— Вы, похоже, хорошо провели время.
— Несмотря на то, как это выглядит, я все еще не удовлетворена.
Грандер явно скучала, но, что удивительно, была спокойна, даже оставаясь на одном месте столько времени. Обычная Грандер к этому времени обязательно бы что-нибудь выкинула, вместо того, чтобы спокойно лежать на диване. Значит, у нее появился хороший способ развлечься.
С тяжелым вздохом Руджер вспомнил Ганса, у которого от стресса выпадала шерсть по всему телу.
— Обязательно ли было это делать? Вы ведь знаете, что он ненавидит такое.
— Это произошло потому, что один паршивец заставил своего мастера долго ждать.
— Если бы кто-нибудь это услышал, он бы подумал, что я назначил встречу заранее и не пришел. Однако я совсем не просил вас идти за мной, так что и упрекать меня в этом нечестно.
Услышав это, Грандер пристально посмотрела на Руджера, и ее давление начало постепенно возрастать. Мужчина сразу почувствовал это, поэтому поспешил отступить.
— …Мастер, не смотрите на меня так. Почему вы злитесь?
— Я не злюсь.
— Не похоже.
— Ты что, правда хочешь, чтобы я разозлилась по-настоящему?
— Пожалуйста, будьте терпеливы.
В конце концов Руджер первым поднял белый флаг. Такие ситуации раньше случались не раз, поэтому он знал, что лучшей стратегией было опустить голову и отступить. И стоило ему это сделать, как раздражение Грандер начало утихать.
После этого вампирша снисходительно фыркнула и перевела тему.
— Между прочим, тот ребенок, Ганс, обладает очень необычными способностями. Никогда раньше не встречала человека, который был бы способен обращаться в зверя или химеру.
— Он может справиться и с большим.
Говоря это, Руджер вспомнил о событиях в аукционном доме Кунст, где Ганс обратился в Жеводанского зверя. Грандер уловила что-то в его словах, и в ее глазах зажегся огонь любопытства, но она быстро подавила его.
Сейчас было не время думать о таком.
— Похоже, ты смог закончить свою работу.
— Да.
— Тебе, видимо, было нелегко.
— Если вы знали об этом, могли и помочь.
На этих словах Грандер заливисто рассмеялась.
— Помочь? Разве я так плохо тебя учила?
— По крайней мере, вы никогда не показывали мне, как сражаться с демонами.
— Ты сейчас бунтуешь? Неужели настал тот самый «переходный возраст», о котором так часто говорят?
— Мастер, мой переходный возраст закончился уже давным-давно. Это был естественный протест в такой ситуации.
— Но ты ведь справился с этим, даже без меня, верно?
— Это было очень сложно и рискованно.
— Ты всегда такой грубый.
Грандер что-то ворчала себе под нос, но Руджер не обращал на это внимания. Он решил перейти к главному.
— И как вам?
— Что именно? Если ты не уточнишь, я не узнаю, что ты имеешь в виду.
— Не притворяйтесь, что не понимаете. Разве вы не пришли посмотреть на мои навыки в деле?
Какой бы эксцентричной Грандер не была, она ни за что бы не приехала в столицу только из интереса и для развлечений. И уж тем более не стала бы спокойно сидеть на месте, терпя скуку.
— Появление дьявола, однако, похоже стало неожиданностью даже для Мастера.
— А ты неплохо начал разбираться в моих эмоциях.
— В конце концов, я прожил с Мастером больше одного десятилетия. Это естественно.
— Неужели это было так долго?
— Если быть точным, мы были вместе около тринадцати лет. Мастер спасла меня и взяла под свое покровительство, когда мне было немного больше семи.
— Верно. Я холила и лелеяла тебя, изо всех сил заботясь о твоем благополучии и всячески балуя. Ты тогда был еще глупым и несмышленым ребенком, а теперь, повзрослев, ты смеешь идти против меня? Это так грустно.
— Что вы имеете в виду под «балуя»? Насколько я помню, вы относились ко мне строже кого бы то ни было.
— Разве не поэтому ты стал таким сильным?
Грандер бесстыдно ухмыльнулась, будто бросая собеседнику вызов. Руджер же, как и прежде, когда девушка использовала этот метод, смиренно сдался.
Потому что, если он искренне ответит на этот вопрос, они действительно могут начать сражаться.
«Хотя в прошлом был один раз, когда я не отступил».
У него до сих пор шли мурашки по коже, когда он вспоминал ярость Грандер в тот день. И дело было не в том, что его жизнь была в опасности или что она использовала на нем свое давление.
Больше всего в той ситуации его напугало то, что Грандер закатила истерику, как ребенок, и со слезами на глазах заперлась в своей комнате, отказываясь смотреть ему в лицо.
