Воспоминание было столь ярким, словно он видел его сейчас перед собой.
Его волосы были цвета кромешный тьмы ночи, а борода была чуть длиннее, чем нужно.
Его глаза светились незаурядным умом и целеустремленностью.
Он опустил взгляд.
И…
Божественный Меч Пурпурного Облака, всегда был у него на поясе.
Чхон Мён никогда не думал, что вновь увидит его…
«Так он был все это время здесь?»
Он усмехнулся. Он чего-то ждал, но теперь это…
Этот меч…
Чхон Мён горько улыбнулся, но Хён Чжон не мог контролировать свою страсть, глядя на меч.
— Великий Меч Мудреца, лидера секты…
Как можно было не знать о нем?
Человек, что руководил горой Хуа в расцвете ее славы. Имя, что никогда не исчезнет из истории горы Хуа…
— К-как! Откуда он у Шаолинь!
Хён Чжон редко злился, на этот раз даже не скрывал своего гнева, а Настоятель не мог ему ничего сказать. Если бы их позиции изменились, он и сам бы отреагировал подобным образом.
Вот насколько важен был этот меч для горы Хуа.
Божественный предмет.
Священный предмет, символизирующий секту.
Божественные предметы — они представляют собой авторитет секты. Так же, как Нефритовый Посох Будды Шаолинь, в каждой секте были такие вещи.
Естественно, на горе Хуа тоже был один.
Этот меч.
Такой предмет ни в коем случае нельзя терять.
— Меч был потерян в хребтах Ста Тысяч Гор, а Шаолинь отыскали его, и все это время прятали здесь?
— Мы?
Аббат покачал головой.
— Его обнаружили совсем недавно, и Шаолинь пришлось заплатить большую цену, чтобы получить его.
Борода Хён Чжона задрожала.
Этот меч был историей горы Хуа, вещью, что символизировала их власть. Много лет гора Хуа пыталась отыскать его.
— Я верну этот меч на гору Хуа в обмен на вашу помощь.
— …
Хён Чжон прикусил губу.
Выйти в Северное море и проверить обстановку было непросто. Но бросить этот меч и отступить было неправильно.
Настоятель ярко улыбнулся, как будто угадал мысли Хён Чжона.
— Если цена — этот меч, то совсем не плохая сделка для горы Хуа.
Теперь его голос был пронизан уверенностью.
И не просто так.
Для секты их божественный предмет был крайне важен. Секта, потерявшая свое божественное оружие, терпит смертельный удар. Ну, а теперь они могли вернуть его и авторитет секты так же будет восстановлен.
Прямо сейчас гора Хуа переживала период быстрого роста, и возвращение меча стало бы для них благословением.
Итак, Хён Чжон не смог бы отказаться от него.
Аббат вложил меч в ножны и положил его на стол, а деревянную коробку отодвинул в сторону. И подтолкнул меч к Хён Чжону.
— Можете взять меч сейчас, если хотите.
— … Что вы имеете ввиду?
— Честно говоря, у горы Хуа и Шаолинь сейчас не самые лучшие отношения. Но я доверяю секте Горы Хуа. И мне нетрудно вознаградить тех, кому я доверяю.
Хён Чжон вздрогнул.
Он знал.
Он знал, что Аббат отдает меч не с добрыми намерениями. Он предлагал им его с умыслом и требовал послать его учеников в Северное море.
И все же, Хён Чжону нелегко было принять решение.
Этот меч символизировал славу их секты.
В то же время он символизировал золотой век горы Хуа. Так как же он мог отказаться от него?
Когда Хён Чжон прикусил губу и собирался ответить…
Чхон Мён потянулся за мечом.
— Эм?
Он спокойно взял меч и обнажил его.
Меч сиял в солнечном свете, проникающем в комнату.
Чхон Мён долго смотрел на него, а после медленно протянул руку и положил палец на меч.
Хён Чжон и Настоятель затаили дыхание.
Причина была неизвестна, но казалось, что они не должны его беспокоить.
Невозможно было понять, что он чувствует, и они сохраняли молчание, глядя на него.
