Киргот, Сецуна, Ева и Фрея, что была в облике Флер, взирали на то, что грозило превратиться в пламя горя и смертей. Все они пребывали трёхэтажном доме, ранее принадлежавшем Харрису Крилтону, падшему солдату, что умер от рук разозлённого им же героя. Постройка служила им даже не столько укрытием, сколько наблюдательным пунктом. Туда они, покрытые плащами, перебежали ещё вечером, по возвращению юноши с переговоров, дабы не подвергнуться внезапному нападению со стороны Соколиного глаза, который явно заинтересовался загадочным «алхимиком», и поэтому ему-то и требовалось сменить свою дислокацию. Ночь была сложной, ведь юноша не спал, постоянно высматривая обстановку, дабы ничто не помешало дрёме его девушек, в чём ему помогал Георгий. Но не всё было так мрачно, ведь компанию ему составляла она, Фрея, с которой они поговорили ночью.
— Фрея, я хочу, чтобы ты завтра сыграла Флер. Чтобы ты остановила это безумие, — посреди ночи произнёс Киргот, пока волшебница массировала сидящему со скрещёнными ногами плечи. Он понимал, что та вспомнила о старой жизни много, слишком много, и теперь он банально не знал, что делать.
— Конечно, мой лорд. Что мне говорить? — спросила колдунья, ведь в прошлый раз речь была написана магом-целителем заранее. Сейчас же…
— Что-нибудь. Чтобы взбодрить отчаявшихся людей. Придумай сама. Я… доверяю это тебе, — ответил юноша, задействуя речь не только как заранее подготовленное оружие против врага, но и как проверку. Ему хотелось услышать, что же она скажет без сценария. Что у неё на сердце.
— Я постараюсь. Что-нибудь ещё? — произнесла девушка, не отвлекаясь от массажа затёкших после долгого и изнурительного дня плеч молодого человека. Это была не та усталость, что можно было снять магией, взамен ему просто хотелось…
— Да. Просто побудь со мной, — негромко проговорил Киргот, осматривая окрестности нефритовым глазом прямо через стены. Что же до девушки, то та была совершенно не против выполнить такое простое пожелание. Она понимала его тяжбы, и делала всё, чтобы ему было хоть немного легче в этом водовороте переживаний. Но только она уселась у его крепкого плеча, как сон забрал волшебницу. Но и этого ему было вполне достаточно.
И вот, настало утро. Фрея волею своего любимого вернулась к своему изначальному облику. То же слегка более округлое лицо, те же изумрудные глаза, и те же дырявые голубые жемчужинки для сбора волос, что Киргот сохранил ещё с той проклятой ночи. Перед ней стояла цель, ради которой та про себя читала очень долгое и утомительное заклинание, чтобы возвысить свой образ над всей Бранькой, и чтобы весь город услышал её слова. Ева и Сецуна должны были защищать её, в случае чего. Что же до героя, то тот выжидал, пока не подействует слабительное. Операция Норн началась раньше, чем он предполагал, но ничего такого, что ну слишком уж выбивалось бы из плана, на очереди не было. Народ, как и ожидалось, согнали на главную площадь, метрах в трёхстах от лагеря сил Джеорала. Кто сам пришёл, кого солдаты за руки притащили, а кто сбежал. Последние имели самый разумный подход. Из двенадцати тысяч жителей в городе осталось около семи, и сейчас в центре Браньки находилось около двух тысяч лиц. Зеваки то и дело выглядывали из окон, дабы посмотреть, что же происходило там, не был исключением в этом плане и маг-целитель, чьему взору предстала та самая злополучная карета, из которой вышла очаровательная розовласая принцесса, в отличие от сестры талантливая не магической или физической силой, но своим необычайным умом. Гений, что в прошлом мире желала свергнуть своего отца с трона, и наверняка имела такие мысли и в этом.
