— Что? — спросил Тоба Люфэн.
Тоба Тишан объяснил:
— Тянет время. Я не знаю, в чем заключается игра этого парня, но одно можно сказать наверняка: он для чего-то выигрывает время. Люфэн, всякий раз, когда ты сталкиваешься с подобной ситуацией, ты не болтаешь со своим врагом и тверд в своем решении. Страх — убийца разума.
Тоба Люфэн кивнул:
— Должны ли мы… сказать ему?
— Ни в коем случае!
Тоба Тишан и Хань Темо заговорили в тандеме, а затем расхохотались.
Остальные ничего не знали о шутке. Из того, что они увидели, командир и императорский наставник забеспокоились, что Тоба Люфэн может проболтаться.
Все они заворчали на старых лис.
Хань Темо сказал:
— Люфэн, как ты думаешь, что произойдет, если пойти к старейшине Лэну и сказать ему в лицо, что он глуп?
— Меня сотрут в порошок? — озадаченно спросил Тоба Люфэн.
Хань Темо добавил:
— И это чистая правда. Старейшины эгоистичны, опрометчивы и заносчивы. Напоминать им, что их снова одурачили, — это то же самое, что называть их тупицами. Они хорошо прозреют, но только после того, как заберут твою жизнь. Как бы то ни было, Чжо Фань — отличный собеседник, всего несколькими короткими словами подготавливающий старейшину Лэна к нападению на вас, если вы попытаетесь разрушить его план.
Тоба Люфэн был весь в поту и много раз поклонился в знак благодарности.
Тоба Тишан сказал:
— Эти трое — подлые люди. Они могут быть нашими помощниками, но от них следует держаться как можно дальше. Чем они хуже, тем лучше. Только посмотрите на Чжо Фаня, заставляющего их страдать на каждом шагу.
*Наш великий командир хочет, чтобы Чжо Фань сбил этих ублюдков с толку.*
Все они щеголяли хитрой улыбкой, как зрители первого ряда на великолепном шоу. Они даже болели за Чжо Фаня.
Хань Темо покачал головой, увидев их позу…
В любом случае, вернемся к драке, супруги проти старейшины, которая была в разгаре.
Цю Яньхай и Сюэ Цинцзянь соприкоснулись ладонями, используя Искусство Жизни и Смерти, собирая невероятную силу между ними.
Не то чтобы ему было до этого дело, он беспокоился из-за тела Сюэ Цинцзянь. Даже пошевелил бровями.
Сюэ Цинцзянь в ответ захлопала глазами.
Цю Яньхай был возмущен и, взмахнув рукой, нанес атаку силой души.
Белый свет искривил воздух, целясь в грудь Непристойного Змея.
Старейшина все еще ухмылялся, теперь окруженный изображениями змей, сплетенных в сеть.
Белый свет замер как вкопанный, и его сила угасла.
Она уменьшилась с толщины чаши до толщины копья.
Цю Яньхай увидел, как змеи присосались к его лучу.
— Хе-хе-хе, глупцы, пик Божественного Просветления находится ниже Преобразования Пустоты. Вы используете силу души, в то время как мы можем использовать саму душу. Это за пределами вашего понимания. Сдавайтесь.
Непристойный Змей рассмеялся и продолжил пялиться на идеальную фигуру Сюэ Цинцзянь:
— Особенно ты, моя красавица, мне бы не хотелось тебя убивать. Ты внесла бы гораздо больший вклад в качестве моей ученицы. Что скажешь?
— Грязный старик, она моя ведьма, так что не трать зря свое чертово дыхание! — взорвался Цю Яньхай.
Старейшина выпустил в него змею, которая начала плеваться ядом.
Глаза Цю Яньхая затуманились, сделав его вялым. Его разум начал блуждать.
— Очнись! — крикнула Сюэ Цинцзянь.
Непристойный Змей хихикнул:
— Дорогуша, с твоим стариком все в порядке. Но поскольку моя душа — королевский питон, теперь, когда он отравлен, его душа сгниет заживо. Никто не может спасти его.
