Перквунос повел Чанг Суна в кафе при башне Намсан. С их площадки был виден весь Сеул, но в большом кафе никого не было. Здесь не было ни сотрудников, ни туристов.
― Мне тут нравится, потому что вид очень раскрепощает, — сказал Перквунос, сидя на стуле у большого окна и любуясь Сеульскими пейзажами.
На столе стояла чашка горячего кофе. Он предложил:
― Почему бы и тебе не присесть?
Чанг Сун, все еще стоя на ногах, бросил взгляд на Перквуноса:
― Я так и не получил ответы на свои вопросы.
― Не стоит торопиться. Я все тебе расскажу, так что садись вон туда. Это лучшее место в этом кафе.
Чанг Сун чувствовал себя неловко, потому что до сих так и не понял, чего добивается Перквунос, но инициатива в этом разговоре была на его стороне, и Чанг Суну ничего не оставалось, как сесть напротив. Когда он испустил вздох, перед ним чудесным образом появилась чашка кофе.
― Он приготовлен с использованием колумбийских кофейных зерен Huila Supremo. У него насыщенный шоколадный аромат и идеальный уровень кислотности, а на вкус он нежно-пикантный.
Чанг Сун был ошарашен, но решил подыграть и сделал глоток. Вскоре его глаза расширились, потому что напиток оказался куда вкуснее, чем он ожидал.
― Ну как? Вкусно, правда? — усмехнулся Перквунос, поставив кофе на подставку.
― Мне очень нравится путешествовать по Сеулу. Башня Намсан, в которой мы находимся, хороша, как и Башня Лотте. Ночные пейзажи в этих местах просто великолепны. Если ты хочешь полюбоваться видом на реку, то можно отправиться в парк Ханган. Кроме того, чтобы насладиться природой, можно отправиться на горы Бухан или Инван. Наблюдение за жителями Сеула — тоже отличный способ провести время. Здесь никогда не бывает скучно. Может быть, у тебя есть свое излюбленное местечко?
Чанг Сун вспомнил пару мест, куда он ходил на свидание с Ча Е Ын, но лишь покачал головой.
― В любом случае, мне нравится это место. Некоторые называют его запущенным, удушливым городом, но для меня это место — самая дорогая родина, — пожал плечами Перквунос.
― И поэтому ты преобразовал это место, чтобы оно стало похоже на твой родной край? — спросил Чанг Сун.
― Разумеется.
― Потому ли, что ты хочешь вспомнить свою родину?
― Нет, это не так» Перквунос медленно повернулся и посмотрел на Чанг Суна, его глаза были полны различных эмоций.
― Это потому, что я хочу вернуться на родину, но не могу.
Чанг Сун увидел в глазах Перквуноса глубокую ностальгию и сожаление.
― Никогда не слышал, чтобы Изначальная Мировая Линия встретила «Уничтожение», — пробормотал Чанг Сун.
― Это место все еще существует. Это основа и центр Великой Вселенной, поэтому «Deus Ex Machina» никак не может допустить, чтобы с ней что-то случилось. Просто… меня там нет.
Чанг Сун понял, что Перквунос по-своему дает ответы на давно назревшие вопросы.
― Ты ведь не помнишь все свои 666 жизней, верно? Сначала ты родился как Ли Чанг Сун, а теперь одно за другим поглощаешь другие эго, чтобы стать полноценным, продвигаясь по нашей временной линии, но со мной все иначе. Я помню каждый миг, когда был Балором, Томте, Одином …
Потребовалось мгновение, чтобы Перквунос продолжил.
― … а также Ли Чанг Суном.
Чанг Сун заметил, что Перквунос напрягается каждый раз, когда произносит имя «Ли Чанг Сун».
― Я узнал, что это тошнотворно утомительное «Наказание» закончится после 666 раз повторения Сансары, и тогда я обрету истинный покой, — продолжил Перквунос.
Чанг Сун кивнул. Хотя он не знал точно, какой была жизнь Перквуноса в Изначальной Мировой Линии, он чувствовал, что она не была простой. Начиная с первой и заканчивая 666-й жизнью, Перквунос, должно быть, испытывал невообразимые страдания, не в силах вырваться из круга отчаяния и безнадежности. Вполне естественно, что от усталости он отправился на поиски вечного покоя.
― Пока я был в ожидании вечного покоя… я вдруг задумался кое о чем. Даже если я устал и хотел только покоя, что будет с другими моими сущностями в разных Мировых Линиях?
