В последнее время демоническая аристократка четвёртого ранга Пальмира частенько думала об одном и том же.
О том, можно ли так жить… Вернее, о том, что так жить нельзя.
***
— Ч-что это за дурацкая одежда?! — раздался недоумевающий голос в просторной каменной ванной виллы графини.
Артефактную одежду, способную изменять свой облик, я уже успел как-то опробовать на Кирике.
Надев её на Пальмиру, я решил, что сегодня она превратится в…
— О-о… школьный купальник идёт тебе лучше, чем я думал.
— Ш… “школьный”? Что это вообще такое? Он похож на тонкую кожаную броню, но при этом такой откровенный, что его только суккуб наденет!..
Итак, я решил облачить детское тело магической аристократки в синий купальник старого образца, воссозданный по памяти.
Синяя ткань плотно облегала туловище. Ручки и ножки на её фоне казались ещё бледнее, почти мраморными.
Не забыл я и о том, чтобы на плоской груди была надпись хираганой: “Пальмира”.
— Это один из купальников, которым пользуются у меня на родине. Да-а, недаром ты аристократка. Не каждая девушка в нём хорошо смотрится, но ты выглядишь прекрасно. Молодец.
— Т-ты уверен?.. Хм, должна сказать, мне приятно такое слышать, хе-хе.
Пальмира смахнула серебристые волосы и с интересом оглядела своё тело. Красные глаза блестели от радости.
Как я уже неоднократно замечал, Пальмира на удивление простодушна.
— Впрочем, ничего удивительного. На мне хорошо сидит любая одежда. Наверное, даёт о себе знать харизма, которая так и рвётся наружу. Хе-хе-хе… хе?
Когда она с усмешкой обернулась, её щечку придавил тёмно-красный предмет.
— Ч… ч-ч-ч, кья-а-а! Ч-что это, что ты задумал?!
Какая потешная аристократка — только завидела мой восставший член, и уже визжит.
Кирика, кстати, тоже. Почему мои глупые рабыни не понимают, для чего я остаюсь с ними наедине и стараюсь необычно одеть?
— Т-так ты всё-таки собирался меня унизить, да ещё и при помощи этой одежды?!
— Строго говоря, да, но ты смирись, — безжалостно объявил я, шлёпая по щекам рогатой головки членом, уже истекающим смазкой от вида девочки в школьном купальнике.
— К-как я могу смириться?!
— Не переживай, Пальмира. Сегодня я великодушно сделаю тебе небольшой подарок.
— П-подарок? У меня очень нехорошее предчувствие… к-какой подарок?
Я повязал на тонкую, словно веточка, шею ошейник… этот артефакт, временно ослабляющий магическую защиту, я уже тоже испробовал на Кирике.
— Не стесняйся. Можно сказать, я исполню твоё самое сокровенное желание… Что же, приятного сна.
— У-уа… ч-что это…
Включились чары ошейника, взгляд красных глаз поплыл… и Пальмира впала в гипноз.
Ей, в отличие от Кирики, я подсунул совсем другую реальность…
***
— Кхе-хе… Наконец-то этот день настал. День, когда я сброшу с себя оковы рабыни и восстану!
Пальмира прижимала меня к полу ванной комнаты. Её маленькое тело сидело на моих бёдрах.
Красные глаза светились триумфом и слезились от счастья. Незрелое тело источало удивительно сильные флюиды очарования.
— Кх, вот уж не думал, что ты отменишь порабощение… Но ты смогла, и мне больше не на что надеяться. Давай, убей меня.
— Убить тебя? Кха-ха-ха, так просто мою жажду не утолить. Для этого мне придётся расплатиться с тобой за все унижения, которые я из-за тебя пережила…
— У… Ч-что ты… а-а?! — невольно воскликнул я.
Она медленно опустила тело. Разница в росте между нами была как между взрослым и ребёнком, так что её голова легла мне на грудь. И только я это заметил…
Как Пальмира вдруг лизнула мой левый сосок.
— Кхе-хе, ты стонешь как девчонка. Каково тебе оказаться на месте бедняжки, который не может сопротивляться?.. Пч, р-р… р-рю-ю!..
— Кх, у!.. Уа, у-у… кх!
