— Да. Новое заклинание. Произнеси «dona mihi epiphania» и направь свою энергию огня на весь окружающий мир, хорошо? — спросил юноша, одновременно окрашивая свой правый глаз в нефрит. Большая часть заклинаний была интуитивной, но были ещё некоторые моменты, например контроль над маной, требовал ещё некоторых нюансов.
— Да, мой лорд, я постараюсь. Dona mihi epiphania, — прочла заклинание Фрея, расширяя свой кругозор. Волшебница поражала героя своим талантом, но оставались пробелы.
— Ты слишком полагаешься на глаза. Смотри за пределы своего поля обзора, — обучал маг бывшую принцессу, намереваясь поднять её боевую эффективность до максимума.
— Поняла! — кратко ответила колдунья, закрывая глаза. Теперь Киргот видел, как поле её магии простирается более чем на триста метров, в два раза шире, чем на то способно было его поле. То и дело, однако, в нём проскакивали слепые пятна.
— Отлично, постарайся теперь охватить всё вокруг себя. Практикуйся, а пока… Сецуна, что ты делаешь? — поинтересовался герой, чьему взору открылось то, как девочка разделывала волчьи трупы.
— Сецуна получает силу своего врага, — произнесла волчица, съедая сырое сердце зверя.
— Ха-ха, боюсь, тебе это разве что немного утолит твой голод. Или подарит несварение, если съешь сердце чудовища. А, ладно, иди ко мне, — приказал Киргот, подзывая к себе свою верную воительницу.
— Да, господин, — подчинилась она, вытирая рот своей ледяной перчаткой.
— Я хочу, чтобы ты кое-что попробовала, — произнёс герой, снимая сначала перчатки, а затем и наруч со своей правой руки, впоследствии там же закатав рукав. — Заморозь мою руку.
— Подожди, господин! Ты же потеряешь её! — воскликнула девочка, не желая калечить своего хозяина.
— О, так значит, ты уже знаешь, что я от тебя хочу? — спросил герой, не уверенный, правда, имела ли волчица опыт в использовании своей силы так, как было в его недавнем сне.
— Немного, но Сецуна всё равно не хочет, — заявила девочка, взволнованно смотря в красные глаза своего господина.
— Не бойся, ты знаешь, о моей силе, — произнёс целитель, поднося к волчице свою правую руку.
— Это приказ? — наконец спросила она, отдавая свои муки совести на откуп хозяина.
— Да, — кратко ответил Киргот, снимая ответственность за решение с волчицы. Она поднесла свои оледеневшие руки к конечности Киргота, и начала покрывать её льдом. Дабы уберечь себя от неожиданных последствий, левая рука юноши поддерживала у локтя небольшой магический барьер. Выдохнув, воительница начала своё дело, а предплечье героя начало покрываться синеватой коркой.
— Господин, может, хватит? — с надеждой спросила волчица, не в силах терпеть такое издевательство над конечностью Киргота.
— Не сдерживайся, Сецуна! — выкрикнул он, и всё его предплечье покрылось хладным покровом безо всякой надежды на восстановление. Кристаллики льда уже безнадёжно изрезали все нервы и капилляры. Фрея, увидевшая как из её «принца» исчезает тепло, резко оторвалась от практики своего заклинания.
— Сецу, хватит! Ему же больно! — выкрикнула волшебница, оттаскивая ледяные руки от конечности Киргота. Тот лишь усмехнулся и на глазах у шокированных девушек разбил своё предплечье на кучу оледеневших кровавых ошмётков. Но не успели они вскрикнуть от обнажённых костей, как в яркой зелёной вспышке правая рука юноши обрела свой первозданный вид. Боли почти не было, ведь мороз убил нервы героя.
— Фрея, это был мой приказ. Сецуна, попрактикуйся на этих тушах, мы их есть не будем, — произнёс юноша, давая волчице повод потренировать свою заморозку.
— Да, господин, — ответила волчица и пошла остужать туши. Одна из них подожгла траву, потому с этого самого волка, убитого Фреей, она и начала.
