Шангуань Бин Сюэ наблюдала за разворачивающейся перед ней ситуацией и подсознательно выпустила воздух, который держала в груди, в виде вздоха облегчения.
Хотя Шангуань Бин Сюэ считала, что нашла причину проблемы, она не была уверена в этом на 100%. Если в постижении энергии маны она была даже выше Бай Цзэминя, хотя по иронии судьбы ее Мана была ниже, чем у него в начале апокалипсиса, то в высиживании яиц муравьев-мутантов Шангуань Бин Сюэ была точно такой же, как Бай Цзэминь: она не имела ни малейшего понятия об этом!
Она просто не хотела, чтобы Бай Цзэминь во всем искал Лилит, Шангуань Бин Сюэ хотела показать ему, что они сами могут решить свои проблемы, не полагаясь на неизвестное существо, которое даже не принадлежит к тому же миру, что и они, и цели которого загадочны и неизвестны.
К счастью, ей это удалось.
— Бин Сюэ, ты действительно спасла меня на этот раз, — Бай Цзэминь вздохнул и вдруг почувствовал, что его ноги ослабли.
Шангуань Бин Сюэ сделала шаг вперед и легко взяла его за руку, глядя на него веселыми глазами: — Интересно, что подумали бы все убитые тобой существа и Император Асуров Четвертого Порядка, который мог только беспомощно смотреть, как ты уходишь из-под его носа, если бы увидели тебя в таком жалком состоянии, несмотря на то, что ты не был ни на одном поле боя.
Бай Цзэминь ничуть не смутился и, выпрямившись с ее помощью, фыркнул: — Это тоже поле боя, поле боя отца, сражающегося за жизнь своего ребенка!
Шангуань Бин Сюэ чуть не расхохоталась, услышав его слова, но, вспомнив свое прошлое и все трудности, через которые пришлось пройти ее отцу*, чтобы вырастить ее одной, она решила, что это не тот случай, над которым стоит смеяться.
(P.S. Здесь скорее всего должна быть мать, а не отец… не знаю, почему автор написал так)
Бай Цзэминь, который сказал эти слова, чтобы немного разрядить свое нервное настроение, был немного удивлен, когда увидел серьезное выражение лица Шангуань Бин Сюэ.
— … Наверное, ты прав. Забота о маленьком ребенке — это тоже поле битвы.
Но Бай Цзэминь был также умен, он быстро понял, что происходит в голове у молодой женщины рядом с ним. В конце концов, Бай Цзэминь знал о прошлом Шангуань Бин Сюэ.
Пытаясь немного сменить тему, он посмотрел на серо-металлическое яйцо в своих руках и удивленно сказал: — Должен сказать, что этот маленький питомец пожирает ману просто безумно. Я уже потерял более 100 очков Маны, а он все еще ест без остановки.
Шангуань Бин Сюэ на мгновение задумалась и предложила: — Что ты скажешь о том, чтобы пойти ко мне домой?
— Пойти к тебе домой? — Бай Цзэминь посмотрел на нее в замешательстве.
— Мой дом находится всего в двух улицах отсюда, а твой — более чем в 20 километрах, — Шангуань Бин Сюэ спокойно объяснила и, указывая глазами на окрестности, обозначила свою цель: — Мы можем пойти в мой дом, там тебе будет удобнее снабжать маной маленькую жизнь внутри яйца. Я не думаю, что будет удобно оставаться здесь, если будущая королева муравьев родится сегодня.
Бай Цзэминь проследил за взглядом Шангуань Бин Сюэ и наконец понял, что она имела в виду.
Действительно, в привилегированной зоне было несколько человек, которые с любопытством наблюдали за странным светящимся яйцом, которое явно принадлежало какому-то монстру-мутанту. Бай Цзэминь даже слушал, как мальчик 6-7 лет просил свою мать купить ему одно из этих яиц, чтобы он мог вырастить собственного дракона и в будущем стать его наездником.
— Хорошо, пойдем к тебе домой, — Бай Цзэминь без раздумий кивнул.
Хотя он не возражал, чтобы эти люди увидели яйцо, но, когда из него вылупится маленькая жизнь, это будет совсем другое дело. Бай Цзэминь не знал, какой внешний вид будет у его дочери, когда она вылупится из яйца, но он знал, что у нее, скорее всего, будут различные муравьиные черты: возможно, усики, выпученные глаза, косы возле рта, лапки насекомого и т. д.
