После этого борода и волосы на голове у Гу Ханя задрожали, по всему телу постепенно стал разливаться дикий жар, а его меч медленно поднимался вверх. Больше он не произнёс ни слова.
Чувство беззаветной преданности вспыхнуло в воздухе!
У Мэй Сюэ Янь, стоявшей вдалеке, глаза наполнились слезами, а в её сердце разыгралась целая буря чувств. Цяо Ин чувствовала, как дрожит её душа, взгляд стал неясным от слёз, она дрожала всем телом. Лишь чувство, как что-то очень важное для неё медленно покидало её навсегда, её сердце разрывалось от горя и печали!
Гу Хань внезапно издал громкий свист, который был настолько оглушительным и нескончаемым, что кажется мог пронзить даже самый прочный металл.
Свист ещё не успел закончиться, как меч в руках Гу Ханя уже задрожал, ярко просияв, он мощно ворвался в толпу Чужаков! Не дожидаясь первого шага со стороны врага, он бойко и храбро бросился в атаку!
За свою жизнь его меч прошёл через бесчисленное количество войн и сражений! Он презирал вечность, и был всегда бесстрашен! Последний представитель величественных и могущественных трёх священных земель, Гу Хань!
Остался лишь он один!
Лезвие его меча ярко сияло, кровавый дождь обрушился на землю, отрубленные головы разлетались во все стороны, словно вся сила, которую он берег на протяжении восьми с лишним тысяч лет, дерзким потоком хлынула наружу!
В эту минуту боевые способности Гу Ханя невероятным образом снова вернулись к своей идеальной форме, он был крайне жесток и беспощаден, не встречая и малейшего сопротивления он дерзко прорывался сквозь толпы Чужаков, кровавый дождь и крики ужаса раздавались непрерывно, словно последние торжественно-печальные поминальные песнопения в честь храбрых трёх священных земель!
Решительное и бесповоротное наступление, и никакой обороны!
Трое из шести Чужаков уровня Шенцзюнь непонятно в какой момент окружили Гу Ханя, развернув против него ожесточённую атаку!
Гу Хань не испытывал ни страха, ни сомнений, вернувшись к своей идеальной форме, и слившись в одно целое со своим мечом, он умело и искусно справлялся с вражеской атакой, с лёгкостью маневрируя среди бесчисленного количества Чужаков!
Множество острых мечей втыкалось в его тело, некоторые из них в тот же миг раскалывались на мелкие части, даже заставляя своих хозяев падать замертво от пережитого тяжёлого потрясения, мечи тех иноплеменников, которые обладали более высоким уровнем совершенствования, могли оставаться в целости и сохранности, пронзая тело Гу Ханя, но, однако сталкиваясь с его мощной Суань, всё же не выдерживали напряжения. Пусть они оставляли кровавые отметины на теле Гу Ханя, тем не менее, в конце концов, они подвергались яростной контратаке!
Даже несмотря на то, что Гу Ханя плотно окружала хуева туча Чужаков, он совершенно не подавал вида. Взгляд его был всё так же хладнокровен и невозмутим, включившись в противостояние, он сменил направление, вернувшись на передовые позиции, продолжая держать оборону открытого пути. Как бы по-прежнему отстаивая величие трёх священных земель!
Затем он снова бросился в бой! Великая битва начата!
Он возвращался на своё место, а потом снова рвался в атаку! И так туда и обратно, без остановки!
В эту минуту Гу Хань превратился в настоящую машину для убийства, которая не знала усталости, он развернул максимум своих боевых способностей, умело маневрируя и отражая атаки врагов! Так продолжалось около часа. Каждая его атака сопровождалась огромной горой трупов, которые скапливались у его могучих ног!
Спасшись от верной смерти, Гу Хань оглушительно рассмеялся во весь голос. Никогда в своей жизни он ещё не давал так волю своим желаниям. Будучи на волосок от смерти, ему удалось вести себя, как ему хочется!
Его глаза наполнились приятным удовлетворением! Ему вспомнились моменты из его прошлой жизни, из его нынешней жизни, времена, когда он был У Шаньюнем, когда он был Гу Ханем…
Под воздействием этого нескончаемого смертоубийства весь окружающий его мир словно лишился красок, утратил звук, сейчас в его голове крутились лишь фрагменты из второй его жизни… этап за этапом. И все как один были такими чёткими и настоящими!
Вплоть до тех времен, когда он, будучи Величайшим мастером, присоединился к священным землям. И когда обрел настоящую славу, пробыв несколько тысяч лет в Неуловимом мире бессмертных, тогда он был так знаменит и величественен, высокомерен и заносчив, ведь тогда он был частью трёх священных земель…
Кто в праве судить достижения и промахи тех времён?
«Вся слава в прошлом? А как же наши доблесть и величие?»
Когда у Гу Ханя в голове пронеслись два этих вопроса, его сердце пронзила режущая боль, и он невольно произнёс: — Слава в прошлом? Величие в прошлом? Всё это осталось лишь в прошлом?! Есть ли ошибки, которые уже не исправить? А как же прошлые подвиги? Или теперь они больше ничего не значат?! Наши достижения не смогут скрыть промахи, но разве наши промахи в состоянии обесценить наши достижения? Да или нет?!
Он кричал, подняв свою голову в небо, снова укоряя молчаливые небеса!
— Священные земли унижены и оскорблены? Навечно?! — продолжал кричать Гу Хань, его усы и волосы разлетались в стороны!
Конечности Чужаков сновали перед его лицом, однако он всё не унимался:
— Ошибки! Промахи! Проступки! Можно ли всё исправить, принеся в жертву наши жизни?!
