Итак, снова в Академии Волшебства Тристейна. В опустевшей из-за недавно начавшихся летних каникул башне-общежитии две дворянки томились от скуки.
Это были Кирхе Тлеющая и Табита Вьюга. Рыжеволосая девица расслабленно лежала в комнате своей подруги на кровати с совершенно неподобающим внешним видом. Она расстегнула все пуговицы на блузке и обмахивала рукой свое тело с отчетливо выраженными привлекательными выпуклостями и ложбинками. Кирхе нравился жар, но она не выносила жару. В комнате, которая смогла сильно разогреться от беспощадного летнего солнца, она лежала так, словно зной намеревается ее сварить заживо.
— Эй, Табита. Будь столь любезна. Заставь, пожалуйста, подуть ветер, как ты делала это недавно.
Подруга, не отрывая глаз от книги, взмахнула посохом.
— Лучше, если он будет холодным. Такой, чтобы я почти замерзла. Похожий на твое руническое имя.
Похоже, Табита прекрасно знала подобное волшебство, и в произнесенное ею заклинание ветра она замешала кристаллики льда. Подобная вьюга остудила тело Кирхе.
— А-ах, как хорошо.
В конце концов, рыжеволосая девица скинула с себя блузку. Сидя в позе «агура», что она ни в коем случае не смогла бы продемонстрировать своим почитавшим ее за богиню ухажерам, коих было целая дюжина, Кирхе пребывала в опьянении от ветра, созданного своей подругой.
Она уставилась на Табиту, которая глубоко погрузилась в чтение. Ее подруга до самозабвения увлеклась содержанием книги, и от этого зноя с нее не упало ни капли пота. Ее руническое имя — Вьюга — остужает не только ее сердце, но и ее тело? Кирхе пробормотала:
— Эй, Вьюга. Ты любишь читать книги, совсем как протестанты. Возможно, сейчас у тебя в руках — «Практическая Доктрина», от которой эта кучка последователей новой веры без ума?
«Практическая Доктрина» — это религиозное течение, которое пропагандировало, что необходимо тщательно выполнять истолкование Молитвенника Основателя — книги, описывающей великие деяния и учение Основателя Бримира.
Однако везде существовали свои «оригиналы» Молитвенника Основателя, кроме того, записанное в них содержание также незначительно разнилось. Вдобавок, существовала версия, что тексты всех этих книг были написаны через несколько веков после кончины Бримира. В Молитвеннике Основателя, который передавался из поколения в поколение в Королевской семье Тристейна, даже не было написано каких-либо знаков. Поэтому богословы, существовавшие до сего дня, на все лады проводили пространное толкование этой книги, а церкви и дворяне в Халкегинии подхватывали эти толкования для своей выгоды и использовали, чтобы властвовать.
Движение «Практическая Доктрина», начавшееся с одного епископа из религиозного государства Ромалия, ставило своей целью реформы продажной церкви, занимающейся исключительно эксплуатацией простого народа. Движение вылилось в волнения, пересекшие границы королевств. Оно ширилось среди горожан и крестьян, и отбирало власть и владения у священников, обладающих привилегиями. Однако ни один человек не понимал, является ли такое толкование уместным и точным. Вероятно, никто, кроме Основателя Бримира, не может дать ответ на этот вопрос.
Табита закрыла книгу. И тогда показала подруге название. Это была не религиозная, а старинная научная книга о магии.
— Только для чтения, — сказала она.
— Все именно так. Тебе нет причин быть протестанткой. Между прочим, сегодня так жарко. Действительно жарко. Поэтому, разве я тебе не говорила, чтобы мы вместе поехали в Германию? Там должно быть гораздо прохладнее, чем здесь.
Табита опять начала читать книгу. Кирхе, которая была осведомлена о положении дел в семье своей подруги, пригласила девочку этим летом вместе вернуться в поместье Цербст. Однако та отказалась. Рыжеволосая девица поневоле тоже осталась в Академии Волшебства, составив Табите компанию. Если бы та была здесь одна, Кирхе бы замучили угрызения совести.
