А в этот момент Сюй Цин наблюдал за ожидающим его надзирателем снаружи восемьдесят девятого уровня. Надзиратель со шрамом на лице, очевидно, уже получил распоряжение и понимал, в чём будет заключаться дальнейшая служба Сюй Цина. Он стоял, прислонившись к стене, скрестив руки на груди, и оценивающе разглядывал Сюй Цина. Хотя он уже видел его снаружи, тогда он смотрел на него как на постороннего, а теперь всё было иначе. Окинув его взглядом, он задержался на изящном лице юноши.
— Парень, с такой смазливой мордашкой тебе здесь придётся туго. Для этих отъявленных преступников твой вид слишком не внушителен, ты станешь для них объектом насмешек и развлечением.
Надзиратель криво улыбнулся.
Сюй Цин промолчал и посмотрел на надзирателя. Встретившись с его взглядом, тот заметил спокойствие в глазах Сюй Цина и снова усмехнулся.
— Интересно. Пойдём со мной.
В мгновение ока он приблизился, и, пока инородец ухмылялся, Сюй Цин со всей силы врезался в него.
Раздался грохот, улыбка инородца застыла, он почувствовал, как его захлестнула волна яростной силы, тело содрогнулось, изо рта брызнула кровь. В тот же миг в руке Сюй Цина появился кинжал, которым он полоснул по шее инородца.
Удар был настолько силён, что голова отлетела, кровь хлынула фонтаном.
В следующий момент Сюй Цин резко отступил, врезавшись в другого инородца. Не успел тот опомниться, как кинжал в руке Сюй Цина несколько раз вонзился ему в спину. Затем, взмахнув вверх, Сюй Цин вспорол ему живот до самых бровей.
Пригнувшись, он уклонился от просвистевшего над головой духовного мастерства, припал к земле и бросился к третьему инородцу. Подпрыгнув, он коленом ударил противника в лицо. Под душераздирающий крик череп разлетелся на куски.
Хлюпанье брызжущей крови, глухие удары падающих тел — эти звуки словно открыли врата в преисподнюю, выпустив на волю демона убийства.
Атака Сюй Цина была настолько стремительной, что, прежде чем остальные успели среагировать, он с невероятной скоростью оказался перед четырёхруким инородцем с кристаллом во лбу.
У инородца был жестокий вид и огромная физическая сила. Четыре руки, сжатые в кулаки, были готовы обрушиться на Сюй Цина.
Но Сюй Цин был быстрее. Схватив инородца за руку, он с невероятной физической силой рванул её на себя. Пока инородец менялся в лице, его собственная рука с чудовищной силой ударила его самого.
Брызнула кровь, лицо исказилось ужасом. В тот же миг правая рука Сюй Цина стала полупрозрачной и вонзилась в грудь гиганта, пробив все четыре его Небесных Дворца.
На глазах у всех Сюй Цин вырвал четыре тусклых ядра, всё ещё соединённых с плотью, раздавил их и втянул в себя.
Под душераздирающий крик инородца Сюй Цин подхватил его тело, отбросил в сторону и с невероятной скоростью бросился к следующему инородцу.
Два пальца, словно иглы, пронзили горло, оставив зияющую дыру. Ядра противника постигла та же участь — Сюй Цин вырвал их, раздавил и поглотил.
Затем восьмой, двенадцатый, семнадцатый…
Окружающие преступники, почувствовав ужас перед Сюй Цином и осознав, насколько он опасен, начали действовать сообща. Одни атаковали вблизи, другие применяли духовное мастерство издалека. Они сплели смертоносную сеть, пытаясь уничтожить его.
Но Сюй Цин был слишком быстр, а его физическая сила — невероятно велика. Видя, как его окружает духовное мастерство, он призвал иллюзию Золотой Вороны, которая с рёвом противостояла духовному мастерству десятков преступников.
Сам же он, окутанный разноцветным сиянием духовного мастерства, бросился к очередному инородцу.
Этот инородец был одним из культиваторов, применявших духовное мастерство. У него были крылья, но он не принадлежал к клану Поднебесных, скорее, он был похож на человека-ворону.
Заметив приближение Сюй Цина, человек-ворона сузил глаза и попытался отступить, но было поздно. Сюй Цин схватил его за шею и с силой ударил об стену.
Стены содрогнулись, шея человека-вороны лопнула, голова разлетелась на куски, тело упало на пол.
— Жаль, — подумал с сожалением Сюй Цин. Он не успел вырвать его ядра.
Отбросив тело человека-вороны в сторону, он посмотрел на окружающих его, всё ещё свирепых, инородцев-преступников, облизал губы и снова бросился в атаку.