«Чхон Мён».
Хён Чжон смотрел на него, не говоря ни слова.
Время от времени на лице этого ребенка вырисовывалось столь ностальгическое выражение. Хён Чжон молчал перед этой неизвестной тяжестью.
Чхон Мён закрыл глаза.
Он предстал перед ним, словно на картине.
Он сжал меч, а затем открыл глаза и медленно поднял голову.
У Хён Чжона замерло сердце при этом виде.
«Божественный меч Пурпурного Облака горы Хуа».
Увидев, как Чхон Мён держит его, он был убежден, что он должен вернуть его на гору Хуа. Этот меч должен быть в руках Чхон Мёна, что изменит мир.
— Просьба Настоятеля к горе Хуа…Такс.
Чхон Мён вложил меч в ножны и положил их на стол. И взглянул на меч с озабоченным лицом.
— Умм.
Аббат улыбнулся. До сих пор Шаолинь видел только, как Чхон Мён злится, пинает вещи и проявляет враждебную реакцию, значит ли это, что сейчас он победил?
— Юный ученик. Если хочешь, я могу отдать тебе меч прямо сейчас. Платой за благополучие Канхо, но Шаолинь не приказывает горе Хуа что-либо делать.
Чхон Мён кивнул головой и посмотрел на Настоятеля.
— Еще?
— … Мм?
Еще?
Что?
— Разве не понимаете значения слова «еще»?
Аббат выглядел потрясенным.
— Что еще дадите?
— … еще?
На этот раз Аббат склонил голову.
— Ты имеешь в виду, что мне нужно дать что-то большее, чем божественное оружие горы Хуа? Юный ученик смысл…
Настоятель не мог говорить, так как лицо Чхон Мёна искажалось.
— Аббат.
— …
Чхон Мён покачал головой и наклонился чуть вперед.
— Похоже, что Аббат не понимает как устроен мир, поскольку он живет так глубоко в горах.
— …
Глубоко в горах?
Порядки мира?
Чхон Мён постучал по мечу и сказал.
— Эта изношенная железяка — наша награда? Если вы сидите на месте, а вам принесут всякий бесполезный хлам прямо на порог, то вы просто отдадите деньги, даже не подозревая об этом. Даже попрошаек из Союза нищих так не обдирают. Хмм?
«Изношенное железо?»
Аббат округлил глаза.
Он ведь сказал, что это божественный предмет горы Хуа? Так для них он просто изношенный кусок железа?
— Божественный Дракон горы Хуа. Ты, кажется, не совсем понимаешь, это…
— Что?
— …ты не знаешь? Это ваше божественное оружие!
— Ах. Я в курсе. Ну и что?
Слова Чхон Мёна были ясны.
— Разве ты не знаешь, какое значение это оружие имеет для секты?
— Вы странный человек.
— …прости?
Настоятель стоял, как громом пораженный.
— Ну. Я житель горы Хуа, так почему Настоятель решает, что этот меч должен значить для горы Хуа? Вам не подобает решать, сколько риса должны есть в чужом доме.
— Эм-м-м…
Аббат был ошеломлен. Он перевел взгляд на Хён Чжона, его состояние не сильно отличались от шока Настоятеля.
Хён Чжон тоже смотрел на Чхон Мёна.
— Ч-Чхон Мён. Нет, это все-таки нашего предка…
— И что, как же появился божественный предмет? Одни люди им пользовали долгое время, а другие решили провозгласить: «Да! Отныне это наш символ!» и вот вся его история. Не похоже, что какой-то Бог специально спустился с Небес и нарек этот меч Божественным Орудием.
Чхон Мён строго продолжил.
— Вещь — это всего лишь вещь. Зачем придавать ему столько смысла? Не похоже, что гора Хуа изменится только потому, что меча нет на горе Хуа, и гора Хуа не станет великой только потому, что его вернут. Гора Хуа стала горой Хуа из-за людей! И отправиться в Северное море, взяв лишь это? В Северное море?
Блеск в глазах Хён Чжона померк.
«Хм, нет. Все-таки предок…»
«Чему учился этот парень, когда рос?»
