Напевая себе под нос, Карл затачивал острие своего копья. На его конце находился наконечник из зуба левиафана, а само оружие было зачаровано его костяным порошком. Рядом с ним Джордж делал то же самое.
— Хорошо, что им не нужны зубы, а? — спросил Карл, любуясь солнцем, сверкающим от копья.
Джордж хмыкнул, от чего его жабры закрылись.
— Они слишком сильные, чтобы нуждаться в зубах. Вряд ли даже нужна броня, — Джордж вздохнул и положил ладони на землю за собой, взбудоражив песчаную поверхность. — Он убил левиафана голышом. Не было оружия. Не было доспехов. Ничего.
Карл содрогнулся, когда в его сознании появился образ мужчины с золотыми глазами.
— Да, — сказал он и вздохнул. — Если бы он хотел напасть на нас... я думаю, мы бы не выжили.
— Ага, ну, мы все еще здесь. И это все, что имеет значение, — сказал Джордж. — И толк от объединения всех наших племен имел один «плюс». Может быть, мы могли бы даже присоединиться к собранию и свергнуть некоторые из этих, направленных на нас, налогов.
— А, — сказал Карл, нахмурив брови. — Сейчас это действительно возможно, не так ли? Стоит ли нам обратиться к старейшинам?
— Я уверен, что они подумали об этом, — ответил Джордж и кивнул. Он прищурился, сидя на берегу, и нахмурился. Массивная тень приближалась к пляжу из-под воды. — Э-э, Карл. Посмотрите.
Карл проследовал взглядом за пальцем Джорджа, прикрыв глаза от солнца.
— Что это? — спросил он. Встал и сложил руки рупором. — Эй! Бегом из воды!
Дети рыболюдов, которые бегали на пляже, остановились и взглянули на воду. С криком они побежали к траве, пока тень продолжала приближаться к берегу, спинной плавник размером с пальму, показался на поверхности океана.
Лицо Джорджа побледнело.
— Т-ты думаешь, что левиафаны мстят за своих братьев? — спросил он, схватив копье и отступив назад, не сводя глаз с приближающегося зверя.
— Я не знаю, — сказал Карл и покачал головой. — Но ты должен сообщить всем об том и заставить их отсутпить вглубь острова.
— А ты? — спросил Джордж.
— Я останусь наблюдать.
Джордж кивнул.
— Хорошо, — сказал он. — Ты намного смелее меня. Дети, за мной! — он собрал напуганных детей и направился в джунгли, оставив Карла.
Карл сглотнул, ожидая на траве, наблюдая за левиафаном. На воде показалась его верхушка, глаза забегали по сторонам ни на чем не останавливая свой взгляд. Его рот был отрыт и из него выливалась вода. Странные белые и желтые предметы цеплялись за его зубы и тело, когда потом воды их охватывал. Кровь выливалась из тела зверя из сотен разрезов, покрывали кожу. Карл опустил копье, когда левиафана вытолкнуло на берег.
— Он... мертв?
— Уфф! Это было очень тяжело, — раздался загробный голос из-под левиафана. — Мы делаем этот ради госпожи, да?
Сотни голосов раздались в воздухе, когда скелеты вывалились из тела левиафана.
— За госпожу!
***
Гримми нахмурился, когда летел по небу рядом с Лейлой и Линдис, которая сидела на его морде. Он остановился на мгновение и приподнял бровь.
— Вы чувствовали это? — спросил он, переглянувшись с Линдис.
— Что чувствую? — спросил Линдис, ударив его. — Голод? Ага, уже давно. Может мы уже что-то убьём и съедим?
Гримми усмехнулся, его тело содрогнулось от смеха.
— Они сначала связались со мной, — сказал он с усмешкой. — Интересно.
— Ты задумал что-то коварное? — сказала Линдис и прищурилась, глядя на черного дракона. — И о ком ты? Прекрати говорить загадками.
— Она становиться очень ворчливой, когда голодна, не так ли? — спросила Лейла и улыбнулась Линдис, на что эльфийка грозно на неё посмотрела
— Твоя семья месяц держала меня на голодном пайке! — сказала Линдис. — Тебе повезло, что я только ворчу, а не уже мертва.
— О? — спросил Гримми. — Из любопытства, что бы ты сделала, если бы умерла и стала нежитью?
Линдис закатила глаза.
— Я не знаю. Отомстила людям, которые убили меня? Завоевала все земли? Распространяла страх и терроризировала? — она фыркнула. — Что ты хочешь услышать? Очевидно, я буду продолжать делать что и всегда. Я бы связала несколько свитеров или что-то еще, и нашла что-то веселое, чтобы развлечь себя. Быть нежитью — это тоже самое, что быть вечно молодой, а это у меня уже есть.
Гримми вздохнул.
— Молодой снаружи — древний и дряхлый внутри, — сказал он, покачав головой. — Прика бы ...
— Да-да, — сказала Линдис. — Она бы сказала мне, что по этой причине я никогда не выйду замуж, — она поджала губы и посмотрела за морду Гримми. — Это птица-рух? Я съем её.
— Птицы-рух — священные животные, и ты не можешь ... — сказала Лейла, остановившись на полуслове. Линдис уже спрыгнула с морды Гримми, приземлившись на массивную птицу, с двумя крыльями из манны, прорастающими со спины. — Ну-с...
Птица-рух издала крик, когда светящийся белый меч пронзил её шею. Она изо всех сил старалась оставаться в воздухе, но кровь сочилась из неё, когда она взмахивала крыльями. Меч Линдис оставил кровавый след на её туловище, как по маслу разрезая её стальные перья.
Кровь птицы-рух, словно обладая собственным разумом, превратилась в маленьких змей и вошли в ауру Линдис, окрашивая её в красный цвет. Она облизнула губы и сглотнула, после чего красный цвет испарился.
— Она пустила ей кровь? — спросила Линдис, дважды моргнув. — Ты знаешь, она немного странная?
— Что? — спросил Гримми. — Она была помечена вампиром. Ты же это знаешь.
— Думаю… — вздохнув произнесла Лейла. — Просто теперь птица-рух будет не такой сочной.
Гримми засмеялся:
— Я думал рух являются священными и не предназначены для еды, не так ли?
— Ну, на центральном континенте, им никто не поклоняется, — улыбнувшись, сказала Лейла. — Но, наверное, нам лучше её здесь не есть, не над одним из главных городов гномов.
— Ну, тогда съедим её в городе, — сказал Гримми. — Смотри, она уже почти на земле.
— Ты ведь помнишь задание, которое тебе дала моя мама?
— Конечно, — сказал Гримми и хмыкнул. — Я уже передал его в другие руки, — он быстро окинул взглядом Линдис. — Её скелетам.