Какими бы ни были характеристики муравья, эти выжившие, живущие в привилегированной зоне, определенно были бы напуганы до смерти, и в течение нескольких часов вся база узнала бы, что человек принес в базу существо-мутанта. Это могло вызвать несколько проблем, которые, хотя и можно было решить за несколько дней, Бай Цзэминь предпочел бы избежать их, если бы их можно было избежать.
Бай Цзэминь и Шангуань Бин Сюэ смотрели на них с холодным выражением лица, а затем выпустили лишь намек на убийственное намерение, отчего лица ближайших к ним людей побледнели и они подсознательно сделали пару шагов назад, а затем опустили головы, не решаясь больше смотреть.
Дело было не в том, что они хотели запугать слабых: и он, и она были не настолько скучны, чтобы тратить время вот так, и не были незрелыми детьми после всех лишений, через которые им пришлось пройти. Просто это был единственный способ показать всем, что они оба — сильные эволюционеры души, а значит, у них есть определенные привилегии, которых нет у обычных привилегированных выживших.
Только тогда эти люди не начнут распространять ложные слухи.
После двух-трех минут молчаливой ходьбы Шангуань Бин Сюэ привела Бай Цзэминя к своему дому и, когда он вошел, с опаской огляделась, прежде чем запереть дверь.
Бай Цзэминь уже однажды бывал в доме Шангуань Бин Сюэ, когда после недели тишины и покоя, проведенной с семьей, он снова начал двигаться. Тогда же он впервые узнал, что она уже дошла до Второго Порядка, да еще и на таком высоком уровне.
Этот дом был, пожалуй, немного больше, чем дом, принадлежавший семье Бай Цзэминя, но и значительно роскошнее; это был дом, который Ву Кэцянь и Сун Линь устроили для нее. Если бы не то, что Шангуань Бин Сюэ отказалась от нескольких больших домов, которые ей предлагали, она бы жила в более просторном месте.
— Бин Сюэ, почему ты решила остаться в этом доме, а не в более роскошном? — спросил Бай Цзэминь.
Шангуань Бин Сюэ не ответила, а поставила греться воду в чайнике и прошла к противоположному креслу, где сидел Бай Цзэминь. Она посмотрела ему в лицо и спокойно ответила: — Слишком большой дом будет выглядеть слишком одиноким для одного человека.
Продолжая подпитывать яйцо маной, Бай Цзэминь несколько секунд смотрел ей в глаза, а потом вздохнул: — Знаешь, Бин Сюэ? Иногда я не могу не задаваться вопросом, какой бы ты была, если бы тот кусок мусора, которого тебе подарила жизнь, был бы более ответственным человеком.
— Кто знает… Но я не жалуюсь, — Шангуань Бин Сюэ покачала головой и, глядя на него блестящими глазами, слегка улыбнулась: — Кто-то однажды сказал мне во время нашей первой ночной охоты в лесу мутантов, что ненавидеть тех, кто сделал нам зло, значит ненавидеть себя. В конце концов, эти люди, несомненно, больше всего способствовали формированию наших личностей и сделали нас такими, какие мы есть сегодня.
Бай Цзэминь слегка приоткрыл рот, вспомнив, что в тот вечер, когда они с Шангуань Бин Сюэ наконец-то подружились после того, как некоторое время сражались друг с другом спина к спине, он сказал ей, что не ненавидит девушку, которая причинила ему столько боли в прошлом, потому что именно благодаря ей он стал тем, кем является сегодня.
Однако Бай Цзэминь сумел уловить в словах Шангуань Бин Сюэ и кое-что еще.
— Это значит, что ты….
Шангуань Бин Сюэ изящным движением убрала прядь волос за правое ухо и ответила на незаконченные слова Бай Цзэминя: — Я не могу сказать, что не ненавижу этого человека, я не настолько хороший человек, не говоря уже о святом. Однако, если он поймет, что для него удобно, и послушно сдастся после того, как мы его изобьем… тогда я позволю ему жить.
В глазах Бай Цзэминя промелькнуло облегчение, но в то же время и разные сложные эмоции.
Он не хотел, чтобы Шангуань Бин Сюэ убивала своего отца, потому что, хотя сегодня она может ненавидеть его до мозга костей, с годами ее чувства могут измениться. Может, она будет ненавидеть Сюаньюань Вэньтяня сто лет, может, пятьсот лет… Может быть, даже тысячу лет!