Длинные серебристые волосы щекотали мне грудь, маленький язычок перемещался от одного соска к другому. Я возбуждался от её игры.
Кровь отреагировала и потекла под живот.
— О-хо-хо, твой мерзкий член восстал, нисколько не стесняясь. До чего же ты опустился, если так быстро отвечаешь маленькой девочке, которая издевается над тобой как хочет?
— З-замолчи… уоа?!
Пальмира подняла туловище обратно, и на член вдруг накинулись непривычные ощущения.
Белые ножки вдруг сдвинулись и зажали мою плоть между пяток.
— Именно такое обращение ты и заслужил, извращенец. На, получай! Как тебе благородные ноги демонической аристократки?
Она ловко двигала ножками, тянущимися от темно-синего купальника. Мягкие стопы давили на бугристый шест, ласкали его и натирали.
— Х-хватит меня унижать!..
— Но эта твоя штучка так не считает. Она истекает вязкими слезами счастья и задыхается от восторга… получай!
Хрупкие, как у куклы, ноги, несколько раз пнули меня по члену.
Каждый раз с головки срывались капли смазки и падали либо мне на живот, либо на мраморный пол.
— У-у… к-кху-у… н-не надо!..
— Чего у тебя такой страдальческий взгляд? Хочешь, чтобы я что-то сделала, м-м? — произнесла она, поглаживая головку члена похожими на вишенки пальцами на ногах.
К изящным губкам миниатюрной аристократки пристала улыбка триумфатора, наслаждающегося долгожданной местью.
— Хочешь, чтобы я высосала твой белый гной своими губами? Или, чтобы я выжала его ногами? Или…
Пальмира издевательски медленно приподняла бедра и зависла точно над членом.
Она легонько подвинула головку рукой, и та прижалась к девичьим органам, спрятанным по ту сторону ткани купальника.
— А может, ты настолько обнаглел, что даже подумываешь вставить его в меня? Ты, презренный человечишка?!
— У, у-у!..
И гибкое тело в синей ткани вновь улеглось на меня.
Пальмира провела языком от моего бока к соску, а затем к основанию шеи… Затем легонько прикусила кожу зубками. Я тихо застонал.
— Кхе-хе-хе, тебе хватит и … этого!
Вдруг я ощутил, как мой член скользнул в какую-то узкую щель.
На мгновение мне показалось, что он очутился в её вагине, но нет.
Он вошел в дырочку на пупке и угодил в промежуток между купальником и животом Пальмиры.
— О-о, он весь кипит и чуть ли не бурлит! Неужели этому презренному, гадкому члену всё равно, куда втыкаться, пусть даже и не внутрь женщины?!
Демоническая аристократка без конца оскорбляла меня и медленно раскачивала своё упругое тело.
Два ощущения овладели моим членом — немного шершавая ткань купальника и тёплая шелковистая кожа.
— Что это? Неужели он и правда подпрыгнул, когда я назвала его гадким членом? Таких слов у меня для тебя сколько угодно, человеческое отродье! Бессовестный извращенец, возбуждающийся от моей внешности!
— Ч-чёрт… у-у, кх… уа-а!..
— Кхе-хе, а-ах, вот оно, блаженство! Словно сладкий нектар я вкушаю твои унижения и собственную власть! Получа-ай, получай!
Пальмира снова села, и я увидел очертания члена, всплывшие на тёмно-синей ткани. Похожие на маленькие кленовые листья ладошки вцепились в бугор и принялись его натирать.
Я сцепил зубы. Член был готов взорваться, но я изо всех сил терпел унижения.
— Хм-м, я-то думала, ты прямо туда и обмочишься, но ты упорнее, чем кажешься… Неужели так жаждешь моей вагины, м-м-м?
Внешне она напоминала маленькую девочку, но во взгляде её красных глаз было столько зревшей годами похоти, сколько нет ни у одной человеческой женщины.
Я тяжело дышал и усердно кивал.
— Ха-ха-а… ты совершенно не знаешь своего места, червь. Но я милостливая госпожа…
Пальмира медленно подняла бёдра. Краснющий член вывалился из тёмно-синей тюрьмы и шлепнул меня по животу.
