Благодаря битве с Окита Содзи навык Фехтования Чжан Хэна, который долгое время находился на уровне Lv. 3, наконец-то, прорвался на уровень Lv. 4.
Для Чжан Хэна это было все равно что шагнуть в совершенно новое царство.
Продвижение на каждый новый уровень было качественным скачком, не говоря уже о Lv. 4, которого мало кто мог достичь. После повышения, пять чувств Чжан Хэна были усилены, а понимание и боевой опыт, накопленные им в ходе предыдущих испытаний в различных додзё, были также объединены с фундаментом, который он оттачивал в раунде Черные Паруса, и в итоге он смог сформировать набор своих собственных техник.
В память о своей битве с Окита Содзи Чжан Хэн решил назвать созданную им технику Тэнкэн-рю*.
В дополнение к этому, он также получил навык, похожий на Око Разума, который позволял ему продолжать сражаться, даже когда его зрение было ослаблено.
Может ли быть, что он в будущем собирался стать Ночным Воином? Чжан Хэн потер подбородок, подумав так про себя. Он также чувствовал, что ему еще есть куда улучшать свой навык Око Разума, так что, возможно, его конечной целью в будущем будет продолжать сражаться, даже когда его пять чувств будут заблокированы?
Но в этом случае его шестое чувство должно быть невероятно острым.
Это звучит немного сверхъестественно, но мастера, такие как он, обычно могли иметь определенное ощущение надвигающейся опасности. Это все еще было очень полезно при защите от подлых атак. Однако Чжан Хэну предстояло пройти долгий путь, если он хотел полагаться на свое шестое чувство во время всего боя.
Однако он тоже не торопился, его время в этом раунде подходило к концу, его мастерство фехтования было улучшено, как он того и хотел, также он нашел оружие того же уровня, что и Микадзуки Мунечика, и их у него было два, что касается еще более продвинутого меча, то он уже даже не знал, где такой можно найти.
А как же Кусанаги-но цуруги**, один из мифических мечей Японии, спросите вы?
Этот меч был достаточно известен, однако, он использовался в основном как церемониальное оружие, он был слишком стар, а материал, из которого он выполнен, настолько плох, что вызывает сомнения в его практическом применении, а другая главная причина заключалась в том, что этот меч не находился в императорском дворце в Киото, а хранился в Ацута Дзингу, поэтому Чжан Хэн не мог получить его, даже если бы захотел.
Было справедливо сказать, что мечи, входящие в Тэнко Гокэн — это были уже лучшие мечи, которые игроки могут получить в этом раунде, и хотя Багровый Меч ранее предполагала, что, возможно, здесь есть предмет A-класса, однако она сама не имела понятия, как его найти.
Чжан Хэн тоже не собирался заставлять себя прыгать выше головы. Он уже сделал все, что мог, так что, если он не мог столкнуться с этим предметом, значит такова судьба.
Кроме того, ему предстояло решить одну дилемму. Согласно правилам раунда, он мог взять с собой только один из двух мечей, поэтому перед ним встал вопрос, что выбрать — Дзюцурмару или Кику-итимондзи.
Чжан Хэн посчитал, что оба меча были B-класса. Что касается характеристик каждого из них, он мог только догадываться, прежде чем была проведена их идентификация. На данный момент он знал, что меч Дзюдзумару было трудно повредить, а четки, обернутые вокруг его рукояти, скорее всего, придавали ему свойство отгонять злых духов.
С другой стороны, Кику-итимондзи был любимой катаной Окита Содзи. Она была легче, но острее, чем Дзюдзумару, и могла легко разрезать падающий с дерева лист на две части. А в уникальной атаке Окита Содзи из позиции Сэйган-но-камаэ она была неудержима. И Чжан Хэн, используя ее, мог бы делать выпады в три раза быстрее своей собственной скорости.
У обоих мечей были свои достоинства, поэтому ему было трудно принять решение.
Как раз в разгар его колебаний раунд подошел к концу.
Битва при Тоба-Фусими все-таки разразилась, как и гласила история, и поскольку политическая ситуация становилась все более неблагоприятной, Окубо Тосимити, Сайго Такамори и другие взяли на себя инициативу и, наконец, встали на путь свержения сёгуна силовым путем. В течение января следующего года они несколько раз разгромили армию сёгуна, положив начало новой эре.
Но люди, которые сейчас упивались своей радостью, не знали, какая судьба ожидает их в будущем.
В соответствии со своим соглашением с Окита Содзи, Чжан Хэн использовал связи, которые он создал во фракции, поддерживающей императора, чтобы встретиться с Кацура Когоро. Последний пообещал сохранить жизнь Кондо Исами, если тот сложит оружие и перестанет быть врагом нового правительства. Однако последний должен был объявить о своей смерти, изменить облик и вернуться в родной город, чтобы работать фермером, и до конца жизни ему будет запрещено покидать свой дом.