Однако если Бай Цзэминь достигнет своей цели, а может, и сама Шангуань Бин Сюэ, то они будут жить вечно; вечные существа, которых не испортит и не разъест время.
Вечность — это слишком долго, слишком много времени… За вечность чувства людей могут измениться, и Бай Цзэминь не хотел, чтобы такой важный для него человек, как женщина, сидящая на диване в пяти футах от него, прожил вечность в горечи из-за поступков ее молодости.
Теперь, однако, родилась новая проблема.
— Бин Сюэ, ты же знаешь, что будет нелегко заставить Сюаньюань Вэньтяня сдаться? — Бай Цзэминь заметил с серьезным выражением лица. Видя ее спокойный кивок, он кивнул в ответ и продолжил: — Сюаньюань Вэньтянь — человек, который слишком долго занимал высшее положение во всем Китае, и даже во всем прошлом мире не было никого, кто осмелился бы проявить неуважение к нему, учитывая его положение и власть. В этом новом мире он, скорее всего, будет сильным эволюционером души, даже если не сможет сравниться с нами двумя, не говоря уже о том, что он должен обладать большой военной мощью и даже несколькими миллионами выживших под его контролем.
На самом деле, Бай Цзэминь также подозревал, что человек, которому удалось заполучить ядерную установку, был сам Сюаньюань Вэньтянь. Хотя это было только подозрение, и он не мог подтвердить его наверняка, у Бай Цзэминя всегда было хорошее чутье на опасность, поэтому он был уверен в этом подозрении.
Но он не стал говорить об этом Шангуань Бин Сюэ, так как это было бы не только бессмысленно, но и усугубило бы ее совесть. Она только что приняла такое важное решение, что ей нужно было время, чтобы немного расслабиться, и Бай Цзэминь не хотел быть причиной давления на нее.
— … Бай Цзэминь, даже самый талантливый генерал может проявить свой талант, только если у него есть армия, которой он может руководить, — заметила Шангуань Бин Сюэ. В ее глазах мелькнул холодный блеск, от которого у Бай Цзэминя даже кровь стыла в жилах, и она сказала низким голосом: — И самым сильным мечникам нужны руки, чтобы орудовать мечом, иначе они будут просто бесполезны.
— Ты…
— Я сказала, что позволю ему жить. Но я никогда не говорила, что отпущу его легко, — Шангуань Бин Сюэ встала и подошла к чайнику, который громким свистящим звуком оповестил, что вода закипела.
Когда он посмотрел на ее изящную и стройную спину, в тишине комнаты раздался ее спокойный, но полный холода голос:
— Этот человек, Сюаньюань Вэньтянь, всегда любил фехтование, и, как мне рассказывала мама, он тренировался с мечом с самого раннего возраста. Поэтому я тоже тренировалась с мечом, потому что хотела превзойти его во всех аспектах жизни. Я понимаю, что в прошлом я была одержима и что такого никогда бы не случилось, но сейчас все по-другому».
Бай Цзэминь замолчал, а после того, как Шангуань Бин Сюэ вернулась с двумя чашками чая, наполненными ароматом лимона, он сказал спокойным голосом: — Значит, ты хочешь отрубить ему руки, чтобы он больше никогда в жизни не смог прикоснуться к мечу?».
Шаньгуань Бин Сюэ поставила перед ним одну из чашек и вернулась на свое место. Она сделала глоток и слегка кивнула: — Да, я хочу, чтобы он никогда не смог прикоснуться к мечу. Он любит фехтование так же сильно, как и свою жизнь. Тогда я заберу то, что он любит больше всего. И если он не сможет жить с этим, тогда ему решать, жить или нет.
Забудьте об отнятии рук у человека, который любил мечи и фехтование так же сильно, как свою собственную жизнь, отрубание рук у эволюционера души в этом мире, где опасности таились в каждом углу, мало чем отличалось от отрубания крыльев у птицы!
Однако Бай Цзэминя вполне устраивало принятое решение. По крайней мере, если Сюаньюань Вэньтянь умрет, то не под мечом ее дочери.
Бай Цзэминь и Шангуань Бин Сюэ обсудили различные вопросы и стали просматривать важные детали, которые нуждались в корректировке. До официального начала экспедиции на юг оставалось всего 2 дня, и пока они двое находились здесь, было 400 эволюционеров души, которые готовились к походу на юг менее чем через 48 часов!