— Действительно, те, кто остались в этом напоминающем сауну общежитии — это только мы вдвоем.
Кирхе подумывала: «Хотя бы облиться во внутреннем дворе водой, что ли? И учителя, и ученики, должно быть, вернулись в свои родные дома. Полагаю, не будет беспокойства, что кто-то подглядит».
Однако в этот момент…
С нижнего этажа послышался крик.
Подруги мгновенно переглянулись.
Кирхе быстро накинула блузку, после чего, сжав волшебную палочку, выскочила из комнаты. Табита следовала за ней.
* * *
В комнате этажом ниже у еще одной парочки оставшихся во внеурочное время в школе студентов спор был в самом разгаре.
— Что удумал?! А?!
— Ну, я… полагал, что, должно быть, жарко! Я подумал, что недопустимо, чтобы тебе было жарко!
Теми, кто устроил суматоху, были Гиш и Монморанси. Почему эта парочка осталась в общежитии несмотря не летние каникулы?
— Вот оно что было! Вот какая была твоя конечная цель! Какое там готовить вместе зелья?! Разве я не поддалась на твои уговоры: «В Академии во время летних каникул никого не будет, поэтому ты сможешь приготовить любые зелья, какие только пожелаешь — хоть запретные, хоть любые иные»! И что же ты намеревался готовить?!
— С самого начала это было моим намерением! Это — не ложь!
— Поскольку никого нет, ты замышлял только развратные действия, я права? Ты уж извини! Пока мы не поженимся, ты не получишь даже моего мизинца!
Гиш помотал головой.
— Не приближайся!
— Клянусь. Даю слово чести, — он прижал руку к своей груди. — Я, Гиш де Грамон, клянусь именами Основателя и богов. В том, что я, расстегнув пуговицы на блузке уставшей и прилегшей отдохнуть Монморанси, совершенно этого не стыжусь. В том, что это ведь действительно выглядело так, словно тебе жарко. В том, что пот ручьями лился с тебя, поэтому ты могла получить тепловой удар и умереть, и из-за этих обстоятельств я беспокоился.
— Правда?
Монморанси с подозрением на лице впилась в него взглядом.
— Ручаюсь богами, — с серьезным видом ответил Гиш.
— …И не совершал развратных действий?
— Не совершал. И даже не думаю об этом.
Монморанси некоторое время поразмышляла, а затем на мгновение приподняла юбку, мельком показав нижнее белье. И в тот же момент вскрикнула, поскольку Гиш набросился на нее.
— О, боги! Лжец! Ты — лжец!
— Белое! Белое! Оно — белое!
— Нет! Нельзя! Стой! Остановись же!
Они вот так бушевали, и тут… с грохотом открыв дверь, появились Кирхе и Табита. Их глаза встретились с глазами Монморанси, которую Гиш завалил на кровать.
— …Вот оно что. Вы как раз заняты этим, — вздохнув, сказала в замешательстве Кирхе.
Ставший серьезным Гиш поднялся и с элегантным жестом пояснил:
— Нет, у Монморанси были проблемы с блузкой… и я ее поправлял.
— Завалив ее на кровать? — с озадаченным видом спросила Кирхе.
— Я ее поправлял, — повторил Гиш. Монморанси сказала ледяным голосом:
— Вот же! Прекрати уже! У тебя в голове нет ничего, кроме этих мыслей!
Гиш покраснел.
«Ох уж мне это все», — с таким выражением лица Кирхе заговорила:
— Вы — весьма нескладные любовники… Даже если вы ничего не делали в таком душном общежитии.
— Мы ничего не делали! К слову сказать, именно вы, что здесь делаете? Сейчас же — летние каникулы.
— Мы остались здесь, поскольку имеются трудности с возвращением домой. Сейчас — сезон каникул и отпусков, поэтому специально пересекать границы королевств — это ужасно. И все же, что вы здесь делаете?
— Мы, нуу… — по-видимому, с трудом подбирая слова, Монморанси не решалась ответить. Ей было тяжело объяснить, что они тайком готовят запретные зелья. — М-магическое исследование.