— Лорд Киргот, почему вы так себя не жалеете? — спросила девушка, на что Киргот лишь криво усмехнулся, осознавая, что мразь, уничтожившая всю его жизнь, теперь искренне волновалась за его состояние.
— Флер умерла, да здравствует Фрея, — про себя произнёс целитель, хотя слова достигли ушей внимательной колдуньи.
— А… Вы что-то сказали, мой лорд?
— Нет-нет, ничего. Не пристало мужчине волноваться о таких вещах, как жалость. Ну да ладно, тебя я могу «пожалеть» потом, в постели, а пока что у меня есть для тебя ещё кое-что. Ты когда-то пыталась использовать сразу две стихии? — спросил Киргот, пытаясь и сам
— Ну, я подогревала воду для Сецу и… Всё, — призналась волшебница.
— Что ж, всё бывает в первый раз. Сейчас будем учить боевую магию. Для начала, подними вон тот камень ветром. Отлично, а теперь швырни немного воды в дерево. Видишь, слабо. А теперь постарайся усилить поток ветром. Отлично, Фрея, отлично. Теперь попробуй создать из льда копьё, а потом запусти его во-он в того кабана, видишь его? Целься… Огонь! Молодец, точно так же можно раздуть огонь, вскипятить воду, призвать масло под ногами врагов, а потом зажечь его. Практикуйся, — закончил герой, давая волшебнице огромное поле для экспериментов. Магия — была скорее интуитивной вещью, нежели чем-либо ещё, а потому к ней нужно было подступаться самостоятельно, а не позволять вечно вести себя учителю за руку.
— Господин, Сецуна закончила, — сообщила волчица, демонстрируя пятнадцать замороженных тел.
— Прекрасно, хочешь потренироваться? Нападай, можешь даже с когтями, — произнёс герой, занимая боевую стойку. Саблю он не доставал, ведь смысл был в рукопашном бое. Пока Фрея увлечённо игралась со стихиями, Сецуна, кивнула и сделала широкий диагональный выпад ведущей рукой сверху вниз, на что Киргот ответил, поднырнув под её правое плечо и уже намеревался ударить ладонью в ребро, но девочка пригнулась, чтобы ногой сделать круговую подсечку целителю. Тот не растерялся и подпрыгнул, убирая ноги из-под удар, но волчица не сбавляла натиска, прицелилась кулаком в грудь юноши, на что тот схватил её за незащищённое предплечье и сковал в захвате сзади. Девочка в свою очередь, не пытаясь ударить свободной левой рукой, нанесла удар пяткой в голень герою, заставив того потерять равновесие и выпустить руку воительницы из захвата.
— Я же говорил, что ты превзойдёшь меня, — высказался маг-целитель, заживляя свою ногу.
— Нет, господин сдерживался, Сецуна чувствовала, — произнесла воительница, готовясь к новому раунду. Целитель выставил правую руку, пальцами призывая свою рабыню атаковать. Та ринулась в бой, но в этот раз она сначала сократила дистанцию, прежде чем нанести короткий толчковый удар левой рукой, заставив неосторожного героя поднять руки для блока. Следующий удар левой был отражён героем в сторону, а правую руку он схватил и вывернулся в правую сторону, намереваясь взять девочку в болевой захват, на что та перепрыгнула через Киргота, вбивая в боковом ударе свою когтистую лапу прямо в наспех скрещённые руки юноши. Острые когти поцарапали его наручи, отчего тот усмехнулся и решил всерьёз заняться своей ушастой девчонкой. Хорошенько разогнавшись, он попытался арканом свалить воительницу, но пригнулась, избегая удара. Однако, она не учла, что в неё уже летела подошва левого сапога юного героя.
— Кха… Ты силён, — признала Сецуна, осматривая сколы на своих ледяных рукавицах. Она успела отреагировать на удар, но это не обошлось для неё без последствий. Тяжёлая нога Киргота чуть ли не вывихнула ей оба плеча, и если бы не целительная сила оков, она не смогла бы уже продолжать бой.