Затем аристократичная особа пальчиком отвела ткань в сторону, обнажив свои самые сокровенные места.
Чуть блестящие розовые лепестки обрамляли узенькую, как у маленькой девочки, щель.
— Кхе-хе, в твоих глазах такие отчаянные мольбы. Неужели ты так сильно хочешь войти в меня? Хочешь вкусить изысканного, благородного влагалища? Если да… то принеси мне клятву.
Она вцепилась в мои руки, прижала их к влажному мраморному полу и заговорила властным, не терпящим пререканий голосом:
— Клянись, что станешь моей собственностью, моим рабом… Пусть ты и человек, но весьма способный и любопытный. Я не против подержать тебя рядышком, чтобы ты помог мне завладеть миром демонов.
— П-Пальмира!..
В день нашей встречи она искала меня именно поэтому, и теперь вновь повторила своё предложение.
Но теперь она не просто зазывала меня, а пыталась соблазнить собственным телом.
— Если согласишься, то я, если мне будет угодно, даже может быть буду вознаграждать тебя наслаждением. Лично — хоть по-хорошему между нами такая пропасть, что ты к моему благородному телу и пальцем бы никогда не притронулся…
— Уо… я… уф?!
Кончик головки поцеловал влажную, тёплую плоть.
Изысканные бледно-розовые лепестки, служащие входом в Пальмиру, издевательски нежно щекотали кончик члена, то и дело отрываясь от него.
Моя смазка и её соки соединились в блестящую нить.
— Давай, произнеси эти слова, поклянись мне. Если пообещаешь быть моим и только моим, я, так и быть, сохраню тебе жизнь. Я прощу все бесчисленные аморальные глупости, которые ты совершил по отношению ко мне, Тору!.. — с придыханием шептала она.
Пальмира щурилась, словно кошка. Её красные глаза светились презрением, триумфом, страстью и жаждой обладать мной.
— Х… хорошо… буду, я буду твоим Пальмира, только…
— Ха. Теперь я для тебя госпожа Пальмира. Но ладно… что же, а теперь я жалую тебе дар невообразимой щедрости — твоя владыка лично доставит тебе удовольствие!
Г-гх… чк, чп-п!
— Мха-а!.. Во-о-от, моя благородная вагина впустила кончик твоего грязного гадкого члена!..
— У, уа?! Угх… у-уа-а!
Раздвинув ноги, Пальмира с трудом опускалась. Набухшая до предела тёмно-красная головка медленно вошла в узкую щель и, наконец, скрылась в ней целиком.
Но дальше Пальмира меня не пустила.
— Кхе-хе!.. Тут пока и остановимся. Я и самым началом влагалища так зацелую и закусаю тебя, что ты кончишь от издевательств!
— Кх-ха-а, ч-что ты… т-ты меня без ножа режешь!..
Она так быстро крутила почти лишённым рельефа телом, что надпись “Пальмира” на синей ткани расплывалась перед глазами.
Мягкая пещера, проглотившая лишь головку члена, без конца доставляла мне невыносимо приятные мучения.
— Ну-ка, ну-ка, что это такое, ты же мужчина, прекращай ныть! Ох как у тебя бёдра дрожат, неужели так сильно хочешь вкусить самых глубин моего лона, позорный ты извращенец?!
— Д-да-а, умоляю, Пальмира… н-нет, госпожа Пальмира!..
В ответ на мольбы на тонких губах Пальмиры появилась полная искреннего самодовольства улыбка.
Красные глаза смерили меня внимательным взглядом… И наконец-то маленькие половые губы, захватившие мой член, начали потихоньку опускаться!
— Кхе… хе… кха-а! О-он вошёл… Я проглотила весь твой член!
Мой восставший член целиком и полностью заполнил её узенькую лоли-щёлочку.
Пальмира тяжело дышала, но всё равно ощущала пьянящий восторг — теперь она была главнее, теперь она издевалась надо мной.
— Уа-а… о-она такая узкая, такая влажная, такая подвижная… у вас потрясающая вагина!..
— Разумеется, ведь она одна из лучших, которые только есть в мире демонов… Ну что, Тору, я начинаю двигаться, постарайся не обмочиться слишком быстро!