— О, боги. И что за исследование вы проводили? А?
— Это у Гиша появилось желание провести развратные исследования! Действительно, твои мозги свихнулись от жары? Остуди их немного!
Мальчик, которому сказали такое, подавленно потупился.
— Все именно так, — пробурчала Кирхе.
— Что это означает?
— Давайте прогуляемся. Если мы останемся в таком душном месте, вполне допустимо, что наши мозги свихнутся.
— Да? И куда же?
— Давайте прогуляемся хотя бы в город. Раз мы товарищи по несчастью остаться в школе во время каникул, нуу, давайте жить дружно. Ведь этот отдых такой длинный.
— Нуу, раз ты упомянула об этом, так хочется выпить чего-нибудь прохладного… — Гиш кивнул. Монморанси тоже согласилась, поскольку не была уверена, что выкинет ее кавалер, если они останутся в общежитии вдвоем:
— Если выпьешь, твои мозги вполне остудятся?
— Остудятся. Ручаюсь богами.
— Ладно, а эта малышка что будет делать? — Монморанси указала пальцем на Табиту, которая читала книгу. Кирхе кивнула:
— Тоже идет.
— …Ты понимаешь это, вот так мельком взглянув на нее?
— Понимаю, — сказала Кирхе, всем видом выражая: «Полагаю, это само собой разумеется».
Затем Табита закрыла книгу, после чего решительно подошла к окну и свистнула. Послышалось хлопанье крыльев. И тогда, не тратя времени на разговоры, синеволосая девчушка выскочила в окно. Ее подруга последовала за ней.
Монморанси выглянула в окно, и ей стал виден ветряной дракон Табиты, парящий внизу. Сидя на спине зверя, Кирхе помахала рукой:
— Быстрее, присоединяйтесь! Или останетесь тут!
Гиш и его подруга выпрыгнули следом. Мальчик, который залез на спину зверя раньше, поймал Монморанси.
Тогда та начала кричать: «Не притрагивайся ко мне!», «Не смотри на меня непристойным взглядом!» — и разные подобные оскорбления, издеваясь над своим кавалером, который любезно подхватил ее.
— Это… я тебя только поймал, разве нет?
— И к чему ты притронулся?
— Разве вы — не любовники? — озадаченно пробормотала Кирхе.
* * *
Ребята, прибывшие в столичный город Тристанию, отправились пешком по улице, ответвляющейся от улицы Бурдоннэ. Вечер только-только начал вступать в свои права. Уличные фонари, в которых зажегся магический свет, накладывали свою расцветку на город, слегка укрытый сумраком. Эта фантастическая… атмосфера, которая словно бы привнесла оживление, и летняя жара укутали улицы.
Если улица Бурдоннэ являлась фасадом Тристании, то улица Тиктоннэ, по которой они шли, была задворками. Вдоль нее выстроились сомнительные бары и игорные заведения. Монморанси нахмурилась, однако рыжеволосая девица продолжала идти, совершенно не беспокоясь. Ребята двигались вперед, обсуждая, в какой бы бар им пойти. Кирхе спросила у Гиша: «Нет ли какого-нибудь заведения, которое тебе знакомо?»
Мальчик улыбнулся:
— Ну, есть одно заведение, о котором я слышал. Подумывал, не попытаться ли зайти в него хотя бы разок, однако…
— Это какой-нибудь развратный бар, не так ли? — обеспокоилась Монморанси, почуяв игривые нотки в его голосе. Гиш замотал головой:
— Это — совершенно не развратное заведение!
— И что же это за бар?
Мальчик проглотил язык.
— Все-таки это — развратный бар, разве не тааааак?! Говори давааааай!
Монморанси сжала Гишу горло.
— О-ошибаешься! Девочки, нуу, в милых нарядах, которые разносят напитки… ох!
— Не развратный! Где я ошиблась?!
— Разве это не кажется увлекательным? — Кирхе, в которой, похоже, проснулся интерес, поддержала Гиша, — Давайте попытаемся пойти именно туда. В обычном баре будет скучно.
