— Аааааа! — священное дерево издало гневный вопль: — Щенок, ты посмел издеваться над уважаемым старейшиной! Немедленно заканчивай с такими шутками! Иначе я должен буду разукрасить твою надменную рожицу!
— Ха-ха! Старейшина разукрасит мне рожицу, значит? — Цзюнь Мосе фыркнул, поджал под себя ногу, и «сел» на несуществующий стул, располагаясь в полутора метрах от земли. После этого он взмахнул рукой, и вдруг откуда не возьмись появилось чёрное пылающее пламя, от которого так и веяло смертью и опасностью!
«Пламя первозданного хаоса! Смерть! Угроза!»
Глаза священного дерева едва не выпали наружу.
Он отчётливо почувствовал, что этот неприметный огонь сможет запросто превратить в пепел всё его существо. А самым страшным было то, что здесь располагались его внутренние органы, и у него не было ни единой возможности оказать сопротивление. Священное дерево очень тактично прикрыло свой рот.
Это привело к мощному хлюпанью слюней, которые упали на землю. Одновременно с этим это силуэт стал более отчётливым и ясным, с его головы падали увесистые капли пота!
Священное дерево едва ли не плакало… «Зачем я только впустил сюда это ходячее бедствие? Я был уверен, что на своей территории смогу поглотить какие угодно вещи, и впустил его для так называемого „разговора“, полностью будучи уверенным в том, что если разговор пройдёт неудачно, я просто переварю этого мальчишку, превратив его в удобрение, и с этим я справлюсь без труда…» Вот тебе и на! Кто же знал, что этот разговор совершенно поменяет градус, и душа священного дерева окажется в руках этого злосчастного парнишки…
С волей небес бесполезно бороться, но вот собственный грех пережить ой как трудно! Великие и нестареющие слова!
Священное дерево закрыло свой рот и выпучило глаза, пребывая в настоящей растерянности и непонимании, что предпринять. Несмотря на свой почтенный возраст, ума у него было не больше, чем у ребенка малого, где тут в минуту смертельной опасности быстро среагируешь?
Однако Цзюнь Мосе взял на себя ответственность и дал подсказку этому великовозрастному ребёнку!
— Я говорю, «старейшина», вы, помнится, собирались мне рожу разукрасить? Ну, и как вам? Достаточно необычно на ваш взгляд?
Цзюнь Мосе опустил голову, взглянув на чёрное пламя, в тот же миг огонь покинул руку Мосе, и в воздухе начал разгораться с пугающей скоростью и мощностью.
Как не кстати, но весь воздух здесь был щедро пропитан энергией, испускаемой священным деревом и его разноцветной листвой. Хотя это не было нечто газообразное, но для зловещего огня эта вещь стала вполне сносным топливом…
— Подожди! — голос священного дерева теперь напоминал яростный писк: — Мальчишка, заканчивай! Не надо больше…
В тот миг мучительная боль пронзила все его внутренние органы…
— А? Сукин сын, как ты там меня назвал? — Цзюнь Мосе произнёс свой вопрос преспокойным тоном, и в тот же момент повернул запястье, призвав появление нового чёрного пламени, которое было ещё мощнее предыдущего…
Священное дерево от страха даже позабыло о боли: «Бог ты мой! Ещё один удар я просто не выдержу, снова удар… умоляю, спасите!»
— Как звать тебя? А, старший брат! — священное дерево наконец осознало свою ошибку, и исправилось.
— А? Старший брат? Кажется, этого по-прежнему недостаточно, не подходит! — Цзюнь Мосе опустил голову, и как ни в чём не бывало, со спокойным видом начал играться с чёрным огнём. Досчитав до пяти, он резко размахнулся.
— Нет! Нет! Господин! Мой уважаемый господин! — священному дереву пришлось полностью принять поражение.
— Какой тебе ещё господин? А, хотя, господин — так господин. Я, вообще-то, очень благородный и достойный человек. Так и быть, не стану спорить с тобой… — Цзюнь Мосе махнул рукой, и оба огненный мяча, слившись воедино, безмолвно исчезли в его ладонях.
Опасность временно миновала.
Священное дерево, наконец, выдохнуло с облегчением, и похоже, даже успело обмочиться от страха, а, может, что и похуже…
— Господин, у-уу… — дерево было больше не в силах сдерживаться, и расплакалось. Оно, похоже, не встречало на своём веку столь опасных людей…
— Если тебя не затруднит, можешь, пожалуйста, вернуть свой глаз на привычное для него место? Мне так тяжело смотреть на тебя, — Цзюнь Мосе всё также спокойно сидел нога на ногу, указав рукой на стоявший на земле пень.
Священное дерево немедленно среагировало, и втянуло его обратно. У дерева появился заискивающий вид: — Господин, может, у вас будут ещё какие-то указания?
Услышав столь льстивый тон, Цзюнь Мосе сначала и не знал, что ответить на это… после чего вдруг сказал: — Ты прожил десять тысяч лет. Не говоря уже о том, что у тебя характер, как у ребёнка, почему ты не обзавёлся несгибаемой волей и хоть какими-то принципами?
