Такой человек, как Хань Фэй, был редкостью даже в Зиккурате, по крайней мере, Сяо Фан и брат Хва раньше не сталкивались с такими, как он. Хань Фэй придумал новый способ использовать красное платье. Когда остальные находили красное платье в туалете, они пытались выбросить или уничтожить его, но Хань Фэй считал его сокровищем. Он прижимал его к себе, не желая расставаться с ним ни на мгновение. Но это было только потому, что красное платье пока не проснулось. Он не забыл, как красное платье отомстило Сяо Фаню. Как бы он ни обращался с платьем, оно отплатит ему вдвойне.
Хань Фэй, который чуть ли не умирал несколько часов назад, теперь мчался на предельной скорости. Раны открылись, но это не останавливало его. Появление этого чуда медицины произошло благодаря женщине-прыгунье, преследовавшей их. На лестничной клетке всё, мимо чего она проходила, заливало кровью. Ненависть и проклятия на ней были настолько сильны, что приходилось задаваться вопросом, что же произошло с ней перед смертью?
— Брат Хва, почему бы тебе не опустить меня на землю? — Сяо Фан ещё не полностью пришел в себя. Он понятия не имел, что украл у него бизнесмен, но сейчас был явно не в состоянии собраться с силами.
— Ты знаешь, что это там внизу? — Брат Хва опустил голову. Он был стар, а потому его выносливость была хуже, чем у молодых. Он бежал всю ночь, а потому уже оказался на пределе своих возможностей. Он не хотел сдаваться, но его скорость постепенно падала, а лоб покрывался испариной.
— Брат Хва…
— Не думай, что всё закончится после твоей смерти. Есть много чего гораздо хуже. Брат Хва выдавил из себя следующее, казалось, он что-то знал:
— Пока мы ещё живы, нельзя сдаваться. — Брат Хва нёс Сяо Фана, так что им пришлось замедлиться. Тень, похожая на гигантского жука, приближалась! Густой запах крови ударил им в нос. В пятнах крови плавали куски плоти, на которых чем-то чёрным были написаны слова. Они уже могли слышать безумный шёпот женщины.
— Кто там наверху? Кто прячется на лестничной клетке? Хватит убегать, дай мне прикоснуться к тебе и умри!
— Ты не сможешь убежать. Да и если сможешь, то куда? Я поймаю вас всех и столкну вниз!
— Умри, умри, умри! — Голос напоминал цепи, ещё больше замедляя их бег.
Когда они добрались до 21-го этажа, ноги брата Хва уже дрожали. Он не мог так продолжать, но и не хотел оставлять Сяо Фана позади. Казалось, он уже бывал в подобных ситуациях раньше. Если бы только один человек мог выжить, стоило ли воспользоваться этим шансом или предоставить его другим? В Зиккурате, независимо от выбора, не было правильного или неправильного, и никто не стал бы винить его, ведь во всём можно просто обвинить призраков. Сяо Фан не был первым младшим брата Хва; и Сяо Фан никогда не спрашивал его, что случилось с охранниками, работавшими до него. У них было молчаливое соглашение не вспоминать об ужасном прошлом. Однако кое-чего нельзя избегать вечно. Его ноги подкашивались, если не бросить его, они оба умрут.
— Я должен снова сделать этот выбор? — Брат Хва знал, что Сяо Фан не стал бы винить его, но это всё намного усложняло. Эмоции в его сердце боролись друг с другом, их столкновение создавало прекрасные узоры, похожие на распускающийся цветок. Его пальцы, державшие Сяо Фана, медленно разжались. Он хотел продержаться ещё немного, но сил не оставалось. Хватка брата Хва ослабла, когда Сяо Фан должен был упасть с лестницы, другая рука потянулась, чтобы схватить того за плечо.
