— А… хау-у, м-м, ау!.. А, аха-а-а… м!
Мы сидели лицом друг к другу — Фламия в моих объятиях у меня на коленях. Когда я впервые вошёл в неё, ей было немного больно, но она всё равно испускала стоны блаженства.
— Вот это да-а-а… Дяденька, твой горячий член… наполнил меня изнутри-и…
Когда член как следует вошёл, на её белоснежном мягком животике появился небольшой холмик.
— Я начинаю двигаться, Фламия, ты готова?
— У-угу, гото-ова!.. У меня в животике стало тесно, но-о-а-а-а! С-сейчас мне уже легче…
Не выходя из неё, я продолжал ласкать и тонкую шейку, и плоскую грудь, и подмышки с проступающими рёбрами. Мои усилия давали плоды — девочка источала смазку, постепенно смачивавшую член со всех сторон. С её помощью я начал медленно скользить внутри неё.
— А, ам-м, а-а! Н-наконец-то, давай, д-двигайся! Твёрдый член дяденьки бушует внутри меня!
От движений моих бёдер преступно лёгкое — в ней, поди, даже тридцати килограммов нет — тело маленькой демоницы ритмично раскачивалось и подпрыгивало. И каждый раз каждая клеточка её сочной девственной вагины облизывала мой восставший шест.
— Кх… н-неплохо, Фламия. Не думал, что девственница может так быстро привыкнуть к члену во время первого же секса! У-у!
— Хе-хе-хе… правда, я великолепна? Наконец-то ты познал мою силу, дяденька! Ма-а, ха-а!
— У-у!.. К-как такое вообще получилось, вы вообще стыда не знаете?! — подала обиженный голос Пальмира, сидевшая на попе неподалёку от нас и красневшая от целой гаммы сложных чувств.
На всякий случай я отдал ей магический приказ не делать резких движений. В одиночку ей не победить, к тому же я тоже сдохну, если попаду под перекрестный огонь.
— Ох, как ты надоела. Помолчи, Пальмира!
— Ч-что ты сказала?!
— Я наконец-то занялась с дяденькой страстным сексом, а ты всё настроение портишь… ах, ам-м!
— Ф… Фламия! Неужели ты, равная по силе высокородным, не стесняешься спариваться с человеком?!
Извращённость соперницы настолько сбила Пальмиру с толку, что она краснела, смотрела круглыми глазами и совсем не думала о себе.
Хотя поначалу Фламия действительно стеснялась, уже скоро застенчивость и сопротивление исчезли. Она беззаботно увлеклась сексом так же, как обычно увлекалась битвами.
— Да мне плевать, кто он, ведь это та-ак приятно… аха, дяденька, твой горячий член опять резвится внутри меня!
— Ч… ч-ч-чт…
К тому же она, кажется, уверена, что сможет победить меня в сексе. Кажется, безумная принцесса твёрдо решила одолеть меня на глазах заклятой соперницы Пальмиры и увериться в своей непобедимости.
— Так что, Пальмира, сиди, соси лапу и смотрели, как я… кушаю член дяденьки и побеждаю. Вот… так!
— Кхо, к-какие движения… не слишком ли ты смелая для девственницы?!
— Э-хе-хе… ну-ка ну-ка ну-ка!
Её врожденная интуиция проявляется не только в битвах. К сексу она тоже приспособилась моментально. Её вспотевшие ножки напряглись, крылышки на спине захлопали. Она постепенно училась поворачиваться и наклоняться, подстраиваясь под мои движения.
— Ахаха, когда я так делаю, он стучится так глубоко, что у меня по телу эхо проносится. Ты задеваешь меня так, что мне теперь ещё приятнее, ахаха!
В дополнение ко всему её девственная вагина сжимала меня, будто целое множество мягких детских пальчиков. На попавший в плен лоли-щёлки член так бурно накатывало наслаждение, что я немедленно кончил бы, расслабившись даже на мгновение.