Внезапно, разгоряченная энергия охватила квадрат площадью в несколько метров. Гу Хань оставался в центре, а вокруг него разлетались в разные стороны трупы жалких Чужаков!
— Пусть мы совершали ошибки! Но мы не посрамим своё светлое имя! Мы не оставим народ материка! — Гу Хань кричал во всю глотку: — Нам не будет больше стыдно!!!
Битва продолжалась очень долго, из трупов Чужаков уже сформировался небольшой холм, который при этом неустанно увеличивался в своих размерах! Гу Хань, весь в крови, возвышался на вершине этого холма… его взгляд ничем не отличался от бездумных взглядов им убитых иноплеменников!
Своими руками он прикончил более тысячи Чужаков уровня Шенхуана! Итоги этого боя, безусловно, можно назвать блестящими, чего не скажешь о состоянии самого Гу Ханя. Хотя сейчас он не был в смертельной опасности, однако силы его всё же были на исходе, левая рука была отрублена почти до плеча, а из нижней части живота торчал сверкающий меч; это была заслуга шести Шенцзюней.
Подкрепление бойцов из армии Тянь Фа уже было на месте. Они бы никогда не стали спокойно смотреть на то, как Гу Хань ведёт настолько ожесточённый бой в одиночку!
Они неоднократно пытались вмешаться, но Гу Хань каждый раз останавливал их!
Если бы воины Тянь Фа приняли участие в этом бою, Гу Хань сейчас был бы цел и невредим, не говоря уже о каких-то серьёзных травмах или ранениях. А если бы даже и получил ранение, с помощью таблетки исцеления он бы быстро вернулся в форму, и вполне даже смог бы добиться более высоких достижений!
Пусть даже если подкрепление вообще не прибыло, учитывая способности Гу Ханя, он бы с лёгкостью смог спастись бегством и покинуть это поле боя. Никто бы не смог задержать его!
Но у Гу Ханя не было и мыслей о побеге…
— Это битва только для людей трёх священных земель! Пока священные земли не падут, никто не имеет права вмешиваться! Я ещё здесь, и я ещё в состоянии сражаться! Священные земли пока не мертвы, священные земли пока не проиграли! Битва ещё не окончена! — необычайно резко и жёстко кричал Гу Хань:
— Если хоть один человек вмешается, я покончу с собой!
Сейчас Гу Хань сражался не ради себя, и не для того, чтобы победить врагов — а во славу священных земель!
Он понимал, что, если и он падёт, тогда священным землям, на самом деле, наступит конец. И они станут историей. Поэтому он изо всех сил сражался, борясь за то, чтобы священные земли остались живы ещё хоть немного дольше.
Пусть если даже на считанные минуты!
Он сражался за священные земли! И поэтому отвергал любую помощь! Эта битва принадлежит только священным землям! Это их последняя битва!
Гу Хань уже немного качался, а взгляд его становился туманным!
Человеческие силы имеют свойство истощаться. В конце концов то, что он в одиночку смог справиться с целой тысячей сильных солдат, уже само по себе настоящее чудо, и достойно бессмертной памяти!
Гу Хань чётко понимал, что дошёл до своего предела! И он вряд ли сможет выстоять после следующей атаки…
Перед ним было ещё чуть меньше четырёх сотен солдат Чужаков! К тому же, если им удалось дожить до этого момента, все они были довольно сильными, они, как стая свирепых волков, злобным взглядом пронзали его, в надежде, что вот-вот он упадёт.
Несмотря на то, что им было хорошо известно, что Гу Хань уже почти без сил, никто из них не осмеливался лично проверить, так ли это на самом деле.
— Я ещё в силах сражаться! — взревел Гу Хань, и, как и прежде, не оборачиваясь назад, он дерзко бросился в атаку!
Эти три с лишним сотни уцелевших Чужаков все были высококлассными мастерами, они в тот же миг почувствовали, что силы Гу Ханя на исходе. В конце концов, он всего лишь человек. Он не Бог! От его рук уже погибло около полутора тысяч Чужаков уровня шенхуан!
Прозвучал зазывающий выкрик, и все оставшиеся в живых иноплеменники, словно пчелиный рой, собрались воедино!
Их мечи одновременно засияли! Кто не желает прославиться тем, что убил самого сильного мастера трёх священных земель?
Во главе этого ужасающего роя были два Чужака-Шенцзюня. Они резко сверкнули и обе стороны столкнулись!
В этот миг пространство между ними словно застыло и сделалось неподвижным!
Лезвия их мечей беспрепятственно вошли в тело Гу Ханя, и пронзили его грудь, однако он держался мужественно, его взгляд был равнодушным и спокойным. Он из последних сил схватил этих двух Шензюней, и громко прокричал:
— Цзюнь Мосе, не забудь выполнить мою просьбу!
Его крик был настолько пронзительным, что казалось, будто он доходил до глубины каждого, кто его слышал. Он ещё долго отдавался эхом по всему полю сражения!
Раздался гулкий грохот взрыва!
Самый сильный мастер материка Суань, Гу Хань, совершил самоликвидацию!
Взрыв был очень мощным, словно взрыв от настоящей атомной бомбы! Из трёхсот солдат Чужаков две сотни погибли, даже не успев понять, отчего, а тех, кому посчастливилось уцелеть, отбросило ударной волной очень далеко.
Оба Шенцзюня, которых схватил Гу Хань, не смогли высвободиться, и погибли вместе с ним!
На всём поле боя внезапно установилась мёртвая тишина! Взоры всех устремились в том направлении, откуда раздался взрыв. Все сохраняли молчание и прониклись искренним уважением!
Сердце Цзюня Мосе сжалось от боли, и слёзы медленно скатились по его щекам.
