“Искренне признателен, в общей сложности 100 игровых очков”.
В номере отеля дядя в пляжных брюках бросил конфету с налипшим содержимым желудка, в стоящую рядом мыльницу, затем снял с рук медицинские перчатки и вышел из ванной: “Теперь все в порядке, рана на животе не повлияет на ее движения, а следы исчезнут через три дня”.
“Станет ли она снова такой же, как прежде?” — спросил Чжан Хэн, глядя на Пэн Цзятин, все ещё лежащую без сознания в ванне. Её рана уже была перевязана, и он понятия не имел, какой метод использовал дядя в пляжных брюках. Он явно разрезал ее живот, однако крови почти не было, и потребовалось меньше четверти часа, чтобы зашить ее снова.
Для большинства игроков сто игровых очков — это большая сумма, что в переводе составляло около четырех миллионов юаней, но для Чжан Хэна, который связался с дядей в пляжных брюках после того, как вывел Пэн Цзятин из комнаты, это все еще было в пределах приемлемого диапазона. Они договорились встретиться в отеле, где дядя в пляжных брюках разберется что произошло с телом Пэн Цзятин.
“Не волнуйся. Поскольку я взял с тебя игровые очки, я позабочусь о том, чтобы она была на 100% восстановлена до первоначального состояния”. Дядя в пляжных брюках вытер кровь на руках полотенцем, затем указал на конфету в мыльнице: “На самом деле причина, по которой она впала в такое состояние, заключается в этой штуке”.
“Что это за штука?”
“Ну, при обычных обстоятельствах я бы взял с тебя еще плату за идентификацию, но, учитывая, что ты только что совершил у меня крупную покупку, и я не в первый раз вижу нечто подобное, эту информацию я предоставлю бесплатно, в качестве бонуса”. Дядя в пляжных брюках отбросил полотенце, открыл бесплатную бутылку минеральной воды и сделал большой глоток, удовлетворённо вздохнув, прежде чем снова заговорить:
“Это … ты когда-нибудь слышал о Левиафане?”
“Левиафан, чудовище, о котором говорится в Библии?” — Чжан Хэн нахмурился.
“Верно, его описание есть в Книге Иова, это морское чудовище, по виду очень близкое к крокодилу, с твердой чешуей, острыми зубами, шипами на брюхе, оно может извергать огонь из ноздрей или что-то в этом роде”.
“Значит, она стала мишенью Левиафана? Но почему?” — спросил Чжан Хэн. Он всё ещё помнил то зрелище, которое предстало перед ним в той комнате. Теперь, оглядываясь назад, Пэн Цзятин действительно выглядела как Левиафан в то время, изменениям не подверглась только область выше шеи, она не могла дышать огнем, острых зубов тоже не было.
“Потому что Левиафану нужно использовать ее для инкубации яйца. Хорошо, что ты нашел ее вовремя. Если бы процесс инкубации дошёл до её мозга, то стал бы уже необратимым”.
“Инкубация?”
Дядя в пляжных брюках снова почесал внутреннюю поверхность бедра: “Левиафан упоминается не только в Библии. На самом деле, сейчас он более известен под другим названием”.
“Под каким?”
“Зависть”.
“Ты говоришь о семи смертных грехах?” — Чжан Хэн поднял брови.
“Да, зависть, которая является вторым из семи смертных грехов, а демон, которому она соответствует, не кто иной, как Левиафан”.
Дядя в пляжных брюках продолжил: “Я не знаю, кто эта маленькая девочка в ванной и какие у нее с тобой отношения, но, возможно, в последнее время она сильно завидовала, иначе Левиафан не нашёл бы её. Потому что для него лучшая пища в течение всего инкубационного процесса — это зависть. Зависть испытывает каждый человек. Когда Цзя Цзя дала тебе свой номер телефона, я позавидовал твоей молодости, сильному телу и красивому лицу …”
Внезапно дядя в пляжных брюках опустил голову, несколько меланхолично взглянув на свою плывущую талию.
