Грохот разнёсся повсюду.
Сюй Цин выплюнул кровь, его лицо исказила гримаса боли, а тело непрерывно отступало.
Шаг за шагом!
Впервые он столкнулся с тем, что кто-то смог замедлить действие его запретного яда. Хотя о полной нейтрализации речи не шло, скорее о замедлении. В сочетании с бесконечным воскрешением это замедление многократно усиливалось. Однако Сюй Цин чувствовал, что его запретный яд… всё ещё действовал!
Даже если противник обращался к силе времени, чтобы возродиться, яд по-прежнему проникал в костный мозг. В этом и заключалась ужасающая мощь его запретного яда. Но из-за замедления, несмотря на всю свою силу, яд не мог действовать достаточно быстро, и Сюй Цин понимал, что у него может не хватить времени ждать, пока противник падёт. Особенно учитывая эти девять трупов, каждый из которых был бессмертным. Атаки Сюй Цина не причиняли им никакого вреда, словно души внутри них принимали весь удар на себя. Это был метод Чу Тяньцюня по замедлению пути яда. Он рассеял свой яд по девяти телам и бесчисленным душам. И эти бесчисленные души, хотя и стенали, и плакали, но Сюй Цину казалось, что они делали это добровольно. Словно Чу Тяньцюнь был их верой, их Богом! И это, по сути, было одной из способностей Бога! Благодаря этому, девять трупов обрели бессмертие, а исходящие от них колебания начальной стадии Зарождения Души, хоть и по отдельности не представляли большой угрозы, но все вместе создавали для Сюй Цина смертельную опасность.
Синий Дракон был обижен.
Не обращая на это внимания, Сюй Цин собрал все свои силы и, разорвав оковы, создал прорезь. Он уже хотел телепортироваться, но, увидев, что находится за пределами барьера, замер, его сердце сжалось. За пределами… не было такой же пустыни, как здесь! За барьером простирался мир, окутанный густым туманом.
Синий Дракон издал звук, похожий на объяснение, словно говоря Сюй Цину, что это не его территория.
Сюй Цин прищурился.
— Ты действительно смог разорвать пространство, но, к сожалению… я давно это предвидел. Ты правда думал, что это всё ещё континент Древней Славы?
— Это предел Дымящего Потока, полностью переплавленный и контролируемый кланом Дыма. Это не малый мир, а осколок, оставшийся после разрушения древнего великого мира, уступающего лишь континенту Древней Славы.
— Это сокровище, превосходящее даже запретный дхармический артефакт!
— Я отдал сто капель божественной крови за шанс открыть его. Чтобы выйти отсюда, либо я должен умереть, либо ты. Сегодня только один из нас сможет покинуть это место живым.
На земле, с обращением времени вспять, фигура Чу Тяньцюня вновь материализовалась, восстановившись. Однако некоторые участки его лица, даже после воскрешения, оставались гниющими. Другие же области излучали фиолетовый свет — следы божественной силы Сюй Цина, которые Чу Тяньцюнь не смог стереть даже после воскрешения. В результате воскресший Чу Тяньцюнь выглядел ужасающе.
Сюй Цин стоял в воздухе, глядя вниз на Чу Тяньцюня: — Тогда я убью тебя!
Сюй Цин метнулся к Чу Тяньцюню.
— Убить меня? — Чу Тяньцюнь оскалился, сел, скрестив ноги, и сложил пальцы в магическом жесте. Вокруг него вспыхнул золотой свет, окутывая его тело. В его глазах вспыхнул золотой огонь, и всё его тело в этот момент стало золотым, даже волосы. От него исходило мощное ощущение святости. Его лицо больше не было искажено гримасой, а стало бесстрастным, словно его жизненный уровень мгновенно возвысился, и все эмоции стали для него лишними.
С этим безразличием он закрыл глаза, игнорируя несущегося на него Сюй Цина, и начал бормотать что-то похожее на молитву.
— Следуй по тёмной чёрной дороге к тёмному Богу, первый период к тёмной и светлой надежде...
Как только раздался этот звук, запечатанный мир задрожал, сотрясаясь всё сильнее. Это была не молитва, это было бормотание Бога!
Чу Тяньцюнь, будучи испытуемым-Богом, имитировал услышанное им бормотание с помощью своей божественной силы, передавая его миру.
Всё вокруг исказилось, стало размытым. Весь мир в этот момент наполнился бесконечной инородной энергией, проникающей во всё, изменяющей всё сущее. Вокруг начали появляться фантомные тени чудовищ.
Разум Сюй Цина сильно содрогнулся. Его тело также подверглось воздействию, в нём появилась не принадлежащая ему инородная энергия.
— Мрак окружает, нравственность порождает, знамя высвобождает...
Тело Сюй Цина с грохотом упало с неба. Он поднял налитые кровью глаза и уставился на бормочущего Чу Тяньцюня. Фигура противника в его глазах расплывалась, перекрываясь бесчисленными образами. Сквозь них проступала невыносимая для взгляда фигура формирующегося Бога.
Его разум был в полном хаосе, дыхание участилось, тело почти не слушалось. Голос Чу Тяньцюня словно обрёл материальную форму, проникая в его море сознания, в разум, в силу дхармы, в плоть и кровь. Раздирающая боль пронзила всё его тело.
Вновь возникла картина, которую он видел в Бездне Духов под столпом Великой Смуты — око Бога.
