Я не спала и озаботилась присмотром за маленькой созданной мной тюрьмой, на случай, если кто-нибудь придет выручать пленников, но наступило утро, и солнце взошло почти без происшествий. На самом же деле ничего не произошло от слова совсем, но у меня возникло ощущение, что кто-то за нами наблюдал. Я не могла точно определить, откуда именно, но мое чутье подсказывало, что в камере никого не осталось бы, если бы я не следила за ней.
Составив план казни за завтраком, Аурелия предложила провести её на площади благородного квартала.
— Но разве эффект не будет больше, если бы мы сделаем это там, где живет простой люд, не все же в состоянии попасть в благородный район, — сказала я.
— Я знаю, к чему ты клонишь, Кори, но в данной ситуации лучше провести казнь в благородном квартале. Ее величество любят низшие классы, купцы и ремесленники, но ей нужно что-то, чтобы подавить диссонанс между ней и дворянами. Даже если они не полностью поменяют стороны, это создаст прецедент для тех, кто пойдет против нее, и те дворяне, которые все еще не уверены, кого поддерживать, или те, кто колеблется, дважды подумают, прежде чем перейти к дяде ее Величества. Даже те, кто уже пообещал свою полную поддержку, уже не будут двигаться так открыто, когда над их головой нависла угроза. Я права, ваше величество? — спросила Лия.
— Ты совершенно права. Именно об этом я и думала. Как и следовало ожидать от такого опытного бюрократа, как ты.
Через несколько минут Аурелия отправила нас в благородный район, но немного раньше, чем ожидалось. Когда я спросила ее об этом, она сказала, что самый быстрый способ создать платформу, это если её сделаю я. Я не могла избавиться от ощущения, что меня использовали как бесплатную рабочую силу, но так как Аурелия сказала, что не будет сражаться со мной за души, наша группа отправилась туда с десятью предателями позади без каких-либо жалоб с моей стороны.
Даже если он называется "дворянский район", в нем было не так уж много людей, которые на самом деле носили дворянский титул, большинство из них являлись членами знатных семей, остановившимися здесь по той или иной причине. К примеру семья Маруллинус которая также, относилась к городскому лорду, и пара их ветвей, это единственные дворяне, которые имели постоянное место жительства в Угернуме. Но независимо от того, имели ли люди, ставшие свидетелями казни, титул или нет, очень важно что они передадут то, что увидят и услышат здесь, своим семьям, чтобы те, кто обладает властью, узнали о ситуации.
Закончив делать платформу для казни, я огляделась, и обнаружила, что кроме нас, охранников и предателей, здесь было не так много людей, кроме нескольких бездельничающих и любопытствующих владельцев магазинов. Однако это и не удивительно, поскольку у дворян, по большей части, мало причин бродить по улицам, если они не шли куда-то конкретно.
Спросив Аурелию об этом, она сказала, что уже позаботилась обо всем, её гонец разослал Императорский Указ, в котором говорилось, что все члены аристократии должны собраться на площади. И конечно же, никто не желал нарушать эдикт Императрицы, находящейся так близко, так что вскоре площадь заполнилась причудливо одетыми мужчинами и женщинами. Из-за такой большой толпой дворян даже владельцы бизнеса, которые обслуживали дворянство, вышли из укрытий, проникая в толпу.
Как только мы решили, что все собрались, Аурелия взошла на высокую платформу, возвысившись над всеми остальными. Мы стояли сразу за ней, а десять предателей были позади нас. Я приложила немало усилий, чтобы соорудить все это. Высокая впечатляющая платформа, простирающаяся настолько далеко, что могла вместить на себе десять различных гильотин. Я приложила некоторые дополнительные усилия, чтобы убедиться, что каждое лезвие гильотины отличается от предыдущего.
Закрепив цепи предателей так, чтобы их головы выстроились в ряд под гильотинами, Аврелия громко заговорила, обращаясь к толпе: — Народ Лаузиэль, я собрала вас всех здесь, чтобы засвидетельствовать казнь предателей Империи. Десять мужчин и женщин в цепях позади меня — преступники, замышлявшие против меня заговор. Как многие, возможно, слышали, вчера убийцы пытались лишить меня жизни. Как вы знаете, они потерпели неудачу и скрылись с места преступления, но позже той же ночью была предпринята еще одна попытка, мой обед был отравлен.
