Чжан Хэн открыл глаза и обнаружил, что вернулся в свою спальню. Он сидел в той же позе, что и перед началом раунда, скрестив ноги на кровати, с ноутбуком на коленях. Его пальцы повисли в воздухе, собираясь нажать на кнопку мыши. На экране высветилась ошибка 404.
Чжан Хэн взглянул на часы с морской звездой у себя на запястье. В предыдущем раунде он был превращен в фигурку Lego, и, к счастью, он вернулся в нормальное состояние, как только вышел из игры. Часы показывали 00:05. Даже с учётом дополнительных 24 часов прошло всего 9 минут с тех пор, как он начал игру.
В отличие от его предыдущих раундов, хоть в этом и было много сражений, чувство напряжённости в основном отсутствовало, и помимо графики в стиле Lego, Чжан Хэн также мог выйти из игры в любое время, когда он пожелает, следовательно, это было не столько приключение, сколько скорее отдых.
Тем не менее, после пребывания в мире, сделанном из строительных блоков в течение полутора лет, Чжан Хэн почувствовал необъяснимое желание что-то разобрать вокруг себя после выхода из раунда, что было одним из немногих побочных эффектов.
В конце концов, это был канун Нового года. Хотя полночь уже миновала, на улице было оживленнее, чем обычно.
В последние несколько лет в городе запретили запускать фейерверки и петарды, но некоторые всё ещё не могли отказать себе зажечь их тайно, когда наступает Новый год.
Спать в такой час было трудно, поэтому Чжан Хэн открыл дверь.
Дедушка вернулся в свою комнату, но родители еще не спали. Телевизор был включен, но никто не смотрел его, так как они вдвоём играли в монополию на диване. Чжан Хэн купил эту настольную игру, когда ещё учился в начальной школе, так как ему пришлось долго копить деньги, прежде чем у него появилось достаточно, чтобы купить её. Однако, окончив школу, он больше не играл в неё, убрав её вместе со стопкой старой школьной одеждой. На этот раз он обнаружил её во время генеральной уборки вместе с дедушкой. Чжан Хэн первоначально планировал подарить игру бедным детям, живущим в горных районах. Он не ожидал, что его родители будут играть в неё.
Мать сложила ладони вместе и потрясла игральными костями. Чтобы поймать мимолетную удачу, она даже забралась на спинку дивана и позволила кубикам упасть с самого высокого места. В результате они теперь ползали по полу в поисках кубиков.
“Эй, ты вышел, наконец … ты закончил?” Мать Чжан Хэна посмотрела на сына с загадочной улыбкой на лице.
“В чём дело?”
“Это не имеет значения, я тоже был молод когда-то”, — сказал отец, как будто он очень хорошо понимал, что имела в виду его жена.
“Хa”, — Чжан Хэн, наконец, понял, о чём они говорят. Они явно не поняли его, когда он вернулся в спальню один и запер за собой дверь. Закатив глаза, Чжан Хэн не потрудился объяснить им всё это.
После этого мать Чжан Хэна широко распахнула объятия: “Ну же, первое объятие в Новом году для моих самых важных людей. Традиция нашей семьи никогда не должна быть нарушена”.
“С каких это пор в нашей семье появилась такая традиция? Почему я ничего об этом не знаю? Кроме того, вы оба не возвращались последние два года. Даже если эта традиция существовала, она уже давно нарушена”, — упрекнул Чжан Хэн.
“Э-э … я просто подумала об этом. С этого года эта традиция будет продолжаться. Ты можешь обнять дедушку, когда мы в отъезде, и ты можешь обнять свою девушку, когда у тебя будет девушка. Хотя ваши отношения с девушкой могут продлиться недолго, в тот момент она будет твоим самым важным человеком. Разве не так?” — спросила мать.
“Не надо намеренно говорить о чём-то серьёзном ради красного словца”, — сказал Чжан Хэн.
“Ха-ха-ха! Как и ожидалось от моего сына. Понимаешь, мне пришлось так много сказать, чтобы заставить тебя обнять меня. Неужели ты не можешь проявить инициативу на этот раз?”
У Чжан Хэна не было другого выбора, кроме как подойти к своей матери.
Как раз в тот момент, когда они собирались обнять друг друга, мать внезапно сказала: “Ээ… разве тебе не следует сначала вымыть руки?”
