Шангуань Бин Сюэ по натуре была осторожным человеком. Более того, её осторожность особенно проявлялась по отношению к мужчинам, поскольку на протяжении всей своей жизни из-за своей внешности она получала разные взгляды и отношение от мужчин.
Однако тот факт, что Бай Цзэминь сдержал свое слово, даже когда он явно мало что мог выиграть и мог даже погибнуть на этой миссии, застал ее врасплох. В то же время это заставило ее осознать, что, может быть, просто может быть, не все люди или даже не все мужчины будут смотреть на неё или вести себя по отношению к ней одинаково.
Конечно, такая мысль все еще находилась в младенческой стадии и была просто мимолетной. Превратится ли эта мысль в нечто большее, например, в уверенность, еще слишком рано говорить.
* * *
Пробыв в здании целых три часа, Шангуань Бин Сюэ восстановила достаточно маны, чтобы повлиять на предстоящую битву.
В течение этих трех часов никто из четверых особенно ничего не делал, только Чэнь Хэ и Шангуань Бин Сюэ время от времени болтали, и Лян Пэн внезапно прервал их, сказав что-то не слишком значимое и несущественное.
Что касается Бай Цзэминя, то он просто тихо сидел в углу, глядя на маленькую фотографию с тоской, которую никто не мог видеть, кроме Лилит, молча сидевшей рядом с ним.
На снимке стояли четыре человека, взрослая пара за спиной маленького мальчика и девочки лет восьми-девяти. На заднем плане прекрасный зеленый вид, деревья простирались вдалеке, как бесконечное море.
Эта фотография являлась семейной фотографией родителей Бай Цзэминя, его младшей сестры и его самого. В то время у него был день рождения, и его мать решила поехать со всей семьей посетить Великую Китайскую стену и другие красивые места с историей.. Это было драгоценное воспоминание, которое Бай Цзэминь всегда брал с собой повсюду, так как из-за расстояния между университетом и своим домом он не мог часто видеться со своей семьей.
Теперь в этом сумасшедшем мире, где доверие и предательство шли рука об руку даже больше, чем в прошлом, Бай Цзэминь мог только черпать тепло из прошлых воспоминаний, которые раньше не были для него так важны, ведь все было нормально.
«Семья?» — спросила Лилит, хотя уже знала ответ. В конце концов, это был первый раз за шесть дней, когда она увидела такое выражение на его обычно каменно твердом лице.
Бай Цзэминь кивнул в ответ. Хотя они с Лилит почти не разговаривали, Бай Цзэминь знал, что она рядом с ним, и, как ни странно, в глубине души он верил, что она не предаст его.
Хотя он и она обычно молчали, Бай Цзэминь чувствовал себя очень комфортно, так как он никогда не был многословным человеком даже до появления Записи Души в этом мире.
Тишина, обычно окружавшая их, ни в коей мере не неудобная — напротив, она чрезвычайно расслабляющая.
«Моя мана восстановилась почти полностью», — ледяной голос Шангуань Бин Сюэ вывел Бай Цзэминя из задумчивости. Когда он поднял голову, его тоскующего взгляда больше не было, зато вновь появилось непроницаемое каменное выражение лица.
«Если вы готовы, мы можем начать прямо сейчас» — Шангуань Бин Сюэ уставилась на него с таким же выражением лица и указала пальцем.
«…Тогда давайте начнем прямо сейчас. Нет смысла тратить больше времени, и дальнейшие задержки могут усложнить ситуацию еще больше», — Бай Цзэминь встал и неслышно вздохнул.
Шангуань Бин Сюэ и двое других кивнули, чтобы выразить согласие.
Бай Цзэминь, казалось, чего-то хотел, но после минутного колебания он решил просто покачать головой и, не говоря больше ни слова, подойти к окну.
Прежде чем он успел уйти, за его спиной раздался голос Чэнь Хэ: «Эй, Бай Цзэминь!»
Бай Цзэминь обернулся и вопросительно посмотрел на него.
«Будь осторожен. Если ты думаешь, что зомби слишком силен, просто беги. Мы можем попробуем в другой день», — Чэнь Хэ кивнул и посмотрел на него с серьезным выражением лица.
Немного удивившись Бай Цзэминь кивнул и сказал ясным голосом: «Я полагаюсь на тебя в следующей части».
Чэнь Хэ показал ему большой палец, как бы говоря положиться на него. Увидев это, Бай Цзэминь больше не мешкал и выпрыгнул из окна, прежде чем превратиться в порыв ветра, несущийся к зданию в нескольких улицах отсюда — к женскому общежитию.
Когда Бай Цзэминь ушел, Лян Пэн посмотрел на Чэнь Хэ, подняв брови, и рассмеялся: «Я думал, тебе не очень нравится этот парень? Разве вы двое не соперники в любви или что-то в этом роде? Хахахаха!»
Чэнь Хэ нахмурился и посмотрел на него с некоторым гневом, медленно сказав: «Причина, по которой он мне не слишком нравится, заключается в его предыдущем жестоком поступке, он не мой соперник в любви. Кроме того, то, что мне не слишком нравится Бай Цзэминь из-за его жестокости, не значит, что я его ненавижу. Разве не естественно пожелать ему удачи? В конце концов, он все еще наш союзник».
«Тск, какой скучный парень», — Лян Пэн, ожидавший, что Чэнь Хэ покраснеет от смущения после раскрытия его чувств, в конце концов пожал плечами и щелкнул языком, увидев, что реакция красивого лучника была нормальной и спокойной.
Шангуань Бин Сюэ холодно посмотрела на него и сказала ледяным голосом: «Если у тебя есть время говорить глупости, почему бы тебе тоже не подготовиться?»
Лян Пэн фыркнул и направился к выходу со своим большим молотом на плече. С таким весом он не осмеливался выпрыгнуть из окна, иначе мог сломать обе ноги, пытаясь покрасоваться.
После того как Лян Пэн исчез, Шангуань Бин Сюэ взяла то, что казалось веревкой, и привязала ее к кончику ледяного кола, прежде чем заморозить его и соединить веревку и кол вместе.
Эта веревка на самом деле изготовлена из углеродного волокна, её взяли из тренажеров спортзала. Она была особенно устойчива к большому весу и чрезвычайно прочна под давлением, а также благодаря гибкости способна выдерживать внезапные натяжения. Обычно верёвку использовали при создании лодок, автомобилей, деталей самолетов, велосипедных обручей и т. д.
Видя, что они остались вдвоем, Чэнь решил нарушить молчание: «Бин Сюэ, о том, что Лян Пэн сказал ранее… О конкурентах в…»
«Сосредоточься», — Шангуань Бин Сюэ прервала его, прежде чем он смог продолжить, и, глядя в окно, напомнила ему: «Твоя помощь здесь имеет решающее значение. Ты не можешь позволить себе потерять концентрацию, несмотря ни на что».