— Внемлите мне, друзья! Я — вторая принцесса королевства Джеорал, Норн Клаталисса Джеорал! Мы пришли в этот город, дабы спасти его из лап тирании демонов! Мы знаем, что вас держали как бесправный скот, чтобы бесконечно доить из вас кровь и точить свои ядовитые клыки для завоевания всё новых и новых городов! — начала свою отрепетированную лживую речь жестокая полководица. Она прекрасно знала, что кровь сдавалась на добровольной основе как часть или весь налог.
— Ну что за вздор? Сами бросили этот город, а теперь недовольны, что, оказывается, с демонами можно жить в мире, — посетовал герой, наблюдая за всем этим. Фрея, к счастью или к сожалению, не могла ничего ответить, ведь она читала длинное ритуальное заклинание, но мысли её были направлены на свои грехи, из-за которых её сестра и стала такой злобной и безжалостной.
— Заткнись, всем тут и без тебя хорошо живётся! — выкрикнул некий мужчина под плащом, являвшийся засланным Норн провокатором, за которым пошли и другие лозунги, что подняли за собой чуть ли не всю толпу. Дескать, «демоны — хорошие мужики», «вы сами нас кинули», «нам не нужно твоей лжи», и так далее, и так далее. Норн, взирающая на это, мило улыбнулась, подняла руку, а затем… опустила. Вместе с ней упали и несколько десятков жизней. Людей, демонов, нелюдей, не важно. Главное — глас народа обратился паническими вскриками.
— Ужас, какой ужас, эти демоны промыли мозги бедным людям! Их не просто запугали, а ещё и подчинили! Они одержимы! — прибегая к лживому драматизму возгласила во всеуслышание принцесса, театрально прикрывая лицо. — Но не бойтесь! Демоны будут искоренены! А вместе с тем и все спевшиеся с ними люди! СПРАВЕДЛИВОСТЬ ВОСТОРЖЕСТВУЕТ!!! — вскрикнула в безумном экстазе Норн, подняв свои руки. По собственному опыту Киргот прекрасно понимал, что справедливостью прикрываются только подонки и сумасшедшие, вроде него самого. Это не были слова невинной девочки, взамен перед героем предстала ещё одна психопатка. Он это прекрасно понимал, знал, что жизнь не приведёт её ни к чему хорошему, и что тогда она просто была на грани, когда хотела получить в своей жизни хоть какой-то смысл. Это случилось бы через три с половиной года. Но не сейчас, сейчас она желала лишь крови.
— Так скажите же, друзья, вы же не одержимы? Тогда отриньте их, убейте демонов и искупите свою вину! Помогите нам очистить этот город и вернуть его в распоряжение человечества! — с выражением щенячьей невинности на лице проговорила Норн, в ответ на что жестом Соколиный глаз призвал свою гвардию стрелков, что готовы были убить каждого, кто пойдёт против Джеорала или попытается сбежать. Эта пляска смерти нужна была лишь ради одного — чтобы показать сторонникам мира с демонами и странам, раздумывающим над отказом «щиту человечества», что бывает, когда селишься с демонами. Конечно, вмешательство войск вычеркнут из истории, и лишь подогреваемая провокаторами кровопролитная борьба между ещё вчерашними друзьями будет запомнена в веках. На площади разгорелась кровавая баня, подогреваемая ещё и смертоносными стрелами, и это было только самое показательное событие. Как и сказал Киргот на вчерашней встрече, солдаты разделились на пять частей. Четыре пошли в город громить и убивать, а пятый остался подле принцессы.
