадь отрубленных голов, сказал:
— Как аукнется, так и откликнется. Вся нечисть была наказана… весь процесс прошел очень успешно…
Все, просившие пощады, по приказу Танг Юаня были объединены в отряды, после чего каждый из них подвергся тщательному расследованию… говоря откровенно, каждый из этих чиновников наложил в штаны, никто не остался чистеньким и невредимым. Всем им пришлось взойти на эшафот… глядя на громадное количество осужденных чиновников, даже сам Танг Юань был потрясён! Он честно признался:
— Боже ты мой… Вот, что я заметил. Все чиновники порядком выше уезда построились в ряды, после чего все они за раз были казнены, почти десять тысяч человек. Если бы казнили каждого по отдельности, боюсь, меньше половины все равно бы сбежало…
Цзюнь Мосе поддерживал его, и снова распорядился: действовать со всей строгостью, без малейшего снисхождения… во время волнений в Тяньсян, Мосе распрощался с Танг Юанем, и они все вчетвером покинули город. Перед разлукой Толстяк даже расплакался… они также посетили курган Вечной любви. Взглянув на огромную надгробную плиту, Цзюнь Мосе печально вздохнул.
У него перед глазами снова появилась та снежная ночь… трагическая смерть Муронг Сю Сю, и самоубийство Йе Гуханя, совершенное им во имя любви.
Цзюнь Мосе тихонько сказал:
— Ей Гухань, Муронг Сю Сю, надеюсь… вы спокойны там в загробном мире! Лин Мэн сейчас во дворце Злого Монарха, с ней всё хорошо, можете не печалиться.
Сосна и кипарис шатались от ветра, легонько поскрипывая.<
Цзюнь Мосе поклонился до земли в дань памяти погибшим Йе Гуханю и Муронг Сю Сю.
Хотя Йе Гухань не обладал внушительным уровнем Суань, его слепая любовь потрясла весь мир! Только из-за его чистых неподдельных чувств, он заслуживал этот поклон!
Работники памятника сновали туда-сюда. Людей, желающих почтить память погибших, было огромное количество. Это место стало настоящим символом Тяньсян.
Потому что эту гробницу смастерил сам Злой Монарх за один день без единого молотка и гвоздя! Это было настоящим чудом!
Немало людей тайком рассматривали молодого юношу и трёх прекрасных красавиц, сопровождавших его, по ним было заметно, что они совсем не похожи на обычных людей. Из-за их возвышенной манеры держаться, никто и подумать не мог, чтобы как-то потревожить их.
Многим людям Мосе казался очень знакомым, но они не осмеливались задать вопрос, и убедиться в этом… только, когда Мосе уже покинул памятник, кто-то закричал:
— Злой Монарх! Этот молодой человек — тот самый Злой Монарх! Цзюнь Мосе!
Вмиг вся толпа загалдела!
Все были страшно потрясены этой новостью, ведь такой выдающийся великий деятель современности вдруг посетил Тяньсян.
Новость о том, что Злой Монарх лично посетил Тяньсян быстро разлетелась по городу, после чего интенсивность проводимой там большой чистки увеличилась в несколько раз…