Руджеру тогда было семнадцать лет, и в тот момент он был чрезвычайно раздражен эксцентричным поведением своего Мастера. В тот день он впервые опроверг ее слова и вступил в открытый спор, хотя и прекрасно осознавал, что это могло иметь для него печальные последствия, но он был к ним готов. На самом деле в первое мгновение он даже испытал облегчение, высказав все, что было на душе, однако в следующий миг это чувство как ветром сдуло.
Потому что реакция Грандер сильно отличалась от ожидаемой. Вместо того, чтобы крушить все в приступе ярости, она широко раскрыла глаза и, стиснув кулаки, мелко задрожала.
Она привыкла подразнивать своего ученика, однако совсем не ожидала, что он вдруг начнет спорить с ней, сверкая горящими от негодования глазами. В итоге, не сказав ему ни слова, она расплакалась и заперлась в своей комнате.
Это была ситуация, которой Руджер совершенно не ожидал. Подобное поведение для взрослой женщины было абсурдно, однако юноша посчитал такое развитие событий очень удачным. В конце концов, теперь ему не нужно было выслушивать вечные придирки и издевки Мастера.
По крайней мере так он думал.
До тех пор, пока с момента их ссоры не прошло больше месяца,за который они даже ни разу не виделись, хотя и жили в одном доме.
Грандер — вампир, проживший на свете более тысячи лет, поэтому ее восприятие времени значительно отличалось от людского.
Обычному человеку, чтобы отойти от такой пустяковой обиды, потребовалось бы от пары часов до нескольких дней. Конечно, этот срок варьировался от человека к человеку, однако даже крайние сроки не превышали недели.
Однако Грандер, чтобы прийти в себя, потребовалось больше двух месяцев.
Первые пару дней Руджер все еще злился и старательно убеждал себя, что Мастер просто как обычно решила повредничать и что через пару дней все решится само собой. Он решил из чистого упрямства не извиняться первым.
Но после того, как ответа от нее не последовало и через неделю, на смену злости пришло беспокойство. Руджер не верил, что его Мастер могла вот так умереть, однако его сильно заботило ее психологическое состояние.
Он не мог не волноваться, ведь Грандер практически заменила ему родную мать, поэтому, как бы сильна она не была, он все равно переживал.
Впрочем, как ни странно, еда, которую он оставлял ей на кухне, стабильно съедалась, поэтому он знал, что девушка все еще была в доме.
В итоге юноша решил, что Мастер просто была чрезмерно упряма, поэтому ей требовалось немного больше времени. После месяца молчания, однако, он почувствовал, что что-то было не так.
В конце концов, прошло ровно два месяца и двадцать один день с того момента, как они поссорились, когда одним утром Грандер обнаружилась в гостиной и заговорила с Руджером как ни в чем не бывало.
Что ж. Это заняло почти три месяца.
Воспоминая то время, он чувствовал, как у него начинала кружиться голова. По правде, ему было бы в пору хладнокровно злиться на подобное нелогичное и инфантильное поведение, однако эта ситуация больше нервировала его.
«После того случая я перестал пытаться отвергать учения Мастера».
Так и получилось, что тот бунт был первым и последним сопротивлением Руджера. И память о тех днях глубоко запечатлелась в его сознании.
— Чего ты так на меня смотришь?
— …ничего.
— Ничего? Да у тебя выражение лица, как у опекуна, имеющего дело с вредной старушкой.
За те тринадцать лет, что они провели вместе, Грандер также научилась читать Руджера, поэтому даже по его беспристрастному лицу поняла, о чем он думал.
Когда же мужчина не стал этого отрицать, вампирша криво усмехнулась. Обычно, это означало ее недовольство, поэтому Руджер поспешил сменить тему.
— Церковь Люменсиса явилась.
— Они в любом случае уберутся отсюда через пару дней.
Грандер отреагировала на его слова так, будто они не имели большого значения.
— В этот раз все иначе. Это были не просто служащие ближайшего храма, а посланники из родной страны.
— Из родной страны? Значит, они приехали из замка Бретуса? Я думала, недавно они закрыли двери, оборвав связи с внешним миром.
По человеческим меркам минуло более двадцати лет, однако для Грандер это был очень маленький срок.
— Прошло не так много времени, как они снова появились на континенте. Недавно я наткнулся на одну их делегацию.
— Тогда они, должно быть, расследовали инцидент в столице, во время которого пробудился демон.
— Да. И среди простых священников оказалась жрица.
— Жрица?
Грандер не знала о том, что это была за должность, однако ей это было и не нужно. Для нее все последователи Люменсиса были подобны жалким мошкам и червям под ногами.