Чанг Сун понял, что здесь ему нужно быть внимательным. Все его «я» в разных Мировых Линиях, а не только Перквунос, были подвергнуты «Наказанию», потому что все они были носителями «Метки».
― …Ты стал свидетелем «Уничтожения», — предположил Чанг Сун.
― Я знал, что мне не дано прожить 667-ю жизнь, но не похоже, чтобы Сансара прекращалась только из-за того, что мое «Наказание» закончилось. Мне захотелось узнать, что будет после этого, — ответил Перквунос.
Он раздумывал, будет ли он после этого «Освобожден» или получит еще одну «Метку», но он жестоко ошибался. Его ждало «Уничтожение».
― Я… смог сохранить некоторые из своих сокровищ, и все же… в конце концов их у меня тоже отнимут…!
Рука Перквуноса задрожала, заставив оставшийся в чашке кофе сильно колыхаться.
Клинк, клинк!
― Это… завершение моего «Наказания»…
Перквунос с большим трудом закончил говорить, и Чанг Сун с тяжелым сердцем кивнул. У него была только одна причина остановить «Уничтожение»: он хотел защитить Итаку, Е Ын и свою семью. Без этой цели он не смог бы выдержать цикл «Отката», который повторялся более 140 раз.
То же самое было и с Перквуносом. Если бы «Наказание» касалось только его, он смог бы выдержать его и страдать в одиночестве, однако под него попали и другие люди, не имевшие к нему никакого отношения. Тот факт, что все эти люди были теми, за кого он готов отдать свою жизнь, делал это невыносимым.
― Это не «Наказание». Это «Проклятие», — сказал Перквунос.
Ни одно слово не могло бы лучше описать то, через что Перквунос прошел до сих пор. Чанг Сун чувствовал страдания и ярость Перквуноса, поэтому он закрыл глаза. Молчание надолго воцарилось в кафе. Так как кроме них двоих там никого не было, она казалась еще более удушающей, чем в тот раз, когда Чанг Сун пересекал сферу подсознания.
― …И поэтому ты здесь? — спросил Чанг Сун, нарушив молчание.
― Да, я слишком сильно устал, поэтому решил забыть обо всем и продержаться здесь, пока все не закончится… Но я стал слишком злым и раздраженным, — с полуухмылкой ответил Перквунос.
По холодной улыбке Перквуноса Чанг Сун понял, почему тот стал извергом и Небожителем Катаклизма.
― Что я сделал плохого? Да, я совершил тяжкое преступление. Но, думаю, я достаточно за него заплатил. Но, несмотря на это, конца и края этому не видно, словно я страдал недостаточно. Вот почему я решил разорвать в клочья это «Наказание», «Метку» и все, что с ними связано, — продолжал Перквунос.
― Именно поэтому я отложил свою встречу с вечным покоем и погрузился на самый нижний уровень своего разума и души. Именно здесь я мог естественным образом поддерживать связь со своими другими сущностями во всех Мировых Линиях.
Самый нижний уровень океана подсознания был запечатлен в Идее, поэтому он никогда не исчезнет, сколько бы новых Мировых Линий ни было создано впоследствии. Другими словами, это был самый нижний уровень Вселенной, почва, на которой пустило корни дерево, названное Великой Вселенной.
― Так вот как ты объединился с Хсаном, — сказал Чанг Сун.
Чашка кофе Перквуноса была уже пуста. Он кивнул и ответил:
― Многие из нас в разных Мировых Линиях предпринимали множество попыток и соответственно менялись. Некоторые из нас стали Звездными Знаками или отправились в Никс, чтобы стать Внешними Небожителями.
Все эти попытки и изменения были борьбой Ли Чанг Сунов за освобождение из глубин отчаяния.
― Мне показалось, что это хорошая идея. Я полагал, что если буду наблюдать изнутри, а Хсан — извне, то мы сможем найти выход, — продолжил Перквунос.
Наблюдение как со стороны Эроса, так и со стороны Никса, несомненно, создало бы больше возможностей для дальнейшего выбора, учитывая все вышесказанное.
― Тогда я…
Упорядочив свои мысли, Чанг Сун медленно сказал:
― … плод ваших совместных усилий.
― Верно.
― Сколько людей здесь побывало?
― Не так много» — лаконично ответил Перквунос.
― Значит, я не первый. Тогда чем всё закончилось?
― Я не буду ничего комментировать, — тихо улыбнулся Перквунос.
Чанг Сун не стал допытываться дальше, поскольку и так уже достаточно услышал.
