(«Что здесь происходит?»)
Роэл только что проснулся в рабочем кабинете после двухчасового сна. Он уставился на обёрнутое вокруг него одеяло, затем повернулся и посмотрел на сидящую рядом с ним рыжеволосую девушку. В тот же момент девушка тоже повернулась, чтобы посмотреть на него, и их взгляды встретились.
— «Это… вы меня укрыли?»
— «Да.»
— «… Спасибо. Я сегодня себя неважно чувствую, поэтому умудрился заснуть прямо за работой.»
— «…»
Роэл поблагодарил Шарлотту за одеяло. Та в ответ лишь слегка кивнула головой, не говоря ни слова. Заметив необычное поведение девушки, Роэл внимательно присмотрелся к ней и заметил, что она, похоже, сердится.
Шарлотта сохраняла спокойное выражение лица и не высказывала никаких критических замечаний, но в атмосфере, которую она излучала, произошла небольшая перемена. Обычно она казалась благородной и неприкосновенной, но в этот момент он почувствовал, как от неё исходит какое-то резкое и напряжённое чувство.
Это был не первый раз, когда Роэл ощущал подобное изменение в воздухе, и он даже исследовал это раньше. Он пришёл к выводу, что это явление возникало, когда настроение трансцендента влияло на колебания его маны, что в свою очередь отражалось на окружающей его атмосфере.
Однако сейчас было не время предаваться размышлениям. Роэл сначала аккуратно убрал в сторону одеяло, которым был укрыт, а затем задумался, не сделал ли он случайно чего-нибудь не так.
(«Она злится из-за того, что я немного схалтурил? Конечно, нет.»)
Роэл отбросил эту мысль, покачав головой. Если не принимать во внимание тот факт, что просматривать записи в изможденном состоянии было крайне неэффективно, то даже если бы он и расслабился, Шарлотта, скорее всего, просто выразила бы ему своё недовольство.
Шарлотта действительно была образцовой дворянкой до мозга костей. Споря с ней уже на протяжении десяти дней подряд, Роэл понял, что её словарный запас для критики был сильно ограничен, предположительно из-за незнания вульгарных терминов и выражений. Её критика часто ограничивалась словами ‘жадный’, ‘бессовестный’, ‘ребячливый’ и тому подобными относительно мягкими и безобидными выражениями.
Роэл же, напротив, в своей прошлой жизни часто сталкивался со всевозможными ‘красочными’ выражениями в Интернете. И поэтому, когда Шарлотта начинала выплескивать свою критику с покрасневшим от негодования лицом, он мог считать это только милым.
Кроме того, Шарлотта была человеком, у которого не было недостатка в деньгах. Такая, как она, не стала бы сердиться только потому, что он немного не доработал. Это всё равно что Билл Гейтс нагнулся бы, чтобы подобрать монетку на улице — это было невозможно!
(«Так в чём же может быть проблема?»)
Роэл тайком взглянул на Шарлотту, но она по-прежнему хранила молчание. Почувствовав, что атмосфера не располагала к разговору, он решил снова погрузиться в работу. В результате в воздухе на целых две минуты повисло неловкое напряжение, прежде чем рыжеволосая девушка, наконец, взяла инициативу в свои руки.
— «И как же вы так умудрились заснуть за работой?»
— «Ох, просто сегодня я чувствую себя не в лучшей форме.»
— «Чувствуете себя не в лучшей форме? А как же в предыдущие дни?»
— «В предыдущие дни? Я был в порядке, полагаю.»
— «Это действительно так?»
С улыбкой ответила Шарлотта, но выражение её лица было странно холодным. Её глаза пристально смотрели на Роэла, продолжая допрос.
— «Вы употребляли какое-то лекарство до этого?»
— «Хм? Да, употреблял. Лекарство помогает мне…»
— «Сдайте его мне завтра.»
— «Что?»
— «Я сказала, передайте мне это лекарство завтра. Я разберусь с ним. Вам больше нельзя его пить.»
Глядя на суровое лицо Шарлотты, Роэл наконец-то понял, почему она так сердится. Но вскоре он снова пришёл в замешательство.
(«Она… беспокоится обо мне? Но почему?»)
Роэл не мог понять, почему Шарлотта вдруг так забеспокоилась из-за того, что он пьет Red Bull. Хотя ему было очевидно, что она приняла его энергетический напиток за какой-то опасный для здоровья препарат.
— «Вообще-то, лекарство, которое я пью, совершенно безопасно. У него практически нет побочных эффектов…»
— «Это всё равно не годится. Как правило, большинство лекарств без побочных эффектов вызывают привыкание, а это ещё опаснее.»
Шарлотта посмотрела на гору книг перед ними и сурово предупредила.
— «Нам предстоит просмотреть ещё много записей, и мы можем позволить себе не торопиться. Но если вы продолжите употреблять лекарства для поддержания своей энергии, у меня не останется другого выбора, кроме как написать об этом письмо маркизу Картеру.»
— «Стойте, стойте, стойте! Хорошо, хорошо, ладно, я передам его вам завтра!!!»
Услышав, что Шарлотта действительно собирается доложить обо всём его отцу, Роэл быстро поднял руки и сдался. После случая с ‘сывороткой идеальной пары’ Картер строго-настрого запретил Роэлу употреблять какие-либо лекарства. Если бы она действительно отправила письмо, то вполне возможно, что Картер тут же бы подал прошение об отпуске, чтобы вернуться в вотчину Аскартов и устроить ему взбучку.
(«Ладно-ладно, я больше не буду его пить. Довольна?»)
Роэл и Шарлотта вздохнули в удивительный унисон, хотя первый — от беспомощности, а вторая — от облегчения. После этого короткого инцидента они снова продолжили просматривать записи.
Однако в тот момент, когда приободрившийся Роэл собирался приступить к третьей книге, Шарлотта вдруг положила закладку в книгу, которую читала, и захлопнула её. Затем она поднялась на ноги.
— «Давайте сегодня на этом закончим и пойдем поедим.»
Такое очарование было смертельно опасно для мужчин, и Роэл не был исключением. Он отвёл свой взгляд, не решаясь второй раз посмотреть на девушку, чтобы не оказаться в плену её чар. Прочистив горло, он быстро спросил.
— «Шарлотта, что мы будем делать в таких нарядах?»
— «Ничего особенного.»
Глаза Шарлотты сверкнули улыбкой.
— «Мы просто собираемся посмотреть на бабочек.»