А тем временем, началось полноценное противостояние. Горожане убивали друг друга, Джеоралу противостояли разрозненные группки арбалетчиков и пехотинцев, что полагались на заранее выстроенные баррикады, ручных чудовищ и знание обстановки. Защищали город в основном именно демоны, даже несмотря на то, что основную часть ополчения составляли люди. Люди, многим из которых трудно было поднять оружие против таких же людей. По городу гуляла смерть. Те, кто предал своих соседей и друзей, с которыми жили долгое десятилетие, в случае поражения города не найдут ничего лучше, кроме как на радость королевству объявить, мол, их в рабстве держали, чтобы задавить свою вину. Тогда изрекаемая Норн правда окажется уже не безумием, но самой настоящей реальностью, якобы Бранька действительно была спасена от демонов. Люди умирали, демоны лишались жизней, нелюди падали замертво, чудовища гибли от наступления копьеносцев. Дедушка, что продавал шашлыки, девушка, подававшая лучшие в мире шифоновые бисквиты вместе с её мужем, Фир, что подарил огурцов в покупке в первый день, продавец прелестных платьев, официантка из любимого паба Кармана — все эти добрые души нравились герою, который только и мог, что наблюдать за их смертями в ожидании, что же первым сработает, слабительное, или ритуальная магия Фреи. И так бы он и стоял, наблюдая за полномасштабной войной, что, даже несмотря на его усилия, переросла в геноцид небольшого города под натиском превосходящих сил копьеносцев в мифриловых латах, которые буквально топтали наспех выставленные ограды. Даже несмотря на то, что недомогание уже успело взять их, защитникам это не очень помогало. Да и лучники, чья скорострельность значительно давила арбалетчиков, не делала жизнь горожан радостнее. Но вот, Киргот заметил страшную сцену. Карман с группкой таких же отчаянных ребят пытался вывести несколько пострадавших в безопасное место, однако очередной солдат в латах разрезал его грудь своим мечом. Это было в двухстах метрах, на северо-востоке, но маг-целитель, благодаря нефритовому глазу, видел всё это как рядом с собой. Сжав зубы, герой выпрыгнул в окно, и, даже не слушая с надрывом произносящих его имя Сецуну и Еву. Он приземлился на ноги с третьего этажа и принялся бежать, бежать, бежать, пока, наконец, не добрался до него.
— Живи! Живи! ЖИВИ!!! — раз за разом повторял юноша, накладывая свои целительные заклинания. Но по итогу, всё, что он получил — всё тот же труп, но уже с целым сердцем и грудной клеткой. Герой мог восстановить плоть, но утраченную душу вернуть было уже невозможно. — Нет! Мой первый друг! Такой… хороший… Почему ты умер?.. — стенал Киргот, вместе с дождливым небом проливая слёзы над убитым другом.
— Я… Не прощу… Они заплатят! Кровью! За моего убитого друга! Я буду мстить! — выкрикнул богоизбранный лекарь, спасший лишь пару детей за всё это время.
— Эй, ты что делаешь? Отойди от погани! — вскликнул подошедший с двумя другими такими же солдатами копейщик, дабы юноша отошёл от трупа. И тот это сделал. Поднимаясь на ноги и взывая к Георгию, чтобы он окутал свою вознесённую левую руку глазастым фиолетовым наручем.
— Мужайтесь, братья, он одержим демонами! — произнёс воитель ордена святого копья, готовясь к бою. — Очистим заразу! — крикнул солдат и бросился в атаку вместе с остальными. Три копья вошли в грудь Киргота, но тот лишь злобно ухмылялся.
— Я бессмертный! — возгласил юноша, сжав кулаки и обламывая древка в своей груди. Боль его не волновала, а все раны залечивал святой доспех, выталкивая инородные предметы из тела. И не успели копейщики опомниться, как первый получил клинок в забрало, что так там и остался, второму герой нанёс одоспешенной рукой удар с выносом левой ноги такой силы, что мифриловый нагрудник смялся вместе с грудной клеткой, а с третьего он сорвал шлем, да так, что ремешки под подбородном банально порвались, после чего засунул оба больших пальца в глаза ещё недавно уверенного в победе рыцаря. Молодому человеку затем только и осталось, что вытащить из трупа свою булатную саблю и пойти дальше. Горько-сладкое отмщение за его друга началось, и какие-то глупости, вроде, когда же наконец подействует яд, улыбающегося мага-целителя уже не волновали.