И она действительно начала неспешно скакать.
— Фха, м-ма! М-меня так греет одна мысль о том, что я сама пустила тебя в низ живота и насилую… кха-ха-ха!
Худосочные бёдра двигались всё быстрее. Демоническая аристократка вовсю упивалась наслаждением, которое ей доставляло обратное изнасилование в школьном купальнике.
Обычно внутри Пальмиры было настолько тесно, что члену становилось больно, но сейчас она так радовалась неожиданному повороту, что промокла изнутри насквозь. Несмотря на юную внешность, она поедала член с похотливыми прихлюпываниями.
— Уа-а-а, П-Пальмира, госпожа Пальмира! В-внутри вас так хорошо!
— М-мне тоже хорошо, я довольна как никогда! И не подозревала, что покорение самца может принести столько удовольствия… мха-а, фха-а-а-а!
Она вцепилась обеими руками в мои соски и принялась ублажать их, тем временем без тени стыда работая бёдрами.
Иногда она медленно вращала тазом и лизала меня, иногда бешено скакала — в общем, раз за разом исполняла все постельные движения, которые только успела освоить.
— Кхе-хе-е, я чувствую, как он дёргается и стонет внутри меня, Тору… Ты ведь хочешь кончить в мою вагину, да? Хочешь выплеснуть в неё свою омерзительную сперму? Отвечай!
— Да-а-а-а! Х-хочу, ради этого я готов даже умереть! Убейте, но разрешите, госпожа Пальмира! Ничего другого мне от жизни не нужно, только обкончать вас… у-у! — выталкивал я из себя слова, срываясь на стоны.
Вдруг вагина Пальмиры сжалась ещё сильнее.
Она вновь нагнулась, прижала меня к полу руками, окинула презрительным взглядом, фыркнула и отвернулась.
— Н-не кричи, когда произносишь настолько бессовестные вещи… н-но ладно, так и быть! Если ты так сильно упрашиваешь, я выжму из тебя всё!
Давление мигом усилилось, движения стали ещё быстрее. Жажда вспыхнула в ней с новой силой.
Детские на вид гениталии работали словно поршень, жадными штрихами завершая обратное изнасилование.
— Кх, уо-о, уа-а?! Я б-больше не, я сейчас… кончу-у-у!!!
— Л-ладно-о, я раз… разрешаю! М-можешь позорно сдаться и расплескать себя, стремясь залить мою благородную мат… нга-а-а-а-А-А-А!!! М-мо-оа-А-А-а-а, в-вот она, вот она! В самые мои глубины! Льётся семя жалкого человечишки-и-и-и!
— Кха, кха-а-а! Кон, у-у-у-уо-о-о… кончаю… а-а-а-а!!!
В самой глубине тела, одетого в тёмно-синий школьный купальник старого образца под устрашающим напором выплескивалась моя сперма и летела прямиком в матку детских размеров.
Я кончил так бурно, словно вместе с семенем из меня выжали всю душу. Я лежал на мраморном полу и мелко подрагивал.
— Ха-а-а… ха-а-а… кха-а-а!.. Хе… Кхе-хе-хе!.. Н-ну как тебе?.. Я покорила тебя всего — и тело и душу!..
Серебристые волосы растеклись по моей груди. Пристальный взгляд Пальмиры был торжествующим… и в то же время немного заискивающим.
Вдруг она вновь провела язычком по соску, очень чувствительному после оргазма. Член дернулся и выплюнул ещё немного спермы.
— Ах, Пальмира…
— Надо же, ты не наигрался и хочешь ещё? Шалунишка… ну, сначала немного отдохну, а потом…
Демоническая аристократка шумно дышала и лежала на моей груди, мелко дрожа. Нижние части наших тел всё еще не расцепились.
И тогда я… медленно потянулся рукой к круглой, очаровательной заднице, спрятанной под тёмно-синей тканью.
— Мхья-а-а-а-а?! — взвизгнула Пальмира и подскочила, выгибаясь дугой.
Ещё бы, ведь я… так надавил на ткань купальника, что палец углубился в анус.
— Ч-что ты… творишь?! Н-немедленно прекрати, пока я тебя не… хгьи-и-и-и-и?!
