Цяо Цзинь прищурился, передавая деревянный жетон и значок обратно Е Цин Ло.
Девятый ранг жёлтой ступени?
У этой первокурсницы действительно были некоторые способности, она действительно могла редактировать уровень совершенствования на деревянном знаке академии.
Даже если это был Лун Юнь Чжань, он не мог редактировать уровень совершенствования на деревянном жетоне академии.
Самое большее, что они могли сделать, это раздать свои собственные деревянные жетоны и запечатали их в магическую петлю, которую установил Лун Юнь Чжань.
Эта волшебная петля, смогла запечатать свежую информацию, которая хранилась в их деревянных жетонах.
На факультете старейшин и инструкторском дворе Академии уровни совершенствования учеников класса Дьявола были заморожены на уровне совершенствования, который у них был, когда они впервые вошли в класс Дьявола.
Конечно, эти люди в Академии обычно не могли быть обеспокоены изменением уровней совершенствования класса Дьявола.
Он больше ничего не сказал и подошёл к кафедре:
— Сегодня мы закончим здесь. Те, кто должен остаться на тренировочном полигоне, чтобы тренироваться, пожалуйста, отправляйтесь туда, а те, кто должен вернуться в общежитие, пожалуйста, приходите на тренировочный полигон в пять вечера.
Студенты, сидевшие перед кафедрой, привыкли к этому и громко ответили:
— Да.
Но тут послышалось ещё одно продолжение Цяо Цзиня:
— Ни Жо Пань, твоя тренировка с сегодняшнего утра не была завершена, поэтому продолжай тренироваться сейчас, пока не закончишь её.
Студенты испустили вздох, переведя свои взгляды на Ни Жо Пань, а потом все уставились на Е Цин Ло.
Насмешка в их глазах была очевидна.
Очевидно, они часто высмеивали Ни Жо Пань таким образом.
Такова была человеческая природа. Когда-то на этих людей точно также смотрели другие, а теперь они сами поступали точно также. Поэтому всякий раз, когда они видели кого-то слабее себя, то находили оттенок утешения в своих сердцах.
Ни Жо Пань прикусила нижнюю губу, веки её затрепетали, на бледно-белом лице вспыхнули два розовых пятна от смущения. Её маленькие ручки сжимали подол платья, пока она непрерывно трепала ткань в руках.
— Хорошо, теперь отправляйтесь!
Цяо Цзинь хлопнул в ладоши, и все ученики немедленно встали.
Е Цин Ло увидела, что они делают, и скопировала их действия, тоже поднявшись из-за стола. Она также слушала, как они говорили друг другу:
— Спасибо все большое за вашу тяжёлую работу. Не забудьте о том, что в пять вечера все должны собраться на тренировочном полигоне.
К тому времени, как Цяо Цзинь спустился со сцены, в классе снова воцарилась обычная суета.
Как будто рой пчёл, которые были рассеяны, студенты шли по двое и по трое, сплетничая о Е Цин Ло.
Две руки Ни Жо Пань были положены на столешницу, её тонкие бледные запястья были пугающе тонкими, что можно было видеть, как под кожей выпирали белые кости.
Её волосы, рассыпавшиеся по лицу набок, скрывали половину лица.
Е Цин Ло с уверенностью могла сказать, что её глаза были полны слёз.
— Всё ещё не уходишь? — спросила Е Цин Ло, когда её тонкие брови сошлись к переносице.
По правде говоря, она никогда не пересекалась с теми, кто был настолько труслив, любил плакать, и не испытывала особого желания дружить с такими людьми.
Но доброта этой молодой девушки не позволяла ей бросить ту в беде.
Ни Жо Пань слегка повернула голову, не желая, чтобы собеседница увидела, что она плачет.
Девушка изо всех сил старалась, чтобы её голос звучал спокойно, шмыгая носом, когда с придыханием заговорила:
— Ничего, я уйду через некоторое время.
— Она не посмеет уйти раньше нас, когда в классе никого не останется, тогда и уйдет, — студент в первом ряду ухмыльнулся, пытаясь завязать с ней разговор.
Голова Ни Жо Пань опустилась ещё ниже. Девушке не нужно было поворачивать головы, чтобы знать, что этот студент смотрел на неё с презрением.
Последняя, кто выходил из класса каждый раз?
Она часто сталкивалась с таким просторным, тихим классом, разве Ни Жо Пань не чувствовал себя одинокой в такой обстановке?
Неужели она должна ставить себя в такое жалкое положение?
С самого детства Е Цин Ло всегда занимала высокое положение, и она просто не могла понять такого рода чувства.
Её брови нахмурились, выражение лица Е Цин Ло стало хмурым, когда она взяла запястье Ни Жо Пань:
— Пошли, на тренировочную площадку.
Сила Е Цин Ло была чрезвычайно велика, и Ни Жо Пань не могла освободиться.
— Ученица Е… Нет… Я подожду, я ещё немного подожду… — Ни Жо Пань была насильно поднята из-за стола, умоляя её хриплым голосом. Девушка сопротивлялась, и её волосы раздвинулись, открывая лицо, на котором сияли полные слёз глаза.