— Что?! — воскликнула Монморанси.
— О, боги, ну почему же каждая из тристейнских девиц так не уверена в себе? Это уже опротивело.
Кирхе произнесла таким голосом, словно издевалась над собеседницей, и из-за этого Монморанси разозлилась:
— Хм! Если вино будет подано простолюдинкой, разве не покажется оно противным?
Однако Гиш, ободренный Кирхе, двинулся прочь в такой манере, словно подпрыгивал от радости, поэтому Монморанси поневоле бросилась их догонять.
— Эй! Подождите меня! Не оставляйте меня здесь!
* * *
— Добро пожаловать!
Как только они зашли в таверну, им навстречу подошел высокий мужчина в обтягивающем кожаном трико.
— Ах! Вы тут впервые? К тому же — благородные леди! Такие красивые! Тре бьен! Вы затмили внешность девочек в этой таверне! Я — управляющий Скаррон. Непременно повеселитесь сегодня! — произнося это, он крутил телом и кланялся. Управляющий был противным, однако он первым делом выразил восторг их красотой, поэтому настроение у Монморанси улучшилось. Она поправила рукой волосы и чопорно произнесла:
— Проводи нас к самому чистому столу в этом заведении.
— Каждый стол в этом заведении протирается до блеска, совсем как загородная вилла Ее Величества.
Скаррон проводил ребят к одному из столов. Похоже, таверна процветала. И в самом деле, слухи подтвердились: вино и еду здесь разносили девочки в соблазнительной одежде. Гиш, который совершенно вне себя так и рыскал глазами по сторонам, пришел в чувства от того, что Монморанси потянула его за ухо.
Как только ребята заняли предложенные места, официантка маленького роста со светло-розовыми волосами подошла к ним, чтобы принять заказ. И моментально торопливым движением закрыла лицо подносом. Все ее тело начало мелко дрожать.
— Почему ты прячешь лицо? — недовольно спросил Гиш. Не проронив ни звука, официантка жестами рук и тела продемонстрировала: «Скажите ваш заказ». По росту и цвету волос этой маленькой девочки Кирхе тут же о чем-то догадалась, и впервые за это лето на ее лице появилась необычайно широкая улыбка.
— Какое в этом заведении коронное блюдо?
Маленькая официантка, скрывающая лицо за подносом, указала на соседний стол. Там стоял пирог с цыпленком, запеченным в меду.
— Ладно, а какой в этом заведении коронный алкогольный напиток?
Маленькая официантка указала на выдержанное вино из Генуи, которое принесла на другой стол прислуживающая там девочка.
Тогда Кирхе произнесла изумленным голосом:
— Ага, мистер фамильяр ухаживает за девчонкой.
Лицо маленькой официантки показалось из-за подноса, и она взглядом, в котором читалось: «Вот как?!» — рыскала вокруг. Ребята, за исключением Кирхе, увидев появившееся лицо, громко закричали:
— Луиза!
Хозяйка Сайто, заметив ухмылку на лице рыжеволосой девицы, обнаружила, что ее обманули, и снова спрятала лицо за подносом.
— Слишком поздно. Ла Вальер.
— Я — не Луиза, — дрожащим голосом произнесла девочка. Кирхе потянула ее за руку и уложила на стол. Она сжимала правую руку хозяйки Сайто, Гиш вцепился в левую. Табита схватила правую ногу, а Монморанси — левую. Официантка, не способная двигаться, отвернулась и, дрожа как осиновый лист, произнесла:
— Я — не Луиза! Отпустите меня!
— Чем это ты занимаешься?
Девочка не отвечала. Кирхе щелкнула пальцами, и тут же Табита произнесла заклинание. Воздух за счет силы ветра, окружив тело Луизы, управлял ее движениями. Хозяйка Сайто была вынуждена сесть на столе в позу «сэйдза».
— Ч-что ты делаешь?!
Кирхе снова щелкнула пальцами. Табита молча взмахнула своим посохом. Воздушная масса, которая контролировала движения Луизы, превратилась в невидимые пальцы, которые принялись щекотать тело своей жертвы.