Я надавил ещё сильнее, проталкивая палец внутрь вместе с тонкой тканью.
Что же… пора бы ей просыпаться.
— Пока ты меня не что? Не ранишь? Не убьёшь? Как же у тебя получится, если ты даже одному моему пальцу не можешь сопротивляться?!
— Ч-что, н-не может быть, неужели я… Но ведь я сбросила твою власть, почему… У-уа?!
Пальмира изо всех сил извиваясь, пытаясь сбежать от пальца в заднице, но у неё не получалось.
Она не могла ни выскочить, ни поколотить меня. Все движения прерывались так неожиданно, словно внутри неё кто-то дёргал за стоп-кран.
Именно так проявлялась власть магии порабощения.
— До чего же ты легкомысленная, раз до сих пор ничего не поняла. Ты с самого начала была под моей властью… Думаешь, что вырвалась, но помнишь ли ты, как у тебя это вышло? Ты просто вдруг осознала, что свободна, и не стала задавать себе никаких вопросов?
— Я… а, а-а?! Н-не может быть, ты меня…
Только что она краснела от удовольствия, и вдруг резко побледнела.
Наконец-то она поняла, что всё её удовольствие от восстания было всего лишь частью спектакля.
Я всего лишь внушил ей чувство свободы с помощью гипноза.
— Понравился ли вам сон, госпожа Пальмира? А отсюда начинается реальность и укрощение мазохистки… Как ты меня только не называла — и червем, и человечишкой…
— Э-это потому что ты…
— Молчать! Сегодня я снова хорошенько поработаю над твоей задницей. Ну держись!..
— А, а-а… п-пощады… хинья-а-а-а-а-а! Мха-а-а-а, ха-а-а-а, уа-а-а-а-а!!!
На всю ванную разносились стоны магической аристократки, в одночасье превратившейся из покорительницы в покорённую.
Впрочем… должен признать, в роли госпожи она мне тоже понравилась.
Можно как-нибудь повторить…
***
“Кх!.. Это унижение я ему никогда не прощу!..”
Неприятные воспоминания ожили в мельчайших подробностях. Пальмире пришлось быстро затушить их, поскольку из-за условного рефлекса у неё засвербило в заднице.
Память о фальшивом господстве была столь горькой, что на глаза наворачивались слёзы.
— О чём ты, Пальмира? Что ещё за шанс освободиться от власти? — осторожно спросила Кирика, глядя прямо в красные глаза. Её голос заставил Пальмиру опомниться.
Она неспешно подплыла к принцессе-рыцарю, всё еще паря над прудом.
— Слушай же. Мы с тобой обе устойчивы к магии, поэтому магия не способна поработить наше сознание. И поэтому же рабомант должен периодически “обновлять” порабощение, чтобы оно не иссякло.
— П-про это я помню, — Кирика тут же покраснела, вспомнив, какими непристойностями сопровождается “обновление”.
Тем не менее, Пальмира продолжила, тщательно выбирая слова:
— И прямо сейчас он неосторожной командой разрешил нам держаться вдали от него.
— То есть, если мы не будем к нему приближаться, действие магии прекратится?.. Но у нас не выйдет.
Кирика до сих пор ощущала “узы”, которыми магия порабощения связала её с Тору.
Как только Тору прикажет возвращаться, её тело покорно исполнит команду.
Пальмира тоже должна про это помнить.
— Пф, я знаю, о чём ты подумала. Что он не позволит нам держаться вдали от него вечно. Но что, если мы… чисто физически не сможем к нему вернуться?
— Что?..
— Магия запрещает слуге вредить себе и хозяину — это одно из фундаментальных правил порабощения. Но что если мы… “случайно” навредим друг другу?
“А!..”
Кирика поняла, о какой лазейке идёт речь, и застыла с раскрытым ртом.
В обычных условиях она ни за что бы не сработала.
Будь рядом с ними Тору, он немедленно повелел бы прекратить, а затем и вовсе отредактировал бы фундаментальное правило.
— Да, это опасно. Нам придётся здесь, прямо в лесу, измотать и изранить друг друга так, чтобы мы на ногах стоять не могли. И всё же это… шанс, притом редчайший.
А вдруг получится?