— Эх, Норн, ты лишила меня друга, убила моих односельчан! Ты будешь моей, будешь всю жизнь мне отплачивать! — сам с собой разговаривал Киргот, размышляя, как же теперь он будет мучить свою бывшую союзницу перед её «смертью». То что изначально задумывалось как обычное похищение с немедленным стиранием памяти, теперь обретало форму весёлой игры с двумя сестрёнками с использованием забранным им эротического бельишка, что всё ещё находилось у него в сумке. — Идём же, пора писать эпическую повесть об объятом горем и мстительностью герое-целителе Кирготе, спасающем Браньку! — вскликнул юноша, врываясь в ряды убивающих простых жителей города солдат. Латник, чью голову он обхватил, получил быструю смерть от Георгия, другой, менее защищённый солдат, пал от сабли, третий получил клинок прямо в глаз, четвёртому целитель разрезал подмышечную впадину, пятый умер от укола острыми пальцами непробиваемого наруча, пятый и шестой пали, когда пытались пронзить раскрывшего в ожиданиях объятий Киргота копьём и мечом соответственно, но только затем, чтобы всё-таки попасть в смертельную хватку, из которой им живыми уже было не выбраться. Маг-целитель рубил, колол, пронзал, взрывал тела в кровавом фонтане, вскрывал горла, ломал рёбра, разбивал колени, рубил головы, лишал рук, вбивал в землю, потрошил, даже один раз на саблю удалось намотать кишки. Он полностью отдался во власть битвы, создавая бессчетное количество трупов, которые лишь оставляли разрезы на его одежде, и которые так любезно оставили ему на растерзание малочисленные защитники города, которые, однако, к глубочайшему сожалению падшего в кровавое безумие бессмертного молодого человека, начали разбегаться кто куда.
— Эй, это же тот братик! — воскликнул скрывавшийся от солдат в безлюдном доме Услав, которого, вместе с его другом, Киргот спасал уже во второй раз.
— Ты здесь, чтобы спасти нас? — спросил орк Горт, подбегая к тяжёло дышащему герою, который уже остался без врагов, но ярость в котором до сих пор не отпустила его разум.
— Спасибо, друг, мы тебе уже дважды жизнью обязаны. Приходи ко мне на рынок, я тебе отплачу, — сказал окровавленному саблисту лавочник, что торговал всякой утварью. Что же до самого героя, то тот, не находя в себе силы сказать хоть слово, просто молча кивнул трясущейся головой, после чего человек и орк убежали подальше от центра города, оставляя Киргота в полном одиночестве. Он изначально задумывался о том, чтобы проникнуть в расположение принцессы скрытно, но захлестнувшее его чувство собственной неуязвимости побуждало на новые битвы.
А пока маг-целитель прокладывал дорогу к той, кто в прошлом мире дала ему хоть немного тепла в холодном и беспощадном мире и одарила отчаянием во втором, сама же Норн взирала на устроенную ей бойню из открытого окна просторного кабинета лорда Браньки, ныне изгнанного из своего же расположения в один неприметный подвал. Норн переобустроила его под себя, приказав выбросить огромный стол для переговоров в пользу одного маленького для неё одной, но сейчас он не использовался.
— Докладывай, — потребовала полководица у коленнопреклонного солдата.
— Есть. Демоны с их чудищами оказывают серьёзное сопротивление на северном и восточном направлении, но наступление от графика сильно не отходит, — доложил посыльный, на основании чего Норн мгновенно сделала вывод, что именно там и располагались основные силы защитников. В конце концов, там и находились внутренние стены, за которыми укрылась верхушки Браньки. Но так как это была не битва, а геноцид, ослаблять хотя бы одно направление было нельзя.
— А что там наш Адриан? — поинтересовалась старым человеком, наблюдение над которым было прервано, принцесса.
— Ответа пока нет, — заявил служивый. После того, как его выгнали, стратег ожидала получить хоть какое-то письмо, пускай даже и с проклятиями, а оказалось, что тот совершенно не желал идти на дальнейший контакт, взамен выстраивая никудышные планы по обороне города.