Он не использовал яд. Применять здесь свои козыри Сюй Цин считал нецелесообразным. Даже духовное мастерство он использовал редко. Мгновенно оказавшись за спиной одного из преступников, он увидел, как тот, резко изменившись в лице, попытался увернуться, но не успел.
Правая рука Сюй Цина пронзила спину, схватила сердце инородца и сжала его вдребезги, одновременно проникнув в его Небесные Дворцы и вырвав четыре тусклых ядра.
И так, душераздирающие крики непрерывно раздавались в камере семнадцатой зоны Дин, не стихая ни на миг, становясь всё пронзительнее и страшнее.
Тридцатый, сороковой, пятидесятый… Чем больше Сюй Цин убивал, тем быстрее он становился, его жестокость вселяла ужас. Движения его были невероятно ловкими, он носился, как кровавая тень, хватал инородцев за горло и под отчаянный вой вырывал ядра.
Один из преступников попытался напасть сзади, но, приблизившись к Сюй Цину, тень метнулась, и в следующий миг… половина тела нападавшего исчезла, словно проглоченная невидимой пастью.
Бойня продолжалась.
За короткий промежуток времени камера наполнилась запахом крови, пол был усеян телами. У большинства были разрушены Небесные Дворцы, вырваны ядра, сами же они превратились в высохшие мумии, чью жизненную силу поглотила Золотая Ворона Сюй Цина. Вид их был ужасен.
У некоторых головы были размозжены, у других тела разорваны на части — зрелище было кошмарным. Было несколько представителей особых рас, чью кожу Сюй Цин буквально содрал с них, залив всё вокруг кровью.
К этому моменту оставшиеся несколько десятков инородцев-преступников, несмотря на всю свою кровожадность, не могли сдержать ужаса. Выражение лица Сюй Цина не менялось с самого начала, но их восприятие его перевернулось с ног на голову.
Раньше Сюй Цин казался им лакомым кусочком, ягнёнком, но теперь это был свирепый волк, сбросивший овечью шкуру. Даже это сравнение не подходило — он был ходячим адом!
Всё это вызвало в их сердцах бурю эмоций, тела дрожали, страх охватил их разум.
— Он точно не тюремщик зоны Дин!
— У тюремщиков зоны Дин есть эмоции, а у него… у него нет!
— Он — злой дух! Он тоже ранен, но даже не морщится! Такой человек… я сдаюсь! Господин пешка, мы сдаёмся!!
Сюй Цин был ранен. В схватке с таким количеством преступников, не используя своих козырей, он не мог не получить ранений. Но чем больше он был ранен, тем свирепее становился. Сейчас, когда преступники в ужасе разбегались, он догнал одного из них и, ударив головой в лицо, разнёс череп на куски.
Эта сцена заставила оставшихся заключённых содрогнуться от ужаса. Даже самые отъявленные злодеи смотрели на Сюй Цина с нарастающим страхом. В их глазах Сюй Цин превзошёл каждого в жестокости. Особенно те несколько заключённых, чьи души были потрясены бойней, устроенной Сюй Цином. Сейчас, встретившись взглядом с окровавленным лицом Сюй Цина, они потеряли остатки самообладания, задрожали всем телом и бросились к дверям камер, к тюремщикам.
Не меньшее потрясение испытали и тюремщики. Сегодняшняя картина навсегда врежется в их память. Они смотрели на горы трупов, на лужи липкой крови, на разбегающихся в ужасе заключённых, на невозмутимого Сюй Цина.
Все до единого втянули воздух, их сердца бешено бились, лица стали мрачными. Они видели убийства, сами были людьми, пролившими немало крови, поэтому их потрясла не сама бойня, устроенная Сюй Цином, а его выражение лица во время этой бойни.
Даже они, жестокие люди, не могли сохранить такое непроницаемое, словно замёрзший колодец, выражение лица, как у Сюй Цина. Ведь и убивая, и будучи убитым, сложно контролировать эмоции, они неизбежно проявляются.
Ужас и отчаяние жертв, возбуждение и наслаждение убийцы — всё это практически невозможно скрыть. Мимика всё равно выдаст.
Все пешки зоны Дин были потрясены. Только те, кто достиг вершин мастерства в убийстве, или те, кто прошёл сквозь ад на земле, для кого убийство стало инстинктом, могут сохранять такое невозмутимое выражение лица.
И таких людей они видели. Они служили ниже восемьдесят девятого уровня, в зоне Бин, где работали пешки более высокого ранга. Каждый там был именно таким!
— Зона Бин! — тюремщики инстинктивно переглянулись. В их взглядах, обращённых к Сюй Цину, уже не было прежней насмешки, теперь там поселилось глубокое уважение.