В глубине души Чжан Хэн знал, что для Кондо Исами практически невозможно принять такое условие, и он знал, что Кацура Когоро также знал, что Кондо Исами не согласится на эту сделку. Однако Чжан Хэн выполнил обещание, данное Окита Содзи, и помог Кондо Исами найти выход из ситуации, в которой он точно умрет. Однако он не стал помогать Кондо Исами сделать свой выбор, потому что у каждого в конечном итоге была своя судьба.
Сделав все это, следующим шагом было ожидание дня расставания.
……………….
Вишневое дерево во дворе окончательно сбросило все свои листья, и, хотя на следующий год оно даст новые побеги, Чжан Хэн больше не мог ждать этого дня.
В этот день он сидел во дворе Кояма додзё, ел жареную рыбу и маринованный редис, наблюдая за тем, как несколько самураев упражняются с деревянными мечами.
Вскоре после этого Аканэ Кояма, только что закончившая тренировку, вышла из главного зала.
Вытерев пот со лба, она взяла миску с супом из красных бобов, протянутую ей Чжан Хэном, сделала глоток и спросила: “Ты уже заказал билеты на судно?”
“Да, на завтрашний день”.
Чжан Хэн улыбнулся. Он еще давно сказал ей, что у него все еще оставались дела в западных странах, и что он должен будет вернуться туда снова. А что касается даты возвращения, то она не была еще определена.
Теперь Кояма додзё было на правильном пути, а эпоха, принадлежавшая самураям, подошла к своему концу. Через некоторое время после этого новое правительство сформирует Департамент столичной полиции, где сотрудников также будут обучать искусству владения мечом, согласно истории, они взяли по одной технике из каждой из десяти существовавших школ кендзюцу, которые позже оформились в технику — Тайхо-дзюцу***.
Чжан Хэн немного изменил историю и своими усилиями сделал малоизвестную школу Кояма Акаши-рю одной из десяти лучших школ, а затем техники Кояма додзё были приняты на вооружение Департаментом столичной полиции в качестве тренировочной базы для своих сотрудников. Таким образом, даже в эпоху Мэйдзи додзё Аканэ Коямы продолжало развиваться.
Она прикусила губу, она видела все, что Чжан Хэн сделал для Кояма Додзё в течение этого периода времени, но ей было трудно отплатить ему хоть чем-то. Она могла только молча наслаждаться благами, принесенными другой стороной, что для нее было очень трудно принять. Поэтому после минутного молчания она спросила: “Разве ты больше не собираешь мечи?”
“О, после наставления госпожи Коямы, я больше не занимаюсь этим делом”, — сказал Чжан Хэн.
Но на самом деле это было больше связано с тем, что после получения меча Дзюдзумару и катаны Кику-итимондзи, для него больше не существовало мечей, на которые он мог бы посмотреть.
“У моего отца тоже есть спрятанный меч, но он совсем не знаменитый, и я даже не знаю, кто его сделал”, — заговорила Аканэ Кояма. “Я знаю, что он не сравнится с тем, что у тебя есть, но прими его как прощальный подарок”.
“О? Тогда я с уважением приму его”, — кивнул головой Чжан Хэн.
Хотя ему не суждено было взять этот меч из раунда, он не отказался от доброго жеста Аканэ Коямы и протянул руки, чтобы принять подарок из рук молодой девушки.
Он вытащил меч из ножен и осмотрел его, но все было так, как и сказала Аканэ Кояма. Это был обычный меч, и на вид ему было меньше ста лет. Хотя он хорошо сохранился, однако он не был таким твердым, как Дзюдзумару, и не был таким острым, как Кику-итимондзи. Его лезвие выглядело тупым и не имело никаких надписей, оставленных кузнецом, выковавшим его.
Однако Чжан Хэн торжественно принял меч, потому что не хотел разочаровывать сердце молодой девушки, а затем встал и поклонился.
“Я благодарен госпоже Кояма за заботу обо мне в это время”.
Аканэ Кояма попыталась поднять лицо вверх, не позволяя слезам, выступившим на глазах, скатиться вниз, и только прошептала: “Я всегда буду держать этот маленький дворик для тебя, возвращайся, когда у тебя будет время”.
__________________________________________________
Примечание:
* — в честь его прозвища Небесный Меч;
** — Кусанаги-но цуруги (яп. «Меч, скашивающий траву» или Амэ-но муракумо-но цуруги «небесный меч из кучащихся облаков») — мифический японский меч типа цуруги (японский прямой обоюдоострый меч), фигурирующий во многих легендах; является одним из символов власти японских императоров;
*** — Тайхо-дзюцу (яп. «искусство ареста») — японская система боя, ориентированная на практические полицейские задачи, в частности самооборону и арест без использования огнестрельного оружия; разработка системы началась в 1924 году; позднее состав приёмов тайхо-дзюцу был пересмотрен, добавив приемы использования традиционной полицейской дубинки «кэйдзё», основанные на дзёдзюцу (японское боевое искусство, в котором используется короткий боевой посох).
Перевод: Флоренс