— А-ха-ха-ха! Остановись! Щекотно! Остановись же ты!
— Какие же существуют обстоятельства, что ты прислуживаешь в этом заведении в качестве официантки?
— Я должна отвечать?! А-ха-ха-ха!
Воздушные пальцы защекотали Луизу часто-часто. Тем не менее, она не признавалась. Через некоторое время ее тело обмякло.
— Вот неразговорчивый ребенок. В последнее время у тебя появилось действительно много секретов.
— Если поняла… тогда отпусти же меня…
— Хорошо, — Кирхе со скучающим видом взяла меню.
— Быстрее, скажите же ваш заказ.
— Это, — произнесла рыжеволосая девица, указав на меню пальцем.
— Я не поняла, что именно.
— Для начала — все, что записано в этом меню.
— Что?
Луиза ошеломленно уставилась на Кирхе.
— Слушай, принеси все.
— Ты действительно богата… Ах, мне так завидно, — пробормотала со вздохом хозяйка Сайто, и рыжеволосая девица ответила ей:
— Чего? Естественно, за твой счет, не так ли? Я с благодарностью принимаю твои добрые намерения. Мисс Ла Вальер.
— Что? Не болтай вздор! Почему я должна угощать тебя?!
— Или я расскажу всем в Академии Волшебства, что ты прислуживаешь здесь в качестве официантки.
Луиза изумленно разинула рот.
— Если ты расскажешь… Я у-у-у-убью тебя!
— Ах, не хочу. Я не хочу быть убитой, поэтому поскорее неси все, что есть.
Луиза подавленно опустила плечи и, натыкаясь на все, что только возможно, неверной походкой исчезла на кухне.
— Ты действительно — зловредная девица, — когда Гиш, качая головой, произнес это, Кирхе с радостным видом ответила:
— Не хочется, чтобы вы имели обо мне ошибочное представление. Я питаю антипатию к этому ребенку. По сути, мы — соперницы, просто соперницы.
Здесь она прервала свое объяснение и, заметив, что у Табиты сбился на бок плащ, поцокала языком и поправила его:
— Эй, послушай. Когда ты используешь магию, после этого хоть как-нибудь приводи в порядок растрепавшиеся волосы и сбившийся плащ. Женщина — это в первую очередь внешность. Содержимое головы — это вторично, ведь так?
Кирхе поправляла своей подруге волосы и одежду, как если бы старшая сестра беспокоилась о младшей сестре, или мать беспокоилась о своей дочери.
Гиш посмотрел на них. «Почему эта до мозга костей испорченная германская девица открыла свою душу только Табите? — с сомнением подумал он. — Несмотря на то, что сейчас — летние каникулы, эти двое, не поехав по домам, действуют вместе. Вдобавок, если заглянуть еще дальше в прошлое, эти двое обладают телепатией. Табита по натуре неразговорчива, однако, по одному знаку глазами способна понять намерение своей подруги, у них такие великолепные отношения, словно у сестер.
Однако… — Гиш напряженно думал. — Определенно, в самом начале после поступления в Академию у этих двоих не было таких хороших отношений, я уверен. Я был тогда без памяти от другой девочки и не очень хорошо помню, однако разве не вызвала переполох дуэль между ними?»
В тот момент, когда Гиш уже намеревался расспросить об этом, в таверне появились новые посетители.
Это были дворяне с приятной внешностью. У них на головах были изящно надеты широкополые шляпы с плюмажами, а из-под полы плащей выглядывали волшебные жезлы в форме мечей. Похоже, это были офицеры Королевской армии.
От них еще пахло дымом, вероятно, они посвящали все свое время боевой подготовке. Они вошли, оживленно переговариваясь, после чего сели за стол и начали осматриваться.
Дворяне все как один начали давать оценку официанткам в таверне. Разные девочки по очереди подходили к ним налить вина, однако положение вещей было таково, что они так или иначе не понравились офицерам. Один из этих мужчин заметил Кирхе и сделал знак глазами:
— Разве вон там — не девушка-дворянка?! Девица, которая сможет гармонировать с нами, тоже должна носить волшебную палочку!
