Старая Великая Мадам заслуживала звания Старой Мадам. Её идеи были более зрелыми, чему у Е Тянь Куана.
Чрезвычайные меры только увеличат разобщённость между Е Цин Ло с семьёй Е.
Поэтому они, напротив, восстановили девушку в качестве дочери официальной жены, а также Молодого Матриарха, вернув все привилегии, связанные с этими должностями. Это бы важный метод, чтобы стабилизировать её отношение.
В эти два дня в новое место жительства Е Цин Ло входили только служанки. А вот… Старая Мадам и Е Тянь Куан даже не ступали туда.
В течение нескольких дней Е Фэн Юй смог встать с постели и возвратился домой с помощью братьев Му.
Зная, что Старая Мадам не обидела Е Цин Ло, а даже переместила её в лучший внутренний двор, парень почувствовал, что его взволнованное сердце, наконец, успокоилось.
Похоже, что Старая Мадам действительно определяла положение молодого поколения семьи Е благодаря индивидуальным способностям каждого, а также мощи Глубокой Ци.
В эти несколько дней Е Цин Ло проводила время в Браслете Лазурной Росы вместе со Стариком Цаном, чтобы совершенствоваться в Глубокой Ци, а также практиковать техники Первого Уровня Чистилища.
Её уровень застрял на Желтом шестом ранге, после того, как девушка соперничала с Е Цин Лин.
Е Цин Ло пыталась прорваться бесчисленными способами, но, в конце концов, так и не сумела преодолеть этот барьер.
Е Цин Ло хотела попробовать бросить вызов Второму Уровню Чистилища, что могло бы стимулировать её прогресс. Тем не менее старик Цан был в корне с нею не согласен и помешал сделать это.
— Двенадцать Уровней Чистилища — это пустое пространство, которое сильно отключается от этого мира. Но… если ты умрёшь внутри, то лишишься жизни и в реальности.
Старик Цан торжественно проговорил:
— Старик никогда не позволит тебе войти на второй уровень, пока ты не будешь обладать достаточным уровнем силы, чтобы справиться с этим уровнем.
Когда Е Фэн Юй вернулся в секту Трёх Вёсен, то привёл в порядок свой двор и переехал жить во двор сестры.
Новый двор был просто огромен. Он был разделён на две области. Е Фэн Юй занял передний двор, а Е Цин Ло осталась жить в заднем дворе. Жилые помещения брата и сестры были разделены некоторым расстоянием, чтобы они не мешали друг другу.
Е Цин Ло усовершенствовала и сделала несколько лекарственных таблеток для Е Фэн Юя, чтобы укрепить его тело с помощью наставления Котла Бога Драконов.
Время пролетело незаметно, и вот уже прошло полмесяца.
Небесная Академия завершила оценки новых студентов. Приближался день начала нового семестра.
В ночь перед началом учёбы слуги упаковали багаж брата и сестры.
Сложные эмоции отразились на красивом лице Е Фэн Юя.
Он покинул двор сразу после обеда.
— Мисс, Молодой Мастер слишком нервничает по поводу поступления в Небесную Академию? — Цзы Лин спросила тихим голосом. Она также увидела, что Е Фэн Юй был не в самом хорошем состоянии. Е Цин Ло вытерла рот и прищурила свои очаровательные глаза:
— Этот мальчик… Боюсь, что он переживает из-за меня.
Конечно же, не более чем через полчаса Е Фэн Юй вернулся с потемневшим лицом во дворе.
Он увидел, что Е Цин Ло всё ещё сидит в коридоре, очевидно, ожидая его. Е Фэн Юй опустил голову и сел рядом с сестрой. Время от времени он краем глаза бросал взгляд на Е Цин Ло. Он выглядел смущённым, никак не решаясь заговорить.
Е Цин Ло не проявляла никакого нетерпения. Она лениво откинулась на спинку стула, терпеливо ожидая, когда брат заговорит.
Тонкие губы Е Фэн Юя слегка зашевелились. Внезапно он достал из-за пазухи парчовый мешочек.
— Старшая сестра. Это двести золотых монет. Новые студенты должны оплатить регистрационный взнос Небесной Академии… Вот… возьми!
— А как насчёт тебя? — поняла брови Е Цин Ло. Она равнодушно смотрела на парчовый мешочек в его руке.
Лицо Е Фэн Юя продемонстрировало след неестественности:
— У меня… Конечно же есть немного. Это для старшей сестры…
— Сяо Юй, — Е Цин Ло равнодушно прервала его. Голос девушки был холоден. — Ты же знаешь, что старшая сестра ненавидит лгунов больше всего.
Е Фэн Юй прикусил тонкую губу. Её слова, произнесённые только что, заставили горло юноши сжаться сильнее. Он с большим трудом выдавил из себя:
— Это… отец… не согласился…
