Хань Фэй говорил так тихо, что директор Цзян едва его слышал, но опять же, внимание директора было приковано не к нему. Семьи жертв ворвались на съёмочную площадку, чтобы прервать съёмку фильма, если с этим не справиться должным образом, это может стать PR-кошмаром (прим: PR — пиар).
«Все, пожалуйста, успокойтесь! Полиция уже возобновила расследование дело о человеческом пазле! Я уверен, что настоящий убийца скоро будет задержан!» — громко воскликнул Цзян И. Он хотел, чтобы все успокоились, но вместо этого ещё больше разжёг гнев семей.
«Мы провели последнее десятилетие, пытаясь забыть эти болезненные события. То, что вы решили снять этот фильм, уже открыло наши раны всему миру». Женщина 40-а лет гневно указала пальцем на съёмочную группу. «Но поскольку вы сказали, что фильм может привлечь внимание людей и убедить их выступить с новыми уликами, мы согласились позволить вам превратить наше самое отчаянное воспоминание в капиталистическое предприятие! Но что вы с этим сделали?!»
Она подняла Айпод, который носила с собой, и увеличила громкость до максимума. Затем на экране началось воспроизведение короткого видеоролика. В ролике молодой офицер полиции, которого играл А Ченг, пытался подражал Шерлоку Холмсу. Вместо того чтобы анализировать улики, он большую часть фильма гонялся за главной героиней. В конце трейлера его возлюбленная пожертвовала собой, чтобы у молодого офицера полиции появился шанс одержать верх над убийцей. Трейлер закончился тем, что офицер неловко причитает, а девушка умирает у него на руках. В трейлере основное внимание уделялось не реальным жертвам и раскрытию преступления, а запутавшемуся роману между двумя вымышленными главными героями.
«Вот во что вы превратили нашу боль? Вы оскорбляете мучения, которые мы терпели последние 10 лет!» — громко крикнула женщина, прежде чем разрыдаться.
«Мне очень жаль, что я подвёл всех вас, как режиссер, я должен извиниться перед всеми. Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы отредактировать сцены, но я надеюсь, что вы сможете понять трудности с нашей стороны. Несмотря на то, что фильм основан на реальных событиях, мы не можем просто скопировать события и перенести их на большой экран. Я прошу вас дать нам немного творческой свободы. Два главных героя необходимы, чтобы связать историю воедино и придать ей целостность, я хочу, чтобы вы все это поняли». Цзян И объяснил, что истинная причина в том, что спонсоры фильма потребовали, чтобы двум главным актерам было уделено больше экранного времени, чем жертвам. Спонсорами были Хань Гуан Синема, которая представляла А Чэна, и Ю Лонг Культур, которая представляла главную женскую роль. Говоря прямо, им было наплевать на жертв и их семьи, они просто хотели продвинуть своих звёзд.
«Хорошо, но не кажется ли вам, что вы зашли слишком далеко, создав фальшивый финал? Как вы можете говорить, что дело раскрыто, когда настоящий убийца ещё даже не пойман?!»
«Вы, люди, должны быть благодарны за то, что мы вообще готовы рассказывать ваши истории. Если вы и дальше будете создавать проблемы, мы вызовем полицию!»
«Отлично, тогда вызывайте! Посмотрим, кто кого засудит!»
«Пожалуйста, успокойтесь. Нет необходимости привлекать полицию».
Крики продолжались снова и снова. Ни одна из сторон не хотела отступать, и словесный спор вскоре перешёл в физический. Семьи жертв подняли свои плакаты и отказались покинуть площадку. А Чэн, стоявший на авансцене, был взбешен тем, что семьи жаловались на его сцены, и воспринял это как личное оскорбление. Трудно сказать, кто сделал первый шаг, но во время этого процесса пожилого отца Вэй Юфу повалили на землю. Старик ударился о производственное оборудование, стоявшее на тесной площадке. Когда оборудование с шумом упало на землю, это было похоже на гудок для полноценной драки. Семьи жертв сорвались и бросились вперёд, чтобы отбросить А Чэна назад.
