— Брат Чжо… ты вернулся? — Сюэ Нинсян была настолько слаба, что ее глаза уже превратились в мертвые пустоты. Она лишилась зрения, но все равно заставила себя улыбнуться, пытаясь всех успокоить. Все уже понимали, что у нее осталось мало времени.
Вшух~
Чжо Фань активировал свое Духовное поле. Но через мгновение, стиснув зубы, он задрожал.
— Сущность Нин’эр… — Чжо Фань сжал кулаки, пробормотав, — Как долго?
Лицо Чу Цинчэн помрачнело, и она печально ответила:
— Три дня…
Глубоко вздохнув, Чжо Фань закрыл глаза, чувствуя, как по ним разливается неудержимое тепло.
Когда сущность покидает тело, ее нужно вернуть в течении двенадцати часов, чтобы спасти человека. Прошло уже три дня, и даже если бы у него хватило сил вернуть ее, он не смог бы ей помочь.
Понимая его боль, Сюэ Нинсян попыталась равнодушно улыбнуться, словно ей совершенно плевать на свое состояние:
— Старший брат Чжо, ты сказал, что придешь ко мне через пять дней. Ты не солгал мне. Ты вернулся.
С этими словами, Сюэ Нинсян с трудом подняла руку, демонстрируя кольцо, мерцающее на ее пальце:
— Старший брат Чжо, ты сдержал обещание.
Слушая ее слабый и обеспокоенный голос, Чжо Фань все продолжал стоять с крепко закрытыми глазами, не в силах их открыть. Он боялся, что, взглянув на нее, не выдержит, а его сердце поддастся нахлынувшим эмоциям.
Но через силу Чжо Фань подавил эти порывы, обретя спокойствие. Он открыл свои глаза, в которых не было и следа волнения, и до всех донесся его равнодушный голос:
— Нин’эр, я опоздал. Я…
— Старший брат Чжо, все в порядке. Ты не опоздал. Для меня сегодня пятый день. — Сюэ Нинсян не дала ему закончить. — Старший брат Чжо, ты прикоснешься своим кольцом к моему и выполнишь свое обещание до конца?
Взглянув на ее бледное личико, Чжо Фань приблизился к ослабевшей девушке, протягивая свое мерцающее Громовое Кольцо.
Сюэ Нинсян не могла видеть, но звук, доносившийся до ее ушей, заставил ее улыбнуться:
— Старший брат Чжо, я знаю, что ты чувствуешь себя виноватым, но, послушай, это не твоя вина. Я думаю, что ты был так же захвачен их планами, как и мы их засадой. Я не виню тебя. Они даже сказали, что пришли убить меня из-за тебя. Я счастлива. Я занимаю важное место в сердце старшего брата Чжо, раз они обратили внимание на такую девушку, как я.
Крепко сжав кулаки, Чжо Фань замолчал, но его глаза взорвались яростью, которую никто не заметил.
— Брат Тяньян, разве ты не хотел тоже соприкоснуться кольцами? Тогда чего ты ждешь? Сейчас, у меня осталось не так много времени, но я услышать звук мерцания наших трех колец. — Сюэ Нинсян улыбнулась Се Тяньяну.
Сердце Се Тяньяна разрывалось на части, но, взяв себя в руки и вытерев слезы с глаз, он протянул свое кольцо к двум другим.
Три Громовых Кольца ярко засветились и раздался громкий треск. Сюэ Нинсян прислушиваясь к приятному звуку, мирно закрыла глаза:
— Как бы я хотела, чтобы мы вернулись в те дни в Горном Хребте…
Пам~
Рука Сюэ Нинсян ослабла и упала на землю, лишенная жизни. Но на ее бледном лице не было ни боли, ни обиды, а только радость.
Это было невероятно, чтобы тот, у кого забрали сущность, показывал такие эмоции перед смертью. Ведь боль от мучений души, раздираемой на куски, искажает лицо любого.
Но только не Сюэ Нинсян, она была довольна.
Даже Чжугэ Чанфэн, Лэн Учан и Дугу Чжаньтянь, наблюдающие через Национальный Пятиэлементный Камень отреагировали. Они никогда не видели такой чистой и невинной девушки.