Вдруг Тору и его команда не успеют вовремя отыскать Кирику и Пальмиру?
Что, если они так и пролежат, пока не закончится время порабощения?..
— …
— Теперь ты понимаешь, как важно то, что мы остались с тобой наедине? Давай скорее отыщем безопасное местечко и обрушим друг на друга наши сильнейшие атаки… — Пальмира медленно протянула бледную ручку
— П… подожди!
Кирика отступила на шаг.
Она отвела дрожащий взгляд чёрных глаз в сторону.
— Н-но как же… принцесса и остальные, которые убежали в другую сторону? Как же все те, кого похитили тёмные эльфы? Что, если они в беде, из которой их можем вызволить только мы?!
— Откуда в тебе вдруг опасения за их жизнь?! — с гневом и негодованием воскликнула Пальмира. — Я ещё понимаю, что ты можешь волноваться за принцессу. Но ты почти не знаешь остальных рабынь, а самого рабоманта должна ненавидеть!
— М-может, и так… но!.. — продолжила сомневаться Кирика.
Голос юной аристократки стал ещё грубее. Она будто выплёскивала на Кирику всё, что в ней накипело.
— Лично я ими сыта уже по горло. Называют меня Паль-тян, нисколько не считаются с моим положением демонической аристократки четвёртого ранга… Почему бы тебе не представить, каково приходится мне?!
— Ой, правда?.. Прости, мне казалось, тебе нравится…
— С-с какой это стати?! Вовсе нет! — возмутилась готическая лоли-демоница, размахивая руками.
Вдруг она поняла, что ведёт себя неподобающе, покраснела и прокашлялась.
— Кхм… в-в общем, другого такого шанса у нас может и не быть! Подумай хорошенько, принцесса-рыцарь! Я всегда считала, что ты единственная, кто может понять меня, поэтому и рассказала тебе обо всём!..
— Пальмира…
Во влажных красных глазах демоницы будто отпечатались все те унижения, через которые ей пришлось пройти.
Но даже не в них было дело… Кирика вдруг до боли отчетливо осознала настоящую причину, стоявшую за предложением Пальмиры.
Вот уже какое-то время она жила среди людей на правах полноценного члена отряда.
И эта жизнь… оказалась далеко не такой кошмарной, как она себе представляла.
Сотни лет она жила магической аристократкой и гордилась тем, что она — не какой-то там человек. Поэтому жизнь в мире людей обернулась для неё таким сильным шоком.
Она начала бояться, что если в ближайшее время не избавится от оков рабства, то начнёт к ним приспосабливаться… и перестанет быть сама собой.
Она боялась, что изменится и станет похожа на людей, которых всегда презирала.
Не поэтому ли Пальмира всегда делает вид, что изо всех сил сопротивляется?
“Отчасти я… понимаю её”.
Кирика и сама невольно понимала, что что-то в ней неотвратимо меняется.
Её меняет близость к Тору.
Меняет влияние бессовестного, извращённого, грубого, подлого человека.
“Я…”
Но тогда почему она колеблется, когда ей говорят о возможности сбежать?
Безусловно, она действительно волновалась за принцессу. Она действительно успела проникнуться симпатией к Нине и так далее.
Но почему она не могла отделаться от чувства, что была и какая-то другая причина?
— Чёрт побери… что ты сомневаешься?! — крикнула Пальмира, будто обращаясь не только к Кирике, но и к самой себе.
“А ведь она тоже задаётся этим вопросом”, — поняла вдруг Кирика.
Удивительный всё-таки человек, Одамори Тору… за такое короткое время он заставил сомневаться даже девушку, рождённую в во всех отношениях другом мире.
Может, как раз поэтому принцесса Систина…
— Пальмира… я… — Кирика медленно перевела взгляд на демоницу и уже собиралась продолжить…
Как вдруг весь лес содрогнулся от глухого грохота.
— Ч… что это?!
— Что произошло?!
Кирика рефлекторно призвала световую платформу и запрыгнула на неё.
Она быстро обвела взглядом зелёное море под названием великий лес Шейёл…
— Смотри! Ч-что там происходит?!
На изумлённых глазах Кирики творилось… нечто невероятное.