— Вот это правильно! Ведь это — выходной, который господа офицеры Королевской армии в кои-то веки получили от Ее Величества? Невозможно расслабиться, когда простолюдинки наливают нам вина.
Высказывая такое мнение, они совместно обсуждали, кто пойдет с приглашением, и их голоса доносились до ребят. Похоже, Кирхе привыкла к таким ситуациям, поскольку она невозмутимо потягивала вино. Однако Гиш чувствовал себя совершенно не в своей тарелке. В общем, у меня такое положение, что я сопровождаю спутниц в качестве мужчины, однако у меня нет уверенности, что я смогу твердо противостоять соперникам-дворянам, которые, похоже, служат в гвардии или являются командирами полков. Полагаю, в финале я буду просто валяться на земле.
Через некоторое время, похоже, был определен человек, способный пойти с приглашением. Один из дворян встал. Это был весьма красивый парень чуть старше двадцати лет.
Преисполненный уверенности, он, подкручивая усы, приблизился к Кирхе, после чего поклонился изящным движением:
— Мы — офицеры, приписанные к Наваррскому полку. Покорнейше желал бы проводить за наш стол дворянку, которая кажется олицетворением красоты.
Кирхе ответила, даже не взглянув в его сторону:
— Извините, я как раз весело провожу время с друзьями.
Со стороны его приятелей долетело улюлюканье. Вероятно, офицер подумал, что не сможет сохранить достоинство, если будет здесь отвергнут. Он принялся умолять Кирхе пылкими фразами:
— Может, как-нибудь повеселимся у нас? Я прошу вас изменить свое решение. Каждый из нас скоро отправится в опасное место, разве вы не подарите нам хотя бы временное счастье?
Однако Кирхе нелюбезно отмахнулась.
Дворянин с видимой досадой вернулся к своей компании.
— Ты не пользуешься популярностью у женщин, — когда ему сказали это, молодой дворянин замотал головой:
— Вы слышали ее акцент? Она — из Германии. Хоть она и дворянка, однако, какая-то она сомнительная!
— А вы слышали, что германские девицы — сладострастные? Добродетельные среди них — редкость!
— Боюсь, что она — протестантка!
Под влиянием ли опьянения, но офицеры вне себя от злости начали злословить, причем желая быть услышанными. Гиш и Монморанси переглянулись и спросили Кирхе: «Ну что, пойдем из этой таверны?»
— Разве мы не пришли сюда раньше их? — пробормотав это, Кирхе поднялась. Ее длинные рыжие волосы шелестели, словно пылающий огонь. Другие посетители и официантки, искоса наблюдавшие за ходом событий, разом притихли.
— Ага, вы почувствовали, что стоит составить нам компанию?
— Да. Однако не с бокалом… как насчет этого?
Кирхе непринужденно вытащила волшебную палочку.
Дворяне покатились со смеху:
— Пожалуйста, остановитесь! Юная леди! Против женщин-соперниц мы жезлы не вытаскиваем! Ведь мы — дворяне!
— Вы так боитесь германских женщин?
— Едва ли!
Мужчины продолжали хохотать.
— Тогда я сделаю так, чтобы вы все-таки достать свои жезлы.
Кирхе взмахнула своей палочкой. Из ее конца вылетело столько же огненных шаров, сколько было офицеров в той компании, заклинания полетели к шляпам, которые были надеты на головы дворян и в один момент спалили плюмажи дотла. Таверна сразу забурлила. Повернувшись к зрителям, Кирхе поклонилась.
Мужчины, которых сделали посмешищем, одновременно поднялись.
— Юная леди, эта шутка зашла слишком далеко.
— Неужели? Ведь я всегда серьезна. К тому же… разве не вы были теми, кто первым пригласил меня?
— Мы пригласили вас, чтобы выпить. А совсем не выхватывать палочку.
— Как, составлять компанию за выпивкой мужчинам, которые, будучи отвергнутыми, выражают притворное пренебрежение?! Компанию может составить исключительно палочка, сжигающая оскорбления дотла.