— Жрец — это человек, занимающий очень высокое положение в церкви. Его считают самым близким существом к Богу. При этом подчиняются жрецы напрямую Святому Императору и его семье.
— Самое близкое существо к Богу? Какое высокомерное звание.
— Это люди с выдающимися талантами, которых тщательно отбирали и воспитывали на Святой Земле. Также они те, кто сильнее всех подвергался «промывке мозгов», чтобы во всем слушаться кровь Святого Императора.
После этих слов Грандер уставилась на Руджера.
— Судя по тому, как ты об этом говоришь, ты столкнулся с жрицей лично.
— Да.
— И как закончилось?
— Меня еще не поймали.
— Учитывая то, что ты заметил «промывку мозгов», ты ею и воспользовался, верно?
— Вокруг было слишком много глаз, поэтому я лишь сделал небольшой намек. Это не решит проблему, однако выиграет нам время.
— Одних намеков недостаточно. Как вы встретились?
— Это произошло случайно. Я старался их избегать, однако неожиданно наткнулся на группу во главе с жрицей в одном из коридоров дворца. Она первая пошла на контакт, вероятно подсознательно почувствовав во мне родственника Святого Императора,
Руджер откровенно презирал свою кровь, однако был готов без колебаний использовать ее, если была такая возможность. Точно так же, как и в случае с Лемрией.
— Я внушил ей оставить нашу встречу в тайне от других, однако ее сопровождающие могли что-то заподозрить. Пусть разговор они и не слышали, но многое можно заметить и без этого.
— А нельзя было надавить и на них?
— Это работает только на жрецах. Однако я уверен, что сопровождающие будут молчать, так как молчит жрица. Хотя слухи все равно могут просочиться, как бы мы не старались.
— Разве не было бы проще в таком случае сразу избавиться ото всех свидетелей?
Руджер несколько раз моргнул, будто пытаясь осознать сказанное.
— Вы серьезно? Убить всех внутри императорского дворца?
— Тц, глупый мальчишка. Неужели у тебя даже на это смелости не хватит?
— Мастер слишком спешит.
— Да?
— Просто вы лучший волшебник на континенте, поэтому привыкли решать все силой, однако сейчас в этом нет необходимости. Жрица, почувствовав внутреннее несоответствие от моего приказа, наверняка решит разобраться со всем самостоятельно без внешнего вмешательства. И подчиненным своим прикажет держать язык за зубами, а ослушаться ее они вряд ли смогут.
— Ты удивительно высоко оцениваешь этого человека.
— Я бы начал беспокоиться, если бы она была глупа, однако жрецы — это люди с невероятными талантами, которые взращивались Святым Королевством год за годом. Для достижения такой должности недостаточно простой удачи, нужны определенные способности.
— Хм, ну ладно. Я смутно припоминаю, что церковь вела какую-то очень подозрительную деятельность, под предлогом благотворительности забирая с континента осиротевших детей.
Церковные приюты Святого Королевства были одной из самых безумных организаций Бретуса, чья вера граничила с фанатичным безумием.
— Верно. В зависимости от уровня навыков по окончании обучения их устраивают на разные церковные должности.
Если воспитанникам не хватало способностей, они становились слугами. Если способности были обычными, они могли стать священниками или монахинями. Если же таланты детей оценивались высоко, они могли претендовать на место паладина или инквизитора.
Однако сестры, ставшие впоследствии жрицами, должны были обладать невероятными способностями и наивысшим потенциалом, которым в Святом Королевстве не было равных.
«Дети с выдающимися талантами?»
Подумав об этом, Руджер вспомнил своих учеников в Теоне.
Детей не только одаренных волшебством с рождения, но и прилагающих огромные усилия для своего развития и совершенствования.
Однако что, если бы вместо этого они попали в один из церковных приютов?
В памяти Руджера всплыли картины двадцатилетней давности.
Он вспомнил стройные ряды маленьких детских фигурок в длинных белых мантиях, которые молча следовали приказам священника, и их мертвые и пустые взгляды, устремленные в пустоту. Забитый и съежившийся вид этих детей больше напоминал лабораторных крыс, чем людей.
Внезапно Руджер вспомнил маленькую девочку. Обычного ребенка, одну из тех, кого привезли в Святое Королевство с большой земли.
Она медленно училась и обладала скверным характером, поэтому работники приюта часто избивали и наказывали ее за все подряд. Однако только с ней Руджер мог спокойно поговорить.
«Что случилось с этим ребенком?»
Учитывая то, что у нее было очень ранимое сердце и она не обладала какими-то выдающимися навыками, теперь, став взрослой, девушка наверняка стала простой монахиней или помощницей священника.
«Кэтрин…»
