— Ученица Е, я просто думаю о тебе, вот почему я тебя уговариваю, но раз уж ты настаиваешь на своей собственной смерти, тогда вперёд!
Шангуань Фан И был невероятно самоуверенным, ведь парень считал себя потрясающим. А всё потому, что куда бы он ни шёл, Шангуань Фан И всегда чувствовал направленные на себя застенчивые взгляды молодых леди.
Это было редкое зрелище для него, когда он решал сам приблизиться к молодой леди, но всё же был вынужден страдать от такого унижения.
Его смущение сменилось яростью, а лицо стало стально-зелёным, когда Шангуань Фан И уходил, взмахнув рукавами.
Е Цин Ло подняла свой поднос, после чего помыла за собой посуду, положила приборы на деревянную полку сбоку и повернулась, чтобы уйти.
Она потратила довольно много времени на эту пару брата и сестры, и, вспомнив, что Призрачный доктор попросил её быстро вернуться в комнату алхимии, девушка немедленно ускорила шаги, а заодно срезала путь и направилась к библиотечному павильону.
От кафетерия к библиотечному павильону вела узкая тропинка, и это была маленькая дорожка прямо посередине между мужским и женским общежитиями.
Поскольку надзор за общежитием обычно был очень строгим, ученикам мужского пола было абсолютно запрещено перелезать через стены к женскому общежитию, чтобы не возникало неприятных инцидентов.
Первоначально этот небольшой путь был использован довольно большим количеством учеников мужского пола, чтобы направиться в женское общежитие, но с тех пор, как начальник общежития сломал ногу одного ученика, это привело к тому, что эта небольшая дорога была запечатана.
Фигура Е Цин Ло была миниатюрной, и её шаги были лёгкими, так что даже при том, что она не могла использовать свои силы, идти по этой тропе не требовало больших усилий.
Проходя по этой небольшой дороге, она уже собралась ступить на главную дорогу, ведущую к библиотечному павильону, как вдруг сильная мускулистая рука обняла её за тонкую талию.
Элегантный аромат сандалового дерева мгновенно проник в её ноздри.
Широкая мужская грудь, плотно прижатая к её мягкой спине.
Это обжигающее тепло, даже при том, что одежда была на пути его распространения, казалось, собиралось сжечь Е Цин Ло изнутри.
Тело девушки напряглось, когда её маленькая рука ухватилась за большую руку, которая была обёрнута вокруг её талии.
— Ты действительно бессердечна, забыв обо мне и бросив меня, — рядом с её ухом послышалась тихая жалоба мужчины, а тон был полон неудовольствия.
Миниатюрное тело Е Цин Ло задрожало, услышав его недовольные слова, когда в её сердце возникло чувство вины.
С тех пор как она была наказана пойти в библиотечный павильон, встретив призрачного доктора и так много других вещей, которые произошли после этого, у девушки действительно не было времени беспокоиться о Ди Мо Сюане.
Она даже провела целую ночь в этом драгоценном месте из куска эктоплазмы.
Ди Мо Сюань обычно сопровождал её по ночам, обнимая, чтобы она уснула.
Но вчера вечером Е УИн Ло была атакована убийцами, и её общежитие было разрушено, поэтому она не возвращалась в течение всей ночи.
Насколько сильно Ди Мо Сюань беспокоился, зная, что она страдает от серьёзной внутренней травмы?
Е Цин Ло думала с точки зрения Ди Мо Сюаня, и могла чувствовать тот вид беспокойства, от которого он страдал.
Неудивительно, что Ди Мо Сюань потерял самообладание в середине дня, обнял её и начал ворчать.
— Прости, А Сюань, — Е Цин Ло повернулась и обняла Ди Мо Сюаня, когда она повернулась к нему лицом. Две маленькие ручки, обхватившие Ди Мо Сюаня за талию. — Я заставила тебя волноваться.
В ту же минуту, как она подняла глаза, они встретились, она поняла, что даже несмотря на покрасневшие внутри вены они были также соблазнительны, как распустившийся цветок.
Словно распускающийся цветок персика, наполненный родниковой водой, ослепительно сверкает.
Обсидиановые зрачки отражали красоту Е Цин Ло.
Его волосы были слегка взъерошены, очевидно, они не были причёсаны уже некоторое время.
Его слегка нахмуренные брови были наполнены глубоким чувством беспокойства.
Этот взгляд заставил сердце Е Цин Ло колотиться, так как оно яростно дрожало.
Её маленькая бледная рука дрожала, когда она ласкала лицо Ди Мо Сюаня.
Этот всегда гладкий подбородок сейчас покрывался лёгкой щетиной, которая была немного колючей.
Это очаровательное лицо, всё ещё обладающее обычным дьявольским очарованием, но не способное скрыть тревогу внутри.
Тем более что его лицо было чересчур светлым, а зеленовато-тёмные тени под глазами были ещё более заметны.
— Знаешь, мне очень жаль, но ты всё ещё осмеливаешься действовать произвольно в будущем? — Ди Мо Сюань держал Е Цин Ло за руку, его голос был похож на ворчание ребёнка, но его глаза были наполнены радостью от того, что мужчина видел её живой и невредимой.
Е Цин Ло покачала головой и потёрлась лицом о его грудь.
Её щёки горели, а уши слышали ритмичное биение его сердца, что придавало ей особую уверенность.
Её губы скривились, когда она с улыбкой покачала головой:
— Не осмелюсь, я больше не осмелюсь.