― Кроме меня… многие альтернативные версии меня в самых разных Мировых Линиях сталкивались с подобными проблемами и заканчивали по-разному. В ходе этих противостояний были совершены и новые попытки.
Перквунос и Хсан были полны решимости продолжать наносить удары до тех пор, пока не смогут уничтожить эту проклятую «Метку» на своей душе и обрести истинный покой. Однако Чанг Сун не мог не задаться вопросом. Перквунос старался изо всех сил, что же случилось с его телом? В каком состоянии и среде оно находилось?
Раз уж Перквунос сказал, что его ждет вечный покой, умер ли он физически? Умер ли он безмятежно, или же по нему некому было скорбеть? Какая судьба постигла Е Ын в Изначальной Мировой Линии? Горевала ли она?
― Я очень надеюсь, что она не будет там плакать, только не там… — Чанг Сун поджал губы, но был один вопрос, на который он не мог найти ответа.
― Что…
Голос Чанг Суна дрогнул, когда он спросил:
― Что за преступление ты совершил?
* * *
Тап.
Тап…
Перквунос покинул кафе, чтобы Чанг Сун мог собраться с мыслями. Именно поэтому Чанг Сун безо всякой причины постукивал по своей чашке с кофе.
― …Это безумие, — пробормотал он, не удержавшись от вздоха после того, как узнал всю правду. Все сказанное Перквуносом до сих пор звучало в ушах Чанг Суна.
― Ты ведь наверняка видел святую икону на металлических вратах, когда шел сюда? Но это не просто икона. Это иллюстрация к басне.
Именно так Перквунос объяснил образ змея, широко раскрывающего пасть, чтобы съесть «Запретный Плод».
― До того как я получил свою «Метку», я был смотрителем маяка, контролирующего «Первозданное Пламя».
― Смотрителем маяка? — переспросил Чанг Сун.
― Смотритель маяка — это тот, кто следит за пламенем, оставшимся после создания вселенной, и не дает ему угаснуть»
Чанг Сун мысленно повторил фразу «Смотритель Маяка».
― «Первозданное Пламя» — это не просто пламя, при помощи которого была создана вселенная. Это источник всех душ в Великой Вселенной, — продолжил Перквунос.
Чанг Суну вспомнилась книга, которую он читал в библиотеке Чангуна какое-то время назад.
Человеческая душа — это первозданное пламя, и оно указывает и направляет человека на путь истинный как его разум, защищая его от тьмы невежества. Когда человек умирает физически, тепло поднимается вверх, а пламя его души устремляется в небо и становится звездой в ночном небе. («Маски Бога», автор Джозеф Кэмпбелл)
В основе всех законов природы Великой Вселенной лежит «Первозданное Пламя».
― Я поддался соблазну обрести силу и знания, которые представляло собой пламя. Я считал, что с его безграничным потенциалом могу стать кем угодно. Но я не ведал одного. Обретение всемогущества и всезнания вовсе не означало, что я стану абсолютом.
В конце концов, Число Зверя — это «Метка» и «Наказание», которые Перквунос получил за то, что отказался от обязанностей смотрителя маяка.
― Яблоко в басне — это «Первозданное Пламя», а змей — Перквунос», — подумал Чанг Сун, понимая, почему они с Перквуносом так страдают.
Однако именно поэтому у него все еще оставался вопрос без ответа. Кто мог назначить Перквуноса смотрителем маяка и заклеймить его «Меткой»?
― Тогда позволь задать тебе еще один вопрос, — сказал Чанг Сун.
― Какой?
― Почему «Deus Ex Machina» ничего не делает? Если смотритель маяка — такая важная персона, то он не может ничего о нас не знать, — спросил Чанг Сун, наклонив голову в замешательстве.
«Deus Ex Machina» контролировал вселенские законы природы и случайностей, поэтому было странно, что он не знал о «Первозданном Пламени». Нет, даже помимо этого, «Наказание» Чанг Суна могло сильно повлиять на Е Ын, его младшую сестру, поэтому он никак не мог не знать об этом. И все же…
― Он не знает?
Перквунос ошарашенно рассмеялся:
― Это просто смешно.
Услышав ответ Перквуноса, Чанг Сун почувствовал, как его сердце замирает, и представил себе золотые механические глаза «Deus Ex Machina».
― Это же он оставил на мне «Метку», как же он может об этом не знать? — продолжал Перквунос, с недоверием глядя на Чанг Суна.
Тик!
Тик!
По какой-то причине Чанг Суну показалось, что он слышит механические звуки…