Оба старика были потрясены. А Чхон Мён все не замолкал.
— Ну, конечно, если мы его получим, мы не станем его продавать, а возложим на кокой-нибудь алтарь, но ученикам нет смысла рисковать жизнью только из-за оружия. Какой предок поставит ценность орудия выше, чем жизнь ученика?
— …
На это Настоятелю ответить было нечего.
Чхон Мён соединил большой и указательный пальцы, изображая что-то круглое.
— Есть ли еще что-нибудь? Золото или… бумажные деньги? Если нет, то подойдут даже счета…
— Чхон Мён. Одно и тоже же, разве нет?
— А. Ага, точно. Но…
Чхон Мён улыбнулся, возвращая меч Настоятелю.
— Если подумать, деньги и мечи не равнозначны жизни. Похоже, это хороший меч, вы должны сохранить его и правильно использовать.
Будто больше не о чем было говорить, Чхон Мён пошел в сторону двери, а Хён Чжон последовал за ним.
— Что ж.
Перед выходом Чхон Мён поклонился, а Настоятель протянул руку и закричал.
— Юный ученик! Постой.
— Что еще?
Встревоженно, он попытался предложить им хоть что-то еще.
— Если вам не нравится награда, мы можем изменить ее, во благо всего мира.
— Ах. Правильно, ради мира.
Чхон Мён повернулся, выпрямился и серьезно проговорил.
— То, что гора Хуа сделала для мира в прошлом, остается бесконечной гордостью в сердцах учеников, Настоятель.
Аббат затих, слова поразили его слабое место.
— Да, это…
— Я не стану говорить о прошлом. Гора Хуа многое потеряла, но и много приобрела.
— …
— Итак.
Чхон Мён улыбнулся.
— Я надеюсь, что Шаолинь сможет испытать ту же гордость, что и мы.
— …
Улыбка на его лице была ослепительно яркой.
— Если это Шаолинь, то я уверен, что они справятся без особых проблем! Я сделаю все возможное, чтобы поддержать вас из Шэньси, поэтому убедитесь, что вы отыщете все следы злой Демонической секты и спасете Канхо!
— Н-нет…
— Если же не Шаолинь, то какая другая секта в состоянии спасти весь мир? Верно? Лидер секты?
Взгляд Хён Чжона опустел.
— П-правильно.
— Куак. Удивительно. С этим может справиться только Шаолинь. Выздоравливайте, Аббат! Если вам когда-нибудь понадобится использовать меч для борьбы с Демонической сектой, используйте его. Лезвие все еще хорошо выглядит.
Чхон Мён махнул рукой и, выходя, открыл дверь.
Увидев, что Хён Чжон следует за ним, Настоятель закричал.
— Вы действительно отказываетесь от оружия своего предка? Это выбор горы Хуа?
Чхон Мёну было все равно, он повернулся, заставив Аббата вздрогнуть.
И улыбнулся.
— Божественный предмет, моя задница.
Меч есть меч.
Просто меч.
Даже если поместить его в самые прекрасные ножны, это все равно был бы просто меч, а меч горы Хуа может быть каким угодно, даже меч, которым сейчас пользуется лидер секты, был обычным мечом, и не более.
Воля гора Хуа не зависит от какого-то там меча.
Гора Хуа была учениками, а суть и смысл горы Хуа был вложен в создание своих техник меча. Как может кусок железа быть важнее сердца и воли последователей?
И главное…
«Я предок!»
Как он посмел говорить о предках перед Чхон Мёном.
Значение оружия предка…хах, эти железные мечи ни хрена не значат, когда сам он прямо здесь.
— Ранее Шаолинь всегда преуспевали, используя эту уловку.
Чхон Мён ушел без сожалений и посмотрел на голубое небо, улыбаясь.
Если бы его сахёны были на его месте, даже они не поступили бы иначе. Кто сделал эти железки такими ценными?
— Нет, идиот! Ты должен вернуться и заполучить его!
Ммм?
Что-что?
Боги, не думаю, что смогу, потому что я так устал и у меня все болит.Хе-хе-хе.