При виде настолько бесхребетного существа, Мосе просто был в настоящем шоке: «Обычно выдающиеся личности обладают твёрдым характером, однако это жалкое дерево, чуть завидев опасность, даже и господином меня назвать не побрезговало…»
«На самом деле, я и само без понятия почему так вышло! Может, потому, что ты, ублюдок проклятый, схватил меня за мои жизненно важные органы, а потом пригрозил вездесущим, уничтожающим всё вокруг огнём? Был ли у меня выбор, а? Ты ещё смеешь обвинять меня в том, что у меня нет силы воли и принципов?»
— Как бы ты хотел, чтоб я ответил тебе? Я тоже хотел бы обладать твёрдым характером, но только как же быть в таких условиях? Моя душа вот-вот будет уничтожена… Я прожил десять тысяч лет и иметь твёрдый характер, разумеется важно… — священное дерево с горестным видом продолжило: — Но моя душа… ещё важнее…
— Вот оно что, — Цзюнь Мосе раздосадовано произнёс: — Вы, сраные варварские существа! У вас просто ноль грамотности! Если из-за ценности души жертвовать своими принципами и волей, какой вообще смысл в этой гребаной жизни? Разве у тебя нет никакой цели в этом мире? Мечты? Или, на худой конец, достоинства?
Священное дерево согласно кивало, как бы поддакивая Мосе. Но в душе, разумеется, затаило обиду: «Я бы посмотрел на тебя и твои принципы, если бы к твоей шее приставили нож, сучёныш ты эдакий! Подлости я в жизни много повидал, но, чтобы такое бесстыдство…»
— Мне говорили, здесь имеется ещё несколько священных деревьев. Это так? Почему сейчас здесь только ты, старик? Остальные где? — Цзюнь Мосе вздохнул, осознав, что разговаривать с этим деревом о принципах — это всё равно, что говорить с коровой о классической музыке. К счастью, Мосе-то грамотный человек, а то бы тоже уже мог давно выйти из себя. Ну, и на этом спасибо, сэкономили хоть немного времени…
— Какие остальные? Я здесь только одно священное дерево! — дерево немного потупилось, но потом, наконец, поняло, что может иметь в виду Мосе: — Вы, возможно, говорите о тех деревьях, которые они выращивают?
— Верно, — Цзюнь Мосе кивнул.
— Тьфу ты, да разве те деревья можно назвать священными? — священное дерево в тот же момент ощутило всю свою уникальность и неподдельное величие, весьма заносчиво объявив: — Те деревья — всего-навсего отростки, выведенные из моих корней. Самое большое — они приходятся мне внучатыми потомками. Откуда у них возьмутся какие-то удивительные способности? Пусть они проживут хоть десять тысяч лет, священных плодов им всё равно не видать! У них нет такой способности, не то бы я уж давно проглотил их!
— Проглотил? Вот это да! — Цзюнь Мосе выпучил глаза. Это дерево такое бесчувственное, что даже своих внуков готово с лёгкостью сожрать…
— С твоих слов, я так понимаю, что в мире не может быть ещё одного такого же священного дерева, как ты? — Цзюнь Мосе спросил.
— Да разве вырастить ещё одно священное дерево такое лёгкое занятие? Только по прошествии нескольких тысяч лет ветров и дождей… Как добиться успеха? Священное дерево, действительно, единственное и неповторимое… — сказав это, голос у дерева изменился, и мотая головой и всхлипывая, оно продолжило: — Священное дерево — это большое дерево, старое дерево, прошедшее через различные горести и трудности жизни, только тогда оно может стать равным по достоинству с небом…
— Как поэтично! — Мосе даже другими глазами взглянул на него. Но через секунду в голосе его послышался металл и угроза: — В самом деле нет способов вырастить второе такое же дерево?
В его руках вновь появилось чёрное пламя первозданного хаоса, и он с досадой в голосе произнес: — Ах, тогда у меня и тебя оставлять в живых нет необходимости. Я сегодня прибыл сюда, чтобы забрать священное дерево с собой, однако ты такое большое, что я просто не смогу забрать тебя. Выходит, что я не смогу заполучить священное дерево, а так не пойдёт. Раз я не могу заполучить такую хорошую вещицу, значит, никто не будет обладать ею. Поскольку ты говоришь, что ты — единственное священное дерево, я просто-напросто уничтожу тебя, и после этого дня память о твоём существовании сохранится лишь в истории, и ты больше не будешь никому принадлежать…
Цзюнь Мосе — не глупый человек, и давно понял, что составляющая для выращивания нового священного дерева находится где-то в теле у этого хрена, а этот хрен довольно жаден. Но Мосе сейчас находится прямо у него под сердцем, и, значит, сейчас не время для жадности, верно?
— Господин, не надо! Господин, вы же благородный человек, прошу не поджигайте! — голос священного дерева снова изменился, и на лице вмиг появилась некоторая надежда: — Мы же не чужие люди друг другу, конечно, договоримся, надо всё обсудить!
— Я тебе не чужой? Какой, нахрен, договоримся? Раз мне не видать второго священного дерева, а тебя я перенести не в состоянии, как мы с тобой должны договориться? — Цзюнь Мосе был дико разгневан: — Поскольку ничего не выходит, тогда никому ни хрена не достанется! Я так сказал!