“…но такая ревность длится недолго, по сути, это всего лишь вспышка, у обычных людей она длится день или два, не больше, что далеко не так много, как требуется для инкубации яйца. Поэтому Левиафан не выбрал бы нас в качестве сосуда для инкубации, так как, вероятно, ему пришлось бы ждать слишком долго, вплоть до нашей смерти, но даже тогда процесс инкубации не был бы завершен до конца. Обычно он выбирает только тех, кто сможет завершить инкубацию в течение трех-пяти месяцев”.
“Яйцо, о котором ты говорил, — это вот эта конфета?”
“Да, но может выглядеть не только как конфета, это может быть что угодно, главное, чтобы его можно было проглотить в желудок. Теоретически говоря, даже монета сгодится, но чаще всего это проявляется в виде еды. К сожалению, мы не можем обратиться в 315, чтобы подать жалобу на это”. Дядя в пляжных брюках пожал плечами: “С одной стороны, его привлекает зависть хозяина, а с другой стороны, эти яйца еще больше разжигают завистливые чувства последнего”.
“Спасибо”, — сказал Чжан Хэн.
“Не за что. В конце концов, ты заплатил за это”. После того, как дядя из пляжных брюках закончил свои дела, он, очевидно, включил инстинкт продавца и продолжил настаивать: “Поскольку у тебя так много очков, почему бы тебе не рассмотреть нашу эксклюзивную услугу? Прежде чем ты откажешься, я могу с полной уверенностью гарантировать тебе, что ты никогда не пожалеешь, если попробуешь, это определенно отличается от того опыта, который у тебя был раньше. Это как совершенно новое приключение, и это редкость, чтобы Цзя Цзя так заинтересовалась кем-то. Последний раз, когда я видел ее так заинтересованной в ком-либо, было, вероятно, больше 20 лет назад. Кроме того, позволь мне открыть тебе один секрет …”
Дядя в пляжных брюках понизил голос, оглядываясь по сторонам: “Только никому не говори, но человек, который вывел Цзя Цзя из игры, на самом деле не спал с ней! Конечно, все думают, что они спали вместе, но это неправда. Вы, игроки, не единственные, кто выбирает, а Цзя Цзя спит только с теми, кто ей действительно интересен! Ты ведь понимаешь, что я имею в виду? Это очень, очень редкая возможность. Я бы сказал, что получить ее гораздо сложнее, чем баллотироваться на пост президента США. В конце концов, президент США меняется каждые четыре года, в то время как Цзя Цзя потребовалось 20 лет, чтобы найти кого-то, кто ей интересен!”
“Э-э … я очень благодарен ей за проявленный интерес, правда, но я думаю, что сейчас мне это не нужно, — сказал Чжан Хэн.
Отослав дядю в пляжных брюках, Чжан Хэн взглянул на часы с морской звездой на запястье. До наступления полуночи оставалось всего несколько минут. Поэтому он просто подождал, пока мир не войдёт в неподвижное состояние, а затем отнёс Пэн Цзятин обратно в её комнату и положил на кровать.
Чжан Хэн уже собирался выключить свет и уйти, но, подумав, он вернулся к письменному столу и взял карандаш, лежащий на столе.
“Если вы действительно заботитесь о своей дочери, вы должны были заметить, что не даете ей достаточно любви и внимания. Эту любовь и внимание нельзя восполнить маленькими подарками после каждой командировки. Она несчастна, когда вас нет рядом. Я знаю, что жизнь нелегка, у каждого из нас есть свои трудности, но, как отец, вы должны стараться лучше, потому что это ваша ответственность!!! От доброжелателя”.
Чжан Хэн положил записку в бумажник отца Пэн Цзятин, после чего выключил свет и покинул семью из шести человек.
Перевод: Флоренс