Воздух в таверне словно бы звенел от напряжения.
Один из офицеров решительно произнес:
— Чужеземная юная леди, вы знаете про указ о запрете дуэлей? Согласно этому указу Ее Величества нам запрещено устраивать личные поединки. Однако вы — иностранка. Если мы здесь все уладим по обоюдному согласию между нами, дворянами, никто нас осудить не сможет. Что вы скажете об этом?
— Дворяне в Тристейне что-то много болтают. Если бы мы были в Германии, уже бы подошел исход поединка.
Такого пренебрежения стерпеть невозможно. Офицеры сделали друг другу знаки глазами. Затем один из них, придерживая рукой полу шляпы, заявил:
— Выберите своего противника. У вас есть такое право.
Несмотря на это, выражение лица Кирхе не изменилось. Однако, внутри у нее, словно пламя, бурлил гнев. Чем больше она гневается, тем более раскованными становятся ее выражения, и тем хладнокровнее становится ее поведение:
— Как вы сказали в другой беседе, германские девицы — сладострастные. Поэтому со всеми разом. Так будет лучше.
В ответ на такие смелые слова Кирхе таверна забурлила от аплодисментов. От такого оскорбления офицеры побагровели, и внутри у них разгорелся гнев.
— Мы — дворяне, однако, в то же время, — солдаты. За такое оскорбление и такой вызов снисхождения не будет даже женщине. Идемте.
Офицеры движениями подбородков показали в направлении улицы. Гиш дрожал от такого поворота событий. Монморанси пила вино, и на ее лице было написано, что это ее не касается. Луиза пребывала в панике на кухне, бормоча: «Эта глупая девица из-за своей излишней горячности строит из себя дуру». Сайто как всегда стал жертвой гнева своей хозяйки, которую недавно разозлили, и поскольку он был без всяких оснований жестоко избит, и потерял сознание, то не мог вмешаться.
Поэтому тем, кто встал, была Табита. Кирхе сказала:
— Не беспокойся. Посиди. Ведь я быстро управлюсь.
Однако ее подруга помотала головой.
— Да что это ты? Имеешь в виду, что мне это не по силам?
— Ошибаешься. Однако пойду я.
— Разве к тебе это имеет отношение? — как только Кирхе произнесла это, Табита снова помотала головой:
— Я у тебя в долгу.
— Ты о недавних событиях на озере Лак Д’Ориент? Да все в порядке. Ведь мне нравятся такие дела.
— Ошибаешься.
— Что?
Тогда Табита отчетливо пробормотала:
— Я должна один раз.
После этих слов Кирхе вспомнила.
Снова это очень древнее дело, — улыбнулась она.
Затем она ненадолго погрузилась в размышления. И в заключение она решила довериться своей подруге.
— Что случилось?! Напуганы?! Не беспокойтесь, ведь мы полностью простим вас, если именно сейчас вы извинитесь.
— А взамен вы будете вдоволь наливать нам выпивку!
— Будет лучше, если это закончится прислуживанием за столом!
Офицеры засмеялись. Кирхе указала на Табиту:
— Прошу прощения. Эта девочка будет вашим противником.
— Да ведь она — ребенок, разве не так?! Ты настолько издеваешься над нами?!
— Не хочется, чтобы вы имели ошибочное представление. Эта девочка — гораздо более опытный маг, чем я. Поскольку, как бы там ни было, она носит титул шевалье.
На лицах у офицеров появилось выражение: «Едва ли такое возможно».
Табита, не произнеся ни слова, направилась к выходу из таверны.
— Среди вас есть дворянин, носящий титул шевалье?
Офицеры недоуменно склонили головы набок.
— Тогда у вас не должно быть недовольства в отношении вашей противницы, — произнеся это, Кирхе села за стул, всем видом выражая: «На этом моя миссия завершена». Офицеры, которые зашли слишком далеко, чтобы отступить, проследовали за Табитой на улицу.
— С ней все будет в порядке? — спросил Гиш. Кирхе элегантно попивала вино.