— О-о? Что такое, дяденька? У тебя такой же страдальческий вид, как когда я облизывала тебя.
— У-у, кх!
— Ты так вспотел… что, проигрываешь? Аха, проигрываешь мне в сексе?
— Т-Тору, ты чего?! Уж кто-кто, а ты точно не должен позволить кому угодно одолеть тебя всухую!
Даже Пальмира вдруг начала переживать за меня. Впрочем, пока что всё идёт по моему плану… сейчас я поставлю зарвавшуюся принцессу на место. Пусть знает, на что способны самцы.
— Хи-хи-хи, дава-ай! Проигрывай, проигрывай моей вагине! Вот та-ак, а-ан, ахаха!
— Ладно, Фламия. Прости, что перебиваю…
— Уэ? Мхья-а-а?! Э, что за, он вдруг… увеличился?!
Моё достоинство набухало, наполняясь свежей кровью. Оно восставало до конца, становясь толще, твёрже, жарче, уродливее… и начало яростно отвечать наглой, но неопытной вагине Фламии!
— А, нет, н-не может бы-ы-ыть! Что это, что происходит, он ведь не был таким… хья-а-а-а-а-а-ан-н-н-н!!!
Левой рукой я обхватил осиную талию, а правой надавил на плечо. Надёжно захватив, чтобы даже не подумала убежать, я начал нещадно трахать её скользкую пещеру. Я долбил её, словно секс-куклу, и лёгкое тело лольки подскакивало с каждым ударом. Вот он — настоящий, взрослый секс, от которого в моей постели стонут и кричат даже Кирика и Амелия.
— А-а-хи-и! Хгюу-у-у-у, н-нет, это слишком… бух-бух-бух, он так стучи-ит!.. Мха-а-ао-о-о… а-а-а-а!!!
— Так-так-так, что с тобой такое?! Разве ты не собиралась выиграть?! Разве не говорила, что победишь меня в сексе, а-а?!
— Ау, яа-а-а-а-а-а! Г-говорила, но это… это нечестно-о-о! Т-ты меня изнутри развороти-и-ишь!
Я входил в неё не только прямо, но и под разными углами. Водя внутри членом, я чесал твёрдой головкой её стенки. Я двигался без жалости и без осторожности, превращая благородную вагину только что узнавшей о сексе демонической аристократки в игрушку для моего члена.
— К-какой напор! И подумать только, что Фламия будет так похотливо стонать, пронзённая достоинством человеческого мужчины!.. — с придыханием воскликнула Пальмира, нервно сглатывая.
Фламия осознала, что взгляд красных глаз соперницы обращён к ней, стонущей под неистовым натиском.
— Нет, не смотри-и-и-и-и! — она мигом залилась краской. — Не смотри, Пальмира, отвернись… игх! Ай, и-и-и-им-м-м!
В ней не осталось ни капли самодовольства. Стыд терзал её, превращённую в игрушку мужчины и рабыню наслаждения на глазах заклятой соперницы. Мысль о собственном унижении пробудила в ней такие сильные чувства, что вагина резко сжалась, ещё плотнее облегая чувствительные точки моего члена.
— Помни Фламия, проиграет тот, кто кончит первым! Ты там так дрожишь, словно тебе уже недолго осталось!
— Ай, я… я помню! Это мелочь, ерунда… а, фх-х, м-м-м!
Сине-фиолетовые волосы совсем растрепались. Фламия изо всех сил кусала губу, пытаясь вытерпеть наслаждение, штурмующее её снизу. Она не могла позволить себе кончить и проиграть на глазах у Пальмиры… и именно поэтому щадить я её не стану.
— Хья-а-а! И-и-и-иа-а-а-а, так глубоко-о-о-о! Он так бьётся, заполняя меня целико-о-ом… стучит и стучит, бум-бум-бу-ум… а-а-а-а!
Я неожиданно сменил тактику и перешёл на прямые глубокие удары, достигающие шейки матки. Короткое — под стать миниатюрному телу — влагалище легко пропустило член. Горячая головка стучала по маленькому колечку из плоти, словно кувалда.