— Всего лишь результаты моих тренировок, — сказал маг, вспоминая месяцы в лесах. Помимо того, чтобы наточить клыки на героев, тогда он ещё и запоминал строение тренированного тела, дабы в новом мире идеально воссоздать свою совершенную форму, что у него и получилось после месяца в темнице, по достижению тридцать четвёртого уровня.
— Вот почему вы такие быстрые, а? Я даже не смогла понять, что вы делаете, — посетовала Фрея, с удовольствием смотревшая за схваткой двух бойцов.
— Хе, это потому что тебе не хватает опыта. Сецуна поможет тебе с этим. А я пока подготовлю нам поесть, — сказал Киргот, оставляя двух девушек наедине. Сецуна озарилась кровожадной улыбкой, а Фрея, чувствуя, что за ад ей предстоит, лишь нервно посмеивалась. Во время своих совместных тренировок, девушки вместе отжимались, приседали и боролись. А теперь, когда они не были заперты в стенах тесной гостиницы, можно было и побегать. Усладив свой взор тем, как волчица чуть ли не издевалась над волшебницей, целитель пошёл к привязанному раптору, доставая с его седельных сумок кастрюлю и столовые приборы. Но вот только встала небольшая проблема — готовить было не из чего. Покупная провизия мало годилась на вкусный обед, а потому Киргот начал высматривать каких-нибудь чудищ поблизости своим нефритовым глазом. И вот, спустя пять минут высматриваний, целитель обнаружил в трёх километрах пещеру со спящей мантикорой, ночным хищником, львом со скорпионьим хвостом, умудрившемся заселить не только пустынные земли, а ещё и мигрировать на север. Разложив всё для костра, герой сорвался в бег. Преодолевая лесные преграды, Киргот всё-таки оказался перед логовом зверя. Он предпринял попытку прокрасться тихо, дабы не разбудить чудовище. То, однако, по запаху учуяло неприятеля и, даже не успев толком раскрыть глаза, сорвалось в атаку. Поняв тщетность скрытности, герой достал клинок, срезая ядовитый хвост монстра. Звериные вопли наполнили стены пещеры, но лишь пара мгновений прошла, прежде чем зверь набросился на мечника. В свирепой ярости он начал терзать обидчика, нанося тому удар за ударом, но чудовище не знало, что герой, который давно привык к боли, мог одним касанием закончить бой. Левой рукой он схватил морду зверя и перекрыл все его артерии, устраивая обильное внутреннее кровотечение. Мантикора пала, и теперь Кирготу только и оставалось, что залечить ужасные рваные раны до кости на своих предплечьях, да убрать с себя тяжёлый труп бестии. С обеими задачами маг-целитель справился на ура. Оставалось только вырезать мясо и пойти к девочкам. Для своей трапезы герой выбрал мясо с шеи, слив с того кровь, вырезав двенадцать кусков своей саблей и завернув в заранее взятый с седельной сумки кусок чистой ткани.
По возвращению, бегущего Киргота уже ждали две девушки, с интересом взиравших на то, что он принёс, а также на его рваные рукава. Всё указывало на то, что он занимался охотой на страшного зверя, даже не предупредив их, чтобы они могли предложить свою помощь.
— Лорд Киргот, где вы были? Я вас даже вашим заклинанием не могла вас засечь. Вы где были? — начала Фрея, обеспокоенная за состояние героя.
— Да так, охотился. Сейчас будем жарить мясо, доставай шампуры, Сецуна, — приказал герой, убирая с костра кастрюлю. Дело осталось за малым, очистить куски от яда и как-нибудь размягчить твёрдое мясо. Превращать его в фарш было делом затратным, поэтому герой решил поступить проще. Не дожидаясь, пока Сецуна достанет шампуры, он положил свёрток мяса на относительно чистый клочок земли.
— Вот эти, господин? — спросила девочка, отдавая в руки целителя три колышка.