Жаль, такая ужасная смерть была для нее напрасной.
Чжугэ Чанфэн вздохнул:
— Неудивительно, что парня зацепила эта девушка. Она настоящая редкость.
— Злая душа всегда будет искать чистые души, на которые можно опереться для утешения. Но как только чистая душа уйдет, злая душа останется в одиночестве и безумии. Никто не сможет предотвратить это. — Лэн Учан погладил свою бороду. Его вздох демонстрировал сострадание, но блеск в глазах говорил о другом.
Чжугэ Чанфэн холодно посмотрел на него:
— Господин Лэн, когда играешь с разъяренным зверем, остерегайся, чтобы самому не пораниться!
— Ха-ха-ха, все в порядке, премьер-министр. Самая опасная вещь в этом мире — спокойный и расчетливый зверь. А разъяренный… С такими легко справиться. — Лицо Лэн Учана расплылось в хитрой улыбке.
Вздохнув, Чжугэ Чанфэн покачал головой и повернулся к камню, взглянув на Чжо Фаня:
— Малыш, ты же не мог так легко попасть в их ловушку…
Глава семьи Сюэ и его отец в истерике рухнули наземь, наблюдая, как Нин’эр покидает этот мир. Тогда Ло Юньшан поспешила к ним, в попытке немного утешить, хотя тоже была опечалена.
Сюэ Ган и Сюэ Линь подошли, с непрекращающимися слезами, к бездыханной Нин’эр. Смотря на свою сестру, боль разрывала их изнутри.
Се Тяньян задыхался, его красные глаза полностью описывали, его внутренние переживания. Крепко сжав меч, он резко поднялся на ноги:
— Чжо Фань, Хуанпу Цинтянь ждет тебя у земляных врат. Пойдем вместе и отомстим за Нин’эр!
— Это самоубийство. Ты собираешься идти в ловушку. Здесь водные врата, и мы можем вернуться в Юньлун и выиграть Битву Всех Семей прямо сейчас. — Чжо Фань равнодушно смотрел на Сюэ Нинсян. Его глаза были бездонными, будто ничего не произошло.
У Се Тяньяна на лбу выступили вены, и он пронзительно посмотрел на него:
— Ублюдок, это все, что ты можешь сказать? Нин’эр умерла из-за тебя, и это все, о чем ты можешь думать? Ты что, хладнокровное животное?
— Да, это так. Разве ты еще не понял? — Чжо Фань все с тем же безразличным лицом, продолжал, — Моя цель — победить в Битве Всех Семей. Человеческие жертвы не имеют значения. Придя на Гору Царя Зверей, ты должен принять риск смерти. Это выбор каждого…
— Ублюдок!
Прежде чем он договорил, удар Се Тяньяна отбросил Чжо Фаня, и он закричал:
— Мне все равно, как ты относишься к другим, но Нин’эр мертва, она умерла из-за тебя!
Чжо Фань оставался лежать, с кровью, текущей из уголка его губ, но его тон был таким же холодным, как и раньше:
— Я повторю. После того, как ты попал на Гору Царя Зверей, тебе некого винить в своей судьбе. Но эта девушка… не должна была вообще приходить. Она слишком слаба.
Се Тяньян задрожал, и его глаза вспыхнули жаждой крови. Чу Цинчэн и другие девушки смотрели на Чжо Фаня с нескрываемым упреком.
“Неужели этот человек настолько бесчувственный? Как он может говорить такие жестокие вещи, да еще и в такое время?”
Но Лун Синъюнь, единственный, кто был с ним согласен, кивнул:
— Брат Чжо прав. Битва Всех Семей с самого начала была опасным занятием, где никто не может гарантировать твое выживание. Главный приоритет остается неизменным — покинуть это место как можно скорее. Кстати, брат Чжо, я слышал, что ты украл четвертую Священную Пилюлю. Не забудь своих братьев и оставь нам одну.
— Я так и сделаю. — Все еще лежа на земле, Чжо Фань ответил.
Свуш!~
Внезапно, Се Тяньян пришел в движение, его убийственная аура разгорелась, глаза налились кровью, а лезвие меча полетело в Чжо Фаня:
— Ублюдок! Я знал, что все это было диверсией. Ты использовал нас в качестве приманки, пока искал Священную Пилюлю. Ты убил Нин’эр!