А Чэн был идолом. Это был первый раз, когда его так унизили. Грим на его лице расплылся, и кто-то оставил след на его фирменной рубашке. «Ублюдки, вы заплатите за это! Как вы смеете касаться меня?!»
«Нет, молодой человек, как ты смеешь! Ваша роль должна быть серьезной, но вы относитесь к ней с таким легкомыслием и несерьёзностью. Ваше выступление — позор для правоохранительных органов!»
«Из того, что мы видели, вы только и делали, что ходили на свидания, позировали перед камерами и больше ничего. Очевидно, что вы не понимаете всей серьезности дела, которое вам поручили! Вы слишком зелены для этой роли! Вы не должны были проходить кастинг на эту роль!».
Слова семей вонзились в сердце А Чэна, и это ещё больше разожгло его. Предполагаемое оскорбление превратилось в настоящую обиду. «Кучка грубиянов! Знаете что, это карма. Ваши семьи заслужили…» — в ярости произнес А Чэн. На полпути он понял, что перешёл черту, но было уже слишком поздно. Сказанные слова нельзя было вернуть назад.
Когда её горе было растоптано, женщина средних лет, стоявшая ближе всех к А Чэну, потянулась к волосам идола. Её глаза были красными от слез и гнева. Она была так разгневана, что едва могла говорить.
«Отпусти!» А Чэн был высоким и мускулистым. Он легко оттолкнул женщину. Он только собирался подняться с пола, как кто-то ударил его ногой. Не в силах больше контролировать свою ярость, он схватил ведро с искусственной кровью, которое стояло рядом с ним, и бросил его вперёд.
Бах! Железное ведро врезалось в спину человека. Один только звук заставил часть наблюдающих вздрогнуть. Пустое ведро покатилось по коридору. Обе стороны затихли и повернулись к центру толпы. Хань Фэй, который теперь был весь в крови, встал на защиту женщины средних лет. Вязкая кровь стекала по его лицу. От его взгляда по сердцу пробежали мурашки.
«Этого достаточно?» Его глубокий голос эхом разнесся по коридору. Хань Фэй наступил на следы фальшивой крови и подошёл к А Чэну. «Они не ошибаются. У тебя не хватает мастерства, чтобы сыграть полицейского. Для меня твоя игра — это мусор». Это был прямой и не терпящий возражений тон. Окровавленное лицо Хань Фэя уставилось прямо на А Чэна. В этот момент У Чэн оказался слишком напуган, чтобы говорить. Он не мог даже сформулировать предложение. «Чтобы раскрыть это дело, многие люди пожертвовали своей жизнью и временем, а твое выступление позорит их усилия».
Хань Фэй каждую ночь танцевал на острие ножа, одно неверное движение — и он умрет. Он был хорошо знаком с жестокостью этого дела. Ужас был больше, чем можно описать термином «дело о человеческом пазле». Оставив А Чэна в оцепенении, Хань Фэй обратился к семьям жертв. Он знал имена каждого из них, он видел их на фотографиях раньше.
«Сынок, ты в порядке?» — обеспокоенно спросила женщина средних лет. Если бы не Хань Фэй, её бы ударило тяжёлым железным ведром.
«Ты ведь старшая сестра Гу Хуа, Гу Юй, верно?». Выражение лица Хань Фэя смягчилось.
«Да, но откуда ты знаешь?»
«Я знаю всех вас и разделяю вашу боль». Хань Фэй медленно сказал: «Надеюсь, вы сможете услышать, как я скажу несколько слов. Когда директор Цзян сказал, что полиция вновь открыла дело о человеческом пазле, он сказал это не для того, чтобы успокоить вас. Это правда».
«Правда? Последние 10 лет мы слышали от полиции одно и то же».
«Но я гарантирую, что на этот раз убийца будет пойман!» Хань Фэй вытер кровь со своего лица. «А до этого, если этот фильм будет продолжать фабриковать неправду, то я сам присоединюсь к вашему протесту!»
Он посмотрел на семьи и подумал о призраках в комнате 1044. И наконец, он сказал без тени представления: «Пожалуйста, доверьтесь мне, я клянусь, что это дело будет раскрыто!»