— Какой настырный. А ведь я ему ещё хотела оставить его тут править от нашего имени. Любит же он этих паршивых демонов, наверняка и в дёсна с ними долбится, — проговорила розоволосая, накручивая свой локон. Для неё исход битвы определялся даже не в начале, а до непосредственного столкновения. И всех разведданных хватило полководице, чтобы определить исход битвы, которая со стопроцентной вероятностью была выигрышной с потерями в максимум семнадцать процентов. — Ну да и ладно, он, конечно, умелый, но среди кандидатур есть кадры и компетентнее. Его обожаемых демонов мы вырежем, а самому ему покажем, что будет, когда идёшь против Джеорала. Кстати, как там наш саблист?
— Он объявился в восточном направлении. Дальнейшая его цель неизвестна, — отчитался солдат перед принцессой. Та знала о нём из докладов находящегося подле неё Соколиного глаза. Изначально она планировала натравить на него Блейд, но её исчезновение натолкнуло её на мысли о том, что либо враг уже преуспел, либо лезбиянка попалась в ловушку, ведь в последний раз её видели с девушкой, которая с вероятностью в девяносто три процента и убила безумную мечницу. Что же до первого варианта, то это было сомнительно, ведь по чистой мощи она превосходила даже Клехию Крайлет.
— Не нравится мне эта переменная. Послать больше людей на его поиски, — затребовала полководица, ожидавшая, что тот направится именно к ней.
— Есть, — сказал солдат и ушёл, оставив девочку наедине со своими переживаниями. Тот, кто без труда перемалывал в фарш десятки элитных рыцарей, просто не мог быть тем, на что можно закрыть глаза. Что-то предельно настораживало Норн в нём. Она понимала, что послала людей на смерть, и единственный, кто мог хоть что-то с ним поделать сейчас стоял рядом с ней, взирая на битву своими янтарными глазами. Да и она оценивала результат своего планирования исключительно в положительном ключе. И так бы ничего её и не отвлекало, если бы через несколько минут в кабинет не прибежал с донесением очередной посыльный.
— Ваше Величество, разрешите доложить! — преклоняя колени, потребовал дозволения на право высказаться гонец.
— Разрешаю, в чём дело? — готовясь к очередному разочарованию спросила девочка, усаживаясь на кресло лорда Браньки.
— Наши солдаты жалуются на резкие боли в животе, — сообщил солдат, которого тоже это немного беспокоило.
— Убивать демонов они могут? — поинтересовалась полководица, осознавая, что дело в вине. Кто-то отравил его, или оно само испортилось. Сама она его не признавала. Кисло-горький напиток, после которого она ещё и впадала в пьяное бешенство. Девочка вполне себе его пробовала, ведь что такое запрет на распитие алкоголя до двадцати для разочарованной всей своей жизнью принцессы, имевшей чуть ли не самый большой объём власти в королевстве после её отца. Так или иначе, сейчас она пила обычный яблочный сок.
— Так точно. Препятствий для этого нет, — ответил служивый, которому дискомфорт не мешал бегать. По крайней мере, пока.
— Ну вот и хорошо. Город будет захвачен до конца дня, так или иначе, а потом сразу по медпунктам, — произнесла принцесса, отпивая из своего стакана немного сока. — Эх, не нравится мне этот твой «алхимик», Орган. Впрочем, наша победа — это вопрос времени. Фух, скучно. Надо было Джона с собой взять, — выговорила сидящая за небольшим, полным сортированных отчётов, столом девочка. Она не чувствовала на войне ни страха, ни сочувствия. Такая уж она была, искалеченным комплексами гениальным стратегом, чей разлад с зазнавшейся Флер превратил её в социопатку без сострадания. Та уже думала начать от безделья зевать, однако из плена раздумий, куда ушла полководица, её вытащил голос…
— Друзья, вы меня слышите? — по всему городу раздался добрый и нежный голос её — Флер, любимая и ненавистная сестра Норн. Последнее чего желала последняя — так это услышать её здесь.