— А ведь тот ребенок детально помнит это нестоящее обещание, — с видимой веселостью пробормотала она.
* * *
Снаружи Табита и офицеры встали друг напротив друга на расстоянии почти что десять мейлов. Окружив их на приличной дистанции, окрестные жители наблюдали с взволнованными лицами. В действительности у дворян не было причин прекратить выхватывать волшебные палочки только потому, что был издан указ о запрете дуэлей. Такие вот поединки были повседневным событием.
Тем не менее… разве не была малолетняя девочка тем, кто стоял перед группой из трех человек, по виду — офицеров Королевской армии? Такое сочетание привлекло интерес зевак.
— Джентльмены. Наша противница — ребенок. Из-за этого про нас будут говорить, что мы издеваемся над слабыми. Победим ли мы, проиграем ли мы, — все равно наша репутация будет разрушена. Что будем делать? — когда молодой дворянин, который ходил приглашать Кирхе, произнес это, самый старший из офицеров ответил:
— В таком случае, вероятно, будет лучше, если мы позволить ей начать первой.
Мужчина, который до сих пор хранил молчание, проговорил веселым тоном:
— Хм, кажется, производить обучение детей — это обязанность взрослых.
Шевалье? Это — шутка, не так ли? Тот ребенок удостоился титула шевалье — нет никаких причин, чтобы такое имело место. При том, что она — ребенок, она еще и дворянка.Невозможно игнорировать то, что она солгала относительно титула шевалье. Мало того, что она солгала, еще и нанесла оскорбление офицерам Королевской армии, а это недопустимо. Разве это не ставит под угрозу нашу честь?
Табита стояла, неподвижно сжимая посох в правой руке. На ее лице невозможно было углядеть каких-либо эмоций. Похоже, ни окружающая ее суматоха, ни фигуры трех офицеров, сжимающих волшебные жезлы, не оказывали особого влияния на эту девочку.
— Юная леди, атакуйте первой, — сказал старший из дворян.
Зрители наблюдали, затаив дыхание.
Девочка легким движением, совсем как если посылала ветер, чтобы охладить тело Кирхе… взмахнула посохом. Исход поединка был решен в одно мгновение.
* * *
Посетители таверны, увидев возвратившуюся Табиту, издали стон изумления. Снаружи разыгрался большой переполох. Одним ударом заклинания Воздушный Молот — огромного сгустка воздуха — офицеры были отброшены в другой конец улицы, и поэтому потеряли сознание. Один из посетителей таверны робко выглянул наружу. Один из офицеров пришел в себя, схватил двух остальных товарищей в охапку и поспешно ретировался.
— Хотя вы — такая маленькая, вы невероятны!
Таверна наполнилась аплодисментами, однако Табита, не беспокоясь об этом, перелистывала страницы в своей книге.
С удовлетворенным видом Кирхе налила вина в бокал своей подруги.
— Итак, давайте произнесем тост.
Гиш, в недоумении склонив голову набок, спросил у нее:
— Послушай, Кирхе…
— Чего тебе?
— Собственно говоря, почему у вас настолько хорошие отношения? Вы — совсем как сестры, разве не так?
— Мы просто сошлись характерами.
«Эти двое — совершенно диаметральная противоположность. Вдобавок… — Гиш размышлял над тем, что он недавно вспомнил. — Очень быстро после поступления в Академию даже поднялся переполох по поводу такой же, как имела место только что, дуэли между этими девицами, ведь так?»
— У вас и раньше были хорошие отношения? Собственно говоря, что между вами было? Расскажите нам.
Это также вызвало интерес у Монморанси, и она всем телом подалась вперед.
— Что между вами было? Расскажите нам.
Кирхе взглянула на Табиту. Та хранила молчание. Тем не менее, рыжеволосая девица кивнула:
— Эта девочка подтвердила, что я могу рассказать вам об этом, поэтому я начинаю. Хотя это — не очень-то значительная история.
Кирхе взяла бокал, в который было налито вино.
Она осушила его залпом и с сонными глазами принялась рассказывать.
