— Но разве это не лишит призраков последнего шанса на спасение? Они останутся со своим отчаянием, и у них не будет возможности освободиться. — У Хань Фэя был очень странный ход мыслей. Он в первую очередь беспокоился о призраках.
— Думаешь, они смогут отказаться от своей одержимости без этого? Большинство людей в этом мире неразумны. Отчаяние — заразная эмоция. Если не разделить два мира, то трагедии, подобные твоей, когда люди случайно попадают в загадочный мир, будут продолжаться. — Старик нарисовал на кукле красные глаза. — Разве ты не чувствуешь отчаяния? Если не страх, то почему ты так хочешь уйти?
— Если ты продолжишь вкладывать в него негативные эмоции, то загадочный мир породит невообразимых призраков. Тогда случится настоящая трагедия. — Настаивал Хань Фэй. — Ты должен знать это лучше меня. Они тоже когда-то были людьми. Возможно, некоторые из них даже твоя семья.
Руки старика задрожали, и он случайно проткнул глаз кукле. Помолчав, он посмотрел на Хань Фэя.
— Ты — исключение. Для большинства людей лучшее решение — это полное разделение двух миров.
— Необязательно.
— С тобой твои друзья. Почему бы тебе не спросить их, чего хотят они? — Старик начал искать обрывки бумаги, чтобы починить глаз куклы.
— Если ценой будет то, что я больше никогда не увижу свою маму, я никогда не соглашусь на разделение. — Сяо Ю держала в руке телефон своей матери. Несмотря на то, что она была до смерти напугана, она говорила с решимостью.
— Я… — Сяо Цзя всегда жил один. Казалось, он о чём-то задумался и замолчал. Все трое попали в мир призраков. Все они были не согласны со стариком, и это было то, чего старик не ожидал.
— Нормально, что ты не можешь забыть прошлое. Но, чтобы двигаться дальше, нужно научиться отпускать…
— Тогда ты можешь отпустить? — Хань Фэй сел напротив старика. — Люди с фамилией Фу хотят меня убить. Но ты — единственное исключение. Если бы ты действительно всё отпустил, тебя бы здесь не было.
Старик сосредоточился на том, чтобы починить глаз куклы, и проигнорировал Хань Фэя.
— Раз уж ты не хочешь рассказать мне о моём прошлом, ты можешь сказать мне, кто ты? У всех них фамилия Фу, но только ты готов назвать мне своё полное имя. Ты отличаешься от них. Ты, должно быть, единственный, кто подвергает сомнению голос в своём сердце! — Сказав это, Хань Фэй был удивлён. Казалось, что он готовил эту речь много жизней и наконец получил возможность произнести её.
— Я просто мастер по изготовлению изделий из бумаги. Всё не так сложно, как ты думаешь. — Старик долго пытался починить глаз, но безуспешно. — Похоже, я и правда не могу претендовать на то, что мне не принадлежит.
Он небрежно бросил куклу на кучу мусора у двери. Он встал, держась за подлокотник.
— Ты думаешь так, потому что не испытал настоящего отчаяния. Полностью отделить загадочный мир от реального мира — это неправильно. Если бы это было возможно, я бы хотел уничтожить загадочный мир, чтобы у отчаяния не было возможности расти. — Старик без предупреждения начал сильно кашлять. Хань Фэй попытался помочь ему, но тот отмахнулся. — Оставайся в городе. Взгляни на прошлое, будущее и своё сердце. Мне не терпится увидеть твой выбор.
— Что ты имеешь в виду?
— Всё началось в этом городе. Постарайся выжить. Надеюсь, ты не разочаруешь мою последнюю доброту и настойчивость. — Духовные колокольчики зазвенели. Лицо старика побледнело, как будто он затронул запретную тему. Он не дал Хань Фэю договорить и затараторил: — В этом городе тебе нужно остерегаться пяти категорий людей. Первая — те, у кого фамилия Фу; вторая — те, кто не может перестать смеяться; третья — те, кто из тематического парка; четвёртая — те, кто верит в оккультизм и разные ритуалы; пятая — те, кто тебя любит.
— Те, кто меня любит?
— Те, у кого фамилия Фу, хотят тебя убить, те, кто не может перестать смеяться, хотят завладеть твоим телом, те, кто из тематического парка, будут убивать каждого игрока, который нарушает правила, те, кто увлекается оккультизмом, принесут тебя в жертву, а те, кто тебя любит, лгут тебе, потому что в этом городе тебя никто не любит. — Старик закашлялся ещё сильнее. — В глубине тематического парка есть два выхода. Один ведёт наружу, а другой — к нему.