— Беги! —Когда Хань Фэй повернулся, чтобы определить местонахождение прыгуньи, он заметил, что охранники отстают. Он не колебался и вернулся, чтобы помочь им. Возможно, для других они были бы идеальной приманкой, чтобы выиграть время. Пока это могло повысить живучесть одного, было нормально жертвовать другими. Пока брат Хва решался, Хань Фэй тоже сделал выбор. Однако сам он не следовал правилам Зиккурата. Другими словами, его решение не соответствовало вкусам бабочки. Бабочке нравилось играть с добром и человечностью. В случае с человеческой головоломкой он намеренно рассказал бродяге правду и самолично наблюдал, как тот шёл предупреждать остальных, и, таким образом, в конечном итоге к мужчине относились как к сумасшедшему. Человечество ничего не стоило в глазах Бабочки, это был инструмент для создания прекрасных узоров. Но в глазах Хань Фэя человечество было также самым сильным и красивым цветком, даже в глубинах бездны тот мог продолжать цвести.
— Не останавливайся! — Хань Фэй поднял Сяо Фана и взвалил его себе на спину. Повязка пропиталась кровью. Сяо Фан и брат Хва не ожидали, что Хань Фэй вернется за ними, в конце концов, они обменялись менее чем 10 предложениями.
— Бай Синьян… — Сяо Фан запечатлел это имя в своём сердце. В такой ситуации спасать других — означало рисковать собственной жизнью. Он принял тихое решение. Когда призрак приблизится к ним, он схватит монстра и сбросится с ним вниз по лестнице, чтобы выиграть Хань Фэю немного времени.
Обернув красное платье вокруг шеи, Хань Фэй двумя руками поднял Сяо Фана. У него не было каких-то особых планов, он просто решил попасть на верхний этаж.
— Я тебя вижу! Я тебя вижу! — Эхом отозвался скрипучий голос. Когда Хань Фэй добрался до 22-го этажа, женщина-прыгун появилась у них за спиной. Ступени покрылись кровью. Часть смялась в кашу, а раздавленное тело несли скрюченные конечности, пока оно продолжало карабкаться!
— Я утащу тебя за собой на дно! Дай мне прикоснуться, чтобы ты умер!
Информация о существовании призрака и сам настоящий призрак у них за спинами — это два разных переживания. Брат Хва, притворявшийся спокойным, наконец не выдержал, когда увидел женщину-прыгуна. На затылке у него появился чёрно-красный узор. Чем больше он боялся, тем сильнее тот проступал. Его шаги ослабли, а лицо наполнилось отчаянием. Вывернутая рука шумно хрустнула, когда она потянулась к спине брата Хва.
— Осторожно! — громко предупредил Сяо Фан. Хань Фэй увидел монстра и, не колеблясь, бросил красное платье в раздробленную руку. Платье было слишком легким для броска, поэтому, чтобы убедиться, что он попал в цель, Хань Фэй завернул в платье рацию. Рука ухватилась за красное платье. Когда женщина-прыгун взяла платье в руки, она слегка вздрогнула. Кровь на красном платье и кровь на руке были двумя соперниками, они рвали души друг друга. В этот момент начала растекаться кровь!
Красное платье было Большим Задержавшимся Духом, а женщина-прыгун — задержавшейся ненавистью. Они мирно сосуществовали в Зиккурате… до сегодняшнего дня.
Смертельное проклятие перешло на красное платье, ужасающая аура пробудилась из глубин платья. Целью женщины-плыгуна было уничтожить всё, поэтому она сразу разорвала красное платье на части, но как бы сильно она его ни рвала, то само по себе восстанавливалось. Пока она занималась красным платьем, охранники успешно добрались до 24-го этажа.
‘Чем больше ты будешь бояться внутри Зиккурата, тем быстрее умрёшь.ʼ Хань Фэй вспомнил о предупреждении Цзянь Шэна. Он взглянул на брата Хва, стоявшего у него за спиной, тот был в ужасном состоянии, и со временем ему становилось всё хуже.
‘Для начала я должен сосредоточиться на завершении миссии!’
Зайдя внутрь, Хань Фэй отнёс Сяо Фана в комнату 1244. Далее схватился за дверную ручку, и, к его ужасу, дверь оказалась заперта.