— На, на, на! Посмотрим! Сколько ты вытерпишь!
— А-а-а-а-а! Мгаа-а-а-а-а-а! Не надо больше бум-бума-а-а-а! Мой живот не выдержи-и-ит!!!
Каждый раз я долбил её так, будто пытался пробить тарантом и тело, и душу. Чуть отступал… и пронзал снова. Демоны крайне живучи, жалеть их незачем.
Однако я и сам был уверен в своих силах только на словах. У основания члена, ставшего стенобитным орудием, скопилась и кипела сперма, жаждущая вырваться на свободу. Приближался момент истины. Вот она — настоящая секс-битва, мой настоящий поединок с Фламией.
— Я н-не проигра… а-а-а, мгу-у-у! Я не могу проиграть человечи… хин-н-нья-а-а-а!
Сладкий голосок Фламии, похожий на звон вымоченного в молоке колокольчика, вдруг взял новую октаву. Вернее, не вдруг, а в ответ на мою новую задумку.
— За… что-о-о-о?! М-мои соскии-и-ия-а-а! И-и самая середина спины-ы-ы?!
Два розовых сосочка, дерзко возвышающихся над маленькой грудью.
Проступающие из-под кожи лопатки под чёрными перепончатыми крыльями.
Я уже выяснил, что и то, и другое — её эрогенные зоны, но намеренно выжидал… а теперь набросился на них одновременно.
— Как тебе, Фламия?! Нравится, когда тебя одновременно чпокают и тискают?! Мозги, поди, от блаженства тают?!
— И-и-и-и-и!!! Не надо всё одновременно-о-о-о-о! Я… я сейчась расплавлюсь… ч-честное слово, расплавлюсь, ня-а-а-а!
До сих пор Фламия держалась исключительно потому, что полностью фокусировалась на ощущениях своей вагины. Теперь же наслаждение нападало на неё со всех сторон. С таким напором девственнице ни за что не совладать.
— Та-ак, а теперь пора от души добить тебя! Проиграй моему члену, кончи и вознесись в рай, Фламия-а-а-а!
— Н-нет-нет-нет-нет, дяденька, прекрати-и-и-и! Е-если ты продолжишь, я, яа-а-а-а!
Её тело выгнулось дугой, по коже пробежала дрожь. Вспотевшая, источающая густой запах феромонов Фламия изо всех сил держалась за последнюю ниточку силы воли.
И я вонзился ещё раз, безжалостно перерубая её.
— А… ахю?..
Наши с Фламией тела замерли. И на глазах Пальмиры, уже тоже возбудившейся от сцены жаркого секса….
— М-м-м, а-а-а-а-а-а-А-А-А-А!!! К-кончаю-у-у-У-У-У!!!
Очаровательный похотливый вопль раздался так громко, что слышал, кажется, весь лес. Безумную принцессу Фламию охватил первый в её жизни вагинальный оргазм.
— Кх… уо-о-о! Готовь свою проигравшую наглую вагину Фламия, вот он, вкус… поражения!
Дождавшись, когда она насквозь пропитается мыслью о поражении, я выплеснул в тугую детскую щёлку заждавшуюся дозу!
— А-а-а-а, а-а-а-а-а, горячо-о-о-о! Что за, что за-а-а-а, н-не может быть, эта жидкость теперь внутри меня-а-а-а-а! Она наполняет меня-а-а-а-а!
Душ раскаленной белой магмы бил в её чувствительную после оргазма до тех пор, пока в матке не осталось места и жидкость не начала вытекать наружу. Не в силах скрыть бурного продолжительного оргазма, Фламия до крови впилась ногтями в мою спину. Она качалась на волнах наслаждения, словно лодочка в шторм…
***
— Ха-а, ха-а… ха-а-а… В-вот это да, ничего себе!..