Шепот заполнил площадь, многие из знати разговаривали между собой среди своих групп. Хотя оттуда где мы находились Лия не могла их слышать, у меня не возникло проблем с этим, а Аурелия понимала всё через телепатию. Некоторые группы удивились вчерашними событиями, но было много тех, кто заявлял об этом, но их манеры не соответствовали их словам, а горстка людей так вообще была обеспокоена, они, похоже, были связаны с дядей Аурелии. Юная императрица смотрела так, словно делала пометки о людях, которых нужно остерегаться, а затем снова начала свою речь.
— Не только моя еда была отравлена, но и еда моего особого гостя, который стоит здесь со мной. Они здесь представляют Центральный альянс Талонии, одну из самых больших стран за океаном, само собой разумеется, что эти убийцы не только виновны в покушении на цареубийство, но и в покушении на убийство иностранных дипломатов. И ответственные за это, — десять человек, закованных в цепи позади меня, и они также связаны с теми, кто стоит за предыдущим покушением, которое произошло ранее в тот же день. Знайте, что вдохновителя этих событий постигнет худшая участь, чем этих пешек. Начинайте казнь!
По велению слов Аурелии, висячие лезвия гильотины обрушились на десять предателей. Их головы покатились, а за ними вылетели и их души, и я тут же вышла вперед, чтобы съесть их всех, прежде чем Аурелия передумает и возьмет немного для себя. В то время как все остальные просто думали, что я удостоверилась, что предатели действительно мертвы, Аурелия — единственная, кто полностью понимала, что я делала, и чуть хихикнула, прежде чем повернуться обратно, дабы обратиться к толпе дворян.
— Спасибо всем, что пришли. Это конец публичной казни предателей Империи. Если кто-нибудь узнает что-нибудь о вдохновителе, то передайте эту информацию моим посыльным. В зависимости от того, кем он является, вы сможете получить вознаграждение. Но если выяснится, что кто-то что-то утаил, то вас объявят предателями Империи и постигнет та же участь, что и этих десятерых.
Ее слова вызвали небольшой переполох, дворяне снова зашевелились, а мы трое покинули платформу и удалили с их глаз.
— Ты же не думаешь, что они принесут что-нибудь полезное? В конце концов, твой дядя, наверное, сам бы им голову оторвал, если они это сделают. Ты ведь не на это рассчитывала, когда говорила эти слова, верно? — спросила Лия.
— И снова правильно, жаль, что ты не такая красивая, как Корделия.
"..."
— Мои слова должны посеять недоверие среди тех, кто встал на сторону моего дяди. С этого момента они будут очень осторожны в выборе собеседников. Начнем с того, что они сами не в полной мере знают всех, кто поддерживает моего Дядю, поскольку это нельзя говорить публично, тем более сейчас. Это значительно затруднит им перетягивание на свою сторону других дворян, и они начнут опасаться тех, кто ищет обещанную мной награду.
— Я знаю, что твои слова важны, но раз уж мы работаем вместе, не могла ты перестать оскорблять меня так беспечно?
— Но я нисколько не оскорбляю тебя, я просто констатирую истину. Честно говоря, она выглядит даже лучше меня, но, кажется, Корделия вообще не заботится о своей коже или волосах. Она высокая и стройная, с хорошо тренированными и четко очерченными мышцами, которые излучают ощущение силы, но не огромные, как у большинства моих охранников. Ее кожа практически без изъянов, а волосы гладкие, честно говоря, я и сама немного завидую, — сказала Аурелия.
— О, я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь. Более того, она легко смущается и выглядит очаровательно, когда ее дразнишь. Полностью отличается от ее обычного поведения. И эти перьевые чешуйки действительно приятны на ощупь, чистое блаженство, — сказала Лия.
Из-за раскрытия подробностей нашей связи я почувствовала, как мое лицо нагревается: — Мы можем просто пойти и начать инспекцию! — быстро развернувшись к карете, я вскочила в неё.
Последовав за мной в карету, они сели, и Лия прошептала: — Видишь, она милая, разве нет?
— Да, ты права.
Опять они за свое...