— Что?! — Сюэ Цинцзянь запаниковала.
Непристойный Змей погрозил ей пальцем:
— Я, конечно, могу пощадить его, но ты должна стать моей. Так что скажешь?
Сюэ Цинцзянь увидела Цю Яньхая в лапах питона и вздохнула, подходя к этой жалкой Непристойной Змее.
Шакал рассмеялся:
— Одну битву мы уже выиграли. Когда Свирепый Тигр прикончит этого старика, я разберусь с тобой. Я покажу тебе вкус настоящего ада, ха-ха-ха…
Чжо Фань предпочел промолчать, его взгляд был прикован к Сюэ Цинцзянь.
— Иди сюда, моя красавица, хе-хе-хе…
Когда она приблизилась, Непристойный Змей притянул ее в свои объятия. Сюэ Цинцзянь изо всех сил пыталась стряхнуть его с себя, но безрезультатно.
Ее глаза метались по сторонам, голос был мягким и успокаивающим:
— Б-будь нежен. Ты делаешь мне больно…
— Мешок с костями, отпусти мою ведьму! — Цю Яньхай должен был умереть от яда питона.
Непристойный Змей бросил на него насмешливый взгляд, поворачиваясь обратно к своей жертве:
— Моя прелесть, я отпущу тебя, но никуда не уходи.
— Куда бы я ни пошла, я всегда буду с тобой, ха-ха-ха… — Сюэ Цинцзянь хихикнула.
Непристойный Змей отпустил ее, и глаза Сюэ Цинцзянь стали холодными, ударив его в грудь.
Непристойный Змей легко удержал ее ладонь, крепче схватив Сюэ Цинцзянь:
— Ха-ха-ха, я знал, что ты нахальная. Ты мне нравишься. Множество дерзких девчонок хотели убить меня или покончить с собой, но все они оказались в моих руках. Ты ничем не отличаешься.
— Иди к черту! — Сюэ Цинцзянь ударила хлыстом.
Это только еще больше возбудило Непристойного Змея:
— Моя прелесть, чем ты злее, тем больше ты меня заводишь. А теперь поцелуй меня.
Непристойный Змей поджал губы, приближаясь к нетронутому лицу Сюэ Цинцзянь.
— Остановись, извращенец! — Цю Яньхай взревел, все еще находясь в ловушке.
Губы Непристойного Змея действительно коснулись лица, но когда он посмотрел на это лицо, зрелище напугало его до смерти.
— Что ты здесь делаешь? — Непристойный Змей, обнимавший Чжо Фаня, чувствовал себя так, словно откусил кусочек от чего-то мерзкого и гнилого.
Старейшина Лэн был ошеломлен, обнаружив Сюэ Цинцзянь на месте Чжо Фаня.
— Старейшина, тебе нравятся мои глаза? А губки? — ворковал Чжо Фань.
Непристойный Змей был потрясен до такой степени, что готов был расстаться со своей изначальной жертвой.
*Я здесь, чтобы поцеловать красотку, а не парня! И ты спрашиваешь меня о своих глазах? Отвали!*
Чжо Фань приклеился к нему прежде, чем Непристойный Змей смог стряхнуть его с себя. Чжо Фань схватил его за голову и заглянул ему в глаза:
— Эй, так у меня красивые глаза?
— Ты чертов извращенец, тебе нравится дурачиться, не так ли? Увидишь, как я лично убью тебя!
Непристойный Змей взревел, его ярость сотрясала землю, как будто Чжо Фань убил его семью, а потом спросил, нравится ли ему это.
Чжо Фань прилип к нему, как коала, его глаза сверкали золотом:
— Знаешь, они красивые, присмотрись повнимательнее.
— Посмотри на свой….
Голова змеи просто исчезла.
Все это было частью хитроумной уловки Чжо Фаня. Сюэ Цинцзянь была горшочком меда. Все, что оставалось Чжо Фаню, — это использовать свой глаз, Уничтожающий Пустоту, и лишить старика бесполезного украшения на его плечах.
Кровь брызнула фонтаном, и его тело ударилось о грязь…