— Сестра?! Нет! НЕТ!!! — вскрикнула вторая принцесса, выскакивая из-за стола, дабы через открытое окно увидеть ту, одно чьё присутствие в городе в один момент разоблачило все неизвестные переменные в уравнении этой битвы. И их значение той очень не нравилось.
…
— Фрея, ты готова? — спросила чернокрылая демоница, наблюдая за зверствами в городе. Именно они с волчицей должны были защищать принцессу в случае вторжения вражеских войск в их укрытие.
— Да, Евочка, — облегчённо ответила колдунья, свободная от оков произнесения долгого ритуального заклинания.
— Сецуна никого не чует, — произнесла девочка, что по запаху определяла, не пытался ли кто ворваться к ним в их наблюдательный пункт. Киргот знал, что боевой дух захватчиков будет подпитывать принцесса, так что тот решил бить эту карту такой же розоволосой девушкой, которой была доверена буквально судьба целого города и тысячей душ, и именно от того, насколько хорошо волшебница, что держала в себе великую магию воздуха, что разнесёт её голос и лицо по всей Браньке, выступит, выживание демонов и зависело. И вот, под плачущим небом святая дева явила свой лик, внимание на который не мог не обратить никто. Ни теснимые защитники в виде демонов и горстки людей, ни копейщики с лучниками Джеорала, ни даже мстительный герой, прокладывающий свой путь к ратуше кровью и смертью, не могли не поднять взор к небу.
— Друзья, вы меня слышите? Я — кронпринцесса королевства Джеорал, герой магии, Флер Эрлгранде Джеорал! — раздался благоговейный голос прямо из неба. Богиня спустилась в бренный мир, не иначе. — С определённой целью я пришла в этот город, и провела тут несколько незабываемых дней. И я поняла, насколько же прекрасен этот город в своей доброте и терпимости между, казалось бы, непримиримыми врагами! Никто никого не подчинял, никто здесь не одержим, люди с демонами лишь живут здесь и радуются жизни! — возгласила колдунья, чьи противоречащие тому, чему их убеждали чуть ли не всю жизнь, слова в один момент остановили жестокое кровопролитие.
— Так почему, почему вы так жестоко поступаете? Разве эти демоны — ваши враги? Поймите, я не хочу сказать, что все демоны хорошие — нет, плохих тоже достаточно! Но ведь и мы, люди, такие же! В Браньке, этом великолепном городке, мы можем вместе пить, есть, смеяться! Умоляю, перестаньте проливать кровь понапрасну! Это не священная война, это лишь одно большое побоище! Гордые рыцари ордена Святого копья, опустите своё оружие, не пятнайте его больше кровью невинных! — продолжала дева, своим опечаленным взглядом побуждая каждого мужчину бросить бессмысленную бойню. Даже Киргот, пронзённый очередным копьём, тот, кто ранее ненавидел Флер всей душой, поддался её чарам.
— Вон отсюда. Дважды повторять не стану, — вытаскивая из груди древко с наконечником, произнёс маг-целитель, чьи раны вмиг залечивались силой Георгия. Против него вышли около шестидесяти рыцарей, беспокоимых болями и слабостью в животе. Восемь из них лежали окровавленными, но вот, произошло немыслимое. Беспощадный герой предложил им отступить со своего пути. А пока те колебались, принцесса продолжала говорить.
— Бранька — это чудо, что надо защищать всеми силами! Город, где люди и демоны всегда могут найти общий язык и делиться своими чувствами! Так прекратите разрушения, остановите битву, посмотрите в их лица! Разве они так сильно отличаются от нас? — возвещала Флер, в чьих словах ощущалась сила. Великая сила, что была ей ранее несвойственна — искренность.