Фламия бессильно упала на спину, глядя в пустоту и тяжело дыша. При этом из неё вывалился до сих пор не до конца увядший член. Ещё секунда, и из узкой щёлки хлынул ручей спермы, немного розовой из-за недавно потерянной девственности.
— А! Т-Тору, не мешкай! Это наш шанс!.. — некстати ляпнула Пальмира, вспомнив, что вообще происходит.
Но как я и думал… Фламия так просто не сдаётся.
— Уо-о-о?!
Я услышал свист воздуха. Когда Пальмира попыталась метнуться ко мне, между нашими носами пронеслась незримая пуля и через секунду проделала метровую сквозную дыру в каком-то дереве.
— Я же приказала тебе молчать, Пальмира!
Пространственный снаряд выпустила Фламия, еле-еле поднимавшаяся на ноги. Я оттрахал её так, что обычная женщина на её месте валялась бы как тряпка, но высокоранговую демоницу так просто не одолеть.
Глаза, полные слёз стыда и унижения, уставились на меня.
— Судя по твоим глазам, сдаваться и покоряться мне ты не собираешься, Фламия?
— З… заткнись! Заткни-ись! Я не могу признать, я отказываюсь признавать поражение! Ты заставил меня кончить, полагаясь на атаки, которых я не знала!
Как я и ожидал, после поражения в сексе — да ещё и на глазах Пальмиры — у Фламии началась детская истерика.
— Так что, ты нарушишь обещание? И ты называешь себя сестрой Иврис?
— Н-не смей упоминать мою сестру! Я… я просто убивала время! Ч-честное слово!
— А мне почему-то казалось, что ты стараешься всерьёз.
— А… заткнись, заткнись, заткни-ись! — закричала она, и вокруг маленькой фигурки в полураскрытом кимоно начало искажаться пространство.
Каждое из этих искажений могло мгновенно прикончить не только меня, но и Пальмиру. Мы оба застыли, словно маленькие лягушки перед смертоносной змеёй.
— Но должна признать… секс мне и правда очень понравился, дяденька.
Вдруг к Фламии вернулось хладнокровие. На маленьком потном личике, к которому прилипла пара фиолетовых прядей, появилась улыбка — одновременно невинная и безумная.
— Поэтому я не буду тебя убивать. Ты вернёшься со мной в ад и будешь моей игрушкой, пока не сдохнешь, ха-ха-ха!
На её лице появилась жажда. Уже не невинное любопытство маленькой девочки, а похоть познавшей прелести секса самки.
— Сочту за честь.
— ЧТО-О?! А-а ведь я говорила, рабомант! Говорила, что этим всё и кончится!
— Ха-ха-ха! Увы тебе, Пальмира! Готовься, сейчас я размажу тебя на глазах у дяденьки и докажу, что сильнее тебя во всём!
— У! Кх… Всё, это конец?!
Ну, этого следовало ожидать. Может, я и приглянулся Фламии, я не стану для неё важнее родной сестры настолько быстро. Она не даст мне освободить Пальмиру от рабства, чтобы у меня появилась свободная ячейка. Могло показаться, я попусту тратил время, трахая Фламию. Но… нет. Не совсем. Всё шло точно по моему плану.
— М?... А?!
Пока Фламия отвлекалась на Пальмиру, я поступил так, как не ожидала ни одна, ни другая. Я оттолкнулся от веток и листьев и прыгнул назад. Поскольку мы находились на верхушке дерева размером с небоскрёб, а летать я не умею, разумеется я тут же полетел к своей смерти.
— Что?! Тору?! Ты что, свихнулся?!
— Стой, дяденька! Умереть захотел?!
Лоли-демоницы воскликнули хором, обе застигнутые врасплох.
— Пора, Пальмира! У меня всё готово!
— Что… о чём ты?
Мой прыжок с тарзанкой — только без тарзанки — всё продолжался. Спина ощущала близкую смерть и покрывалась мурашками. И всё же я смог собраться с силами и крикнуть:
— Я помогу тебе… одолеть Фламию!