— Что? Это… Девять Форм Духовной Пустоты. Остановись, Тяньян!
Се Тяньшан в панике закричал ему. Он не ожидал атаку техникой Девяти Форм Духовной Пустоты против Чжо Фаня, но что еще хуже, Се Таньян действительно хотел убить его.
“Они были ближе, чем братья, как же так получилось…”
Однако, он опоздал. Се Тяньян занес светящийся меч и направил его в Чжо Фаня, который просто лежал на земле.
Когда меч приблизился к нему, золотой ореол вспыхнул в его глазу, и он исчез. В следующее мгновение тень появилась за спиной Се Тяньяна и ударила того ладонью по шее.
Бам!~
С громким звуком Се Тяньяна отбросило в землю, в результате чего образовался кратер, и он лишился сознания.
На лицах всех присутствующих отразился шок.
Они знали о силе Чжо Фаня, но каждый раз поражались, видя ее своими глазами. Второй молодой мастер Особняка Цзяньхоу был выведен из строя одним ударом.
Се Тяньшан шагнул вперед, накрыв кулак ладонью:
— Брат Чжо, пожалуйста, прости моего безрассудного брата…
— Не стоит. Мы уходим. — Рука Чжо Фаня вспыхнула светом, и два голубых кристалла опустились в желоб водных врат.
Внезапно, невидимая волна распространилась от водных врат и перед ними возник световой столб, устремляясь к небу.
Чжо Фань указал пальцем:
— Врата открыты, вперед.
По приглашению Чжо Фаня, Се Тяньшан и остальные облегченно вздохнули. Он нес своего брата, а Сюэ Ган взял тело сестры. Они прошли сквозь свет и оказались в Юньлуне.
При виде знакомого места все расслабились, будто только что вырвались из ада.
Чжугэ Чанфэн, наблюдал за всем этим, с улыбкой:
— Господин Лэн, судя по всему, дикий зверь не сошел с ума, он все еще спокоен.
Лэн Учан нахмурился, он все еще сомневался:
“Неужели я ошибся?”
Чу Цинчэн подошла к Чжо Фаню, но не отправилась к вратам, а с ненавистью на лице проговорила:
— Чжо Фань, я действительно ошибалась насчет тебя. Такой холодный и безжалостный мужчина, как ты, вообще не достоин любви женщины.
Чжо Фань молчал, просто стоя на месте.
— Муж, ты… — Сяо Даньдань проходя мимо него разочарованно покачала головой.
Группа Дун Сяовань только вздохнула, не говоря ни слова и двинулась следом.
Они — победители, но никто не чувствовал себя таковыми. Их сердца окутывали мрачные и унылые эмоции.
Все вернулись назад, кроме Чу Цинчэн и Чжо Фаня. Она отвернулась от него и зашагала к вратам, ни разу не оглянувшись. Но прямо перед столбом света, Чу Цинчэн краем глаза заметила странные пятна крови на земле, около единственной оставшейся фигуры.
Повернув голову, она увидела руки Чжо Фаня, настолько крепко сжатые, что ногти впились в плоть, а между пальцев сочилась алая кровь.
Чжо Фань обладал Алмазным телом. Сколько же силы он приложил, чтобы причинить себе вред?
Чу Цинчэн закричала:
— Чжо Фань, ты…
Однако, Чжо Фань не дал ей договорить, толкнув ее в столб света, и в следующее мгновение она оказалась в Юньлуне.
Чу Цинчэн тут же повернулась к водному камню, глядя на холодного Чжо Фаня по ту сторону, и взволнованно закричала:
— Чжо Фань, что ты делаешь?
Жаль, что массив работал только в одну сторону, и ее крик он не услышит…
Все в замешательстве посмотрели на Хозяйку Башен Цветочного Дождя.
Но в следующий момент люди все поняли.
Чжо Фань вытащил ключи и просто выбросил их, а столб света с мерцанием исчез.
Раскинув руки, все его тело задрожало, глаза налились кровью, в них засверкала молния. И дикий рев разнесся по округе:
— Нин’эр!
Ярость сдерживалась достаточно долго, и теперь она вырвалась на свободу…