— Я ела с демонами в одной таверне, пила в одном баре, мы смеялась над одними шутками! Что вкусно нам, тем наслаждаются и они! Мы веселимся одинаково, думаем одинаково! Так давайте оставим распри, давайте сядем за одним столом и вместе съедим один большой вкусный торт! Чтобы было вкусно всем и сразу! — величественно произнесла Флер, говоря о таких, казалось бы, простых вещах. Киргот, слушавший её в окружении неподвижных от шока солдат, аж начал посмеиваться, ведь этот самый торт они ели вчера с уже ныне покойным Карманом, чьи убийцы уже были разлагающимися трупами.
— Что в нас разного? Рога, уши, хвост, цвет кожи? Разве это повод убивать их всех без разбора? Откройте глаза, прозрейте! Свет этого чуда должен распространяться дальше, а не быть утопленным во тьме! Чтобы все отовсюду точно так же счастливо есть торты за одним столом! Такой мир я желаю видеть! — всё продолжала свою собственную речь льющая слёзы по погибшим принцесса Флер, чьи добрые слова аж заставили нескольких рыцарей, окружавших Киргота, снять шлемы, дабы утереть слёзы ещё и со своих глаз. — Просто посмотрите в эти перепуганные глаза, и только потом ответьте себе, те ли это враги, что вам нужно сразить мечом и копьём? Гордые рыцари, пожалуйста, одумайтесь, я верю в вас! — произнесла Флер, последние слова достигли ушей всех, кто находился в Браньке, и величественный образ пропал с затянутого холодными тучами неба, что орошали землю холодными каплями дождя.
— Фрея, да ты… Ты же и есть та… — удивилась Ева, понявшая, кем на самом деле была спутница Киргота, что от перенапряжения аж упала на колени, пытаясь перевести дыхание.
— Сецу… Хаа… Найти Киргота, пожалуйста… — попросила колдунья, дрожащими руками старающаяся открыть и выпить зелье маны, в чём ей помогла чернокрылая, взяв склянку у неё из рук и залившая её синеватое содержимое в рот принцессы. — Спасибо, Евочка.
— Господин сказал не выходить, — ответила волчица, отрицательно покачав головой. Маг-целитель сказал им оставаться в доме, и именно этим она планировала заняться, защищая своих подруг.
— Прошу тебя, это очень-очень важно, мне нужно пойти к нему… Нет, я обязана быть там! — взмолилась заклинательница, вставая на ноги. Её всё ещё пошатывало, но ничего такого, что не прошло бы через несколько минут.
— Сецуна… не может, — отказала волчица, виновато опуская взгляд. Ей предстояло решить, выполнить просьбу своей дорогой подруги, или остаться на своём, слушаясь своего любимого практически беспрекословно.
— Пожалуйста, Сецу… иначе… — горько проговорила Фрея, начиная плакать. Волшебница не хотела терять свою сестру, что бы между ними ни произошло. Киргот обещал спасти её, но теперь, когда из-за неё умер его дорогой друг, она не была уверена в том, что он сможет пощадить её.
— Помоги ей, Сецуна. Для неё это очень важно, — обнимая за плечи героиню магии, попросила претендентка на Чёрный трон. Она сразу вспомнила вчерашнюю утреннюю сцену, большую часть из которой она проспала, но одно было ясно — если Фрея сейчас не пойдёт, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
— Хорошо. Господин... — прервалась воительница, принюхиваясь к воздуху Браньки. Кровь, смерть, нечистоты от подействовавшего яда — всё это смешивалось в одну неприятную кучу. Однако один запах выделялся для волчицы. По лестнице в ратушу шагал он, покрытый кровью десятков людей. — Да, там, — указала та в северном направлении.
— Спасибо, спасибо тебе, Сецу! Мне пора идти. К нему. И к ней… — освобождаясь от объятий королевны, сказала колдунья. Но когда уже та намеревалась пойти к лестнице, дабы направиться к ратуше, перед волшебницей встала сребровласая девочка, в чьих аквамариновых глазах читались решимость и мужество.