— К нему? — Хань Фэй видел, что старик в плохом состоянии.
— Не спрашивай. О некоторых вещах лучше не говорить. — Старик прикрыл рукой кровоточащий рот и бросился в комнату. Прежде чем закрыть дверь спальни, он указал на кучу мусора. — Это наша первая встреча, так что ты можешь выбрать что-нибудь из моего магазина. Возможно, это поможет тебе изменить ситуацию.
Старик поспешно ушёл, оставив троицу в недоумении. От звона духовных колокольчиков у них ёкало сердце.
— У меня такое чувство, что что-то идёт! Нам лучше спрятаться! — Сяо Цзя торопил их.
— Подождите. — Хань Фэй вспомнил слова старика. — Странно. Когда я встретил его в первый раз, он тоже дал мне что-то, что полностью изменило мою жизнь.
— Братан, не трать время! Может, спрячемся в куче бумажных кукол? — Сяо Цзя поднял куклу, у которой позвоночник был сделан из человеческих голов. — Как насчёт того, чтобы спрятаться за этой огромной бумажной куклой? Она выглядит страшно.
— Но он указал на кучу мусора. — Хань Фэй подошёл к двери и поднял бумажную куклу, которую выбросил старик. Бумажная кукла была вся красная, и у неё был только один глаз. — Такое чувство, что он специально оставил её для меня.
В этом городе все люди с фамилией Фу хотели убить Хань Фэя. Только этот мастер по изготовлению изделий из бумаги был другим. Хань Фэй не знал, судьба это или он сам это подстроил.
Хань Фэй достал свой бумажный глаз и приклеил его к лицу бумажной куклы. Как только они соприкоснулись, выброшенная бумажная кукла, казалось, ожила. Её руки раскрылись, как цветы. Появились трещины. Клочки бумаги упали на пол. Бумажное тело начало меняться. Оно превратилось в женщину с изуродованным телом. Тело женщины было покрыто ранами. Тринадцать из них были ужасными. Женщину расчленили. Хань Фэй, держа хрупкую бумажную куклу обеими руками, медленно повернул её. На пол упал листок бумаги. На нём были написаны слова: «Когда я впервые встретила тебя».
— Кто она?
Как только у Хань Фэя возник этот вопрос, духовные колокольчики бешено зазвенели. Казалось, что все бумажные куклы в комнате посмотрели на него. Надписи на их телах быстро исчезли.
— Ребята? — Сообщения появились в голове у Хань Фэя. Каждое сообщение соответствовало лицу бумажной куклы. Хань Фэй не мог вспомнить их имена, но он не хотел снова расставаться с ними. Он знал, что эти люди очень важны для него. Боль исходила из глубины его мозга. Хань Фэй стиснул зубы и остался на месте. Физическая боль не шла ни в какое сравнение с душевной болью.
Капилляры на его руках и лице вздулись. Он так сильно стиснул зубы, что дёсны закровоточили. Образы бумажных кукол и соответствующие им сообщения врезались в чёрную завесу, скрывавшую его воспоминания. После бесконечных попыток глаза Хань Фэя распахнулись. Он посмотрел на кроваво-красную куклу в своей ладони, и его губы шевельнулись, произнося имя.
— Сюй Цинь?
Замок в глубине его разума щёлкнул. Глаза Хань Фэя покраснели. Это имя оказало на него гораздо более сильное воздействие, чем он ожидал.
‘Значит, есть имя. Забыть её больнее, чем забыть себя.’
Когда он рухнул на деревянный стул, на котором когда-то сидел старик, в чёрной ткани, скрывавшей его воспоминания, появилась брешь, и этой брешью было имя Сюй Цинь. Вспомнив Сюй Цинь, Хань Фэй наконец услышал ледяной голос из глубины своего разума.
[Уведомление для игрока 0000! Вы достигли 4 стадии.]
‘Кто говорит? В моём разуме есть ещё один человек? Что такое 4 стадия?’
У Хань Фэя не осталось никаких воспоминаний об этом холодном голосе. Он понятия не имел, кого он пробудил.
‘Чтобы добраться до конца, мне нужно пройти все стадии?’
— Хань Фэй, очнись!
Сяо Ю очень нервничала. Телефон её мамы всё время вибрировал. Что-то страшное приближалось. Это пугало даже призрака.