“….”
“Шучу. Это нормально — не мыть руки. Я совсем не против. В конце концов, ты мой сын”.
Раздраженный Чжан Хэн, наконец, обнял мать и отца.
“Потрясающе. Теперь в нашей семье появилась новогодняя традиция. Ты можешь передать эту традицию своим будущим детям. После этого они могут передать её своим сыновьям и дочерям. Это будет передаваться из поколения в поколение, возможно, даже распространится по всему миру в какой-то момент в будущем. Это довольно круто, если подумать… меня всё ещё будут помнить как основателя этой традиции. Конечно, ты должен сначала найти девушку, чтобы сделать это возможным. Ты ведь способен завести себе подружку, верно?”
“Не лезь не в своё дело”. Чжан Хэн наклонился, поднял упавшие кости, которые его родители не могли найти, и бросил их на игровое поле.
Кости дважды подпрыгнули и, наконец, остановились.
“А, это шесть! Это шесть! Именно этот номер мне был нужен больше всего. В таком случае все магазины на этой улице мои”, — взволнованно воскликнула мать Чжан Хэна.
“Это не считается! Хэнхэн бросил его… тебе придётся бросить ещё раз”, — возразил отец.
“Нет, это выбор судьбы!” — настаивала мать.
Если стыд был бы навыком, Чжан Хэн полагал, что его мать, вероятно, достигла бы пятого уровня.
Затем мать повернулась и сказала: “Почему бы тебе не поиграть с нами? Чем больше игроков, тем интереснее становится. В любом случае, на улице слишком шумно, и я не думаю, что смогу уснуть сегодня. Давай просто не будем спать всю ночь. В холодильнике стоит большая бутылка кока-колы, и мы втроём можем поиграть в «Монополию», пока будем ее допивать”.
“С этим у меня нет никаких проблем, а вы двое сможете продержаться всю ночь?” — спросил Чжан Хэн, устраиваясь поудобнее на ковре.
“Тц! Мой сын недооценивает меня. Когда я каждый вечер допоздна засиживалась над диссертацией, тебя ещё и в помине не было на этом свете. На этот раз позволь мне показать тебе мои навыки в этой игре”, — гордо сказала мать.
Вскоре мать заснула во время второй игры. Она говорила громче всех, но всё равно заснула на диване, несмотря на свою гордость.
Отец Чжан Хэна взял у нее из рук кости и пачку крепко зажатых игровых банкнот. Увидев, что мать крепко спит, Чжан Хэн пошёл в комнату и принёс одеяло, чтобы укрыть её. После этого отец и сын убрали игру и допили оставшуюся кока-колу.
“В последнее время ничего не произошло, верно?” — внезапно спросил отец, наводя порядок в гостиной.
“Что ты имеешь в виду?”
“Я имею в виду чувства, учеба, жизнь, здоровье…” — отец сделал паузу, — “и ты внезапно спросил о Гренландии и господине Тэме раньше”.
“Но ты, кажется, не хочешь говорить о своей гренландской научной экспедиции”.
“Да”, — отец провёл рукой по волосам, — “потому что на самом деле ничего не произошло… знаешь, ледники повсюду, и всё, что мне запомнилось об этом месте — это холод”.
“Да”, — Чжан Хэн согласно кивнул.
Некоторое время они молчали, не в силах найти тему для разговора.
“Я думаю… я, наверное, не очень хорошо лгу”, — отец немного смутился.
“Ты никогда не умел хорошо лгать. Но это не имеет значения”, — сказал Чжан Хэн. “Просто оставьте всё как есть, если не хочешь говорить об этом. Это не имеет значения”.
“Может быть, в следующий раз. Только ты и я, отец и сын. Планируешь ли ты приехать в Европу на время летних каникул? Я могу порекомендовать тебе несколько хороших достопримечательностей и баров”.
“Звучит неплохо, мы поговорим об этом, когда придет время”, — сказал Чжан Хэн, — “я возвращаюсь в свою комнату, чтобы поспать. Оставить свет включённым?”
“Просто оставь его. Я выключу его позже. Спокойной ночи, сынок”.
“Спокойной ночи, папа”.
Чжан Хэн открыл дверь комнаты.