— Мы пойдём вместе, — утвердила волчица, кладя свою когтистую руку на плечо подруги.
— Нет. Я должна быть там одна. Останься тут и защищай Евочку, — ответила девушка, с грустью и решительностью убирая длань волчицы.
— Сецуна не отпустит тебя. Не одну, — настаивала воительница, которая, если уж нарушать указания хозяина, хотела сделать это, не позволяя своей союзнице самой выйти в опасный город в одиночку.
— Ты её не удержишь, — произнесла Ева, вставая между двумя подругами, обе из которых лишь хотели не подвести своего родного человека. Сецуна — Киргота, а Фрея — Норн.
— Просто поверь в меня, Сецу. Ты же меня тренировала, — утирая слёзы, улыбчиво произнесла принцесса. Обычный жест, но харизмы кронпринцессы было достаточно, чтобы под её невидимым сиянием волчица отвела взгляд от подруги.
— Хорошо… Но только в этот раз, — после недолгих раздумий сдалась девочка и ушла с пути Фреи, что всё ещё носила свой истинный облик, который намеревалась скрыть под изукрашенным плащом.
— Спасибо! Спасибо тебе! — обрадовалась заклинательница, обнимая Сецуну и целуя её в щеку, после чего выбежала к лестнице, чтобы выйти из дома. Как можно быстрее, к ратуше, где ей и предстояло встретиться с обеими жертвами своего высокомерия. Теми, кто был ей дорог.
А пока принцесса Флер, что полностью переродилась во Фрею, и телом и душой, шла навстречу своей судьбе, ситуация в городе полностью переменилась. Те, кто до этого беспощадно подавляли сопротивление защищающихся — их теперь выдавливали всем миром. Люди, демоны, нелюди — все они, отбросив попытки убить друг друга ради выживания, единым порывом сражались против общего врага. И как будто возросшего боевого духа стражей Браньки было недостаточно, сами рыцари были ужасно деморализованы. Не только горькими словами принцессы, но ещё и ужасными болями в животе, что вылились в понос, неловкость и позор. Теперь уже не город защищался из последних сил, а вместо этого солдаты Джеорала отступали под контрнаступлением горожан. Их забрасывали камнями, хоронили под обломками, расстреливали из тяжёлых арбалетов, давили огромными волками, кабанами, ящерами и не только. Защитники вязали сдавшихся и отгоняли сопротивляющихся, многие из которых и вовсе не имели сил удерживать свои копья. На всё это из бойниц высокой колокольни, превращённую в крепость за двумя стенами, где скрывались эвакуированные горожане, взирали одиннадцать самых влиятельных лиц города, что только и могли, что довольно аплодировать задумке своего непрошенного гостя, который, со своей подопечной принцессой, стал их спасителем и благодетелем. Если бы не его предупреждение, жертв, что итак исчислялись сотнями, стало бы ещё больше. А если бы слабительное в вине вместе с помощью принцессы Флер, Бранька была бы захвачена без надежд на какое-либо спасение.
А пока Адриан Мирт со своими союзниками отдавали последние указы по изгнанию захватчиков из Браньки, сам Киргот прошёл мимо сдавшихся защитникам города пятидесяти рыцарей и направился в ратушу. Он желал мести, но не в смерти своей союзницы из прошлого мира, а в небольшой игре с её «любимой» старшей сестрой, для которой рядом с зельями и расходниками в поясных сумках лежали «подарочки». Герой, размышляя о предстоящем ему веселье, шагал к своей последней цели.
— Ты умна, но ещё так наивна, Норн! Твоя стратегия была безупречной, но до совершенства ей не хватало одной малюсенькой детали — ты не учла меня, и ты об этом смертельно пожалеешь, — про себя злобно проговорил герой, чей путь пролегал по трупам небольшого гарнизона ратуши из оставшихся тридцати солдат, что даже несмотря на своё плачевное состояние не стали сдаваться. За что и поплатились своей кровью.