— Да. Сецуна, мне нужна твоя помощь. Это мясо слишком твёрдое, не могла бы ты отбить его своими ледяными руками? — предложил
— Как хочешь, — заявила волчица и начала понемногу бить по мясу. Киргот же достал свой набор специй и трав, необходимый, чтобы сделать мясо чудовищного льва хоть немного вкусным. По-хорошему бить мясо нужно было на чём-то твёрдом, но выбирать не приходилось. Те куски, что уже размягчила волчица, юноша вымазывал в специях и насаживал на шампур. Сецуна отбивала мясо, Киргот готовил его к приготовлению, Фрея разводила костёр, а их раптор мирно сопел под деревом. Компании только и осталось, что ждать, пока Киргот равномерно жарил мясо, захлёбываясь слюнями после тяжёлой тренировки. На всё про всё понадобилось минут сорок, прежде чем мясо было готово. Каждому досталось по шампуру с аппетитными кусками.
— Не знаю, вкус… уникальный, но раньше было лучше, — заметила Фрея, хотя с удовольствием отрывала довольно жёсткое мясо в свой рот, на пару с волчицей прижимавшаяся к плечу своего «принца».
— Потому что мантикора не такая вкусная, как зайцы и кабаны, но по-моему, получилось неплохо, — отметил Киргот, расценивая тонкие нотки терпковатого вкуса экзотического мяса.
— А Сецуне всё нравится. Господин всегда хорошо готовит, — высказала свою оценку молодая воительница, с аппетитом доедая последние куски мантикорового мяса. Да и магу-целителю нравилось то, что он приготовил. Нравилось это есть, нравилось проводить время в компании своих девушек, но было то, что нравилось ему гораздо больше, чем всё остальное.
— Господин, можно задать вопрос? — подала голос воительница, закончившая свою трапезу. Её шампур лежал у её ног, но голод телесный сменился голодом до знаний. Знаний о самом важном человеке в её жизни.
— Ну, валяй, — выдал целитель, уплетая уже третий кусок мяса.
— Господин Киргот, Сецуна очень-очень любит тебя, но Сецуну очень волнует кое-что. Когда ты пришёл той ночью, то ты мстил тому Леонарду. Зачем, почему ты мстишь? — задала довольно глубокомысленный вопрос волчица.
— Он убил очень важного для меня человека, я убил его. А теперь расскажи мне, Сецуна, разве тебе не понравилось мстить тем, кто взял тебя и твоих сородичей в рабство? Разве ты не смеялась, разрывая их плоть? Помню, ты сказала, что тебе хочется ещё, — подметил герой, вспоминая их совместную ночь под красной луной, прямо после выигранной битвы.
— Просто… Сецуна тогда была возбуждена. А потом пришло понимание. Сколько бы я ни убила, мёртвые не вернутся, — призналась волчица, уводя взгляд вниз, к земле. Киргот задумывался о том, зачем было всё это представление со смертью от изнасилования. Логически, банальное убийство ножом было бы быстрее и эффективнее, да и смысла в смерти Леонарда не было, раз уж это никак не повлияло на казнь его односельцев. Он даже мифриловые доспехи капитана не забрал. Смысл был в другом.
— Сецуна понимает, что тебе нравится это, но сколько это будет продолжаться? Господин, что ты будешь делать, когда всем отомстишь? — поинтересовалась волчица. Она не знала, кто именно мотивировал героя идти дальше, но она поняла его цель, способную привести его к пустоте и саморазрушению.
— Ха… ХА-ХА-ХА-ХА! Ха… Не бойся, Сецуна, всё будет хорошо, — заверил целитель, поглаживая девушку по её светлым волосам. — Жить. Буду просто жить. А ты не думала выследить оставшихся дезертиров и прикончить их?
— Сецуна… думала. Первое время. А потом Сецуна просто стала довольна своим местом возле тебя, — признала воительница, уже жизни не представлявшая без этого мужчины, ворвавшегося с двух ног в её жизнь чуть более недели назад.
— Думаю, пусть так и будет. Это нормально, — утвердил герой, размышляя о «норме». Сам он, хоть и не был безумцем, но и нормальным его тоже нельзя было назвать. Он давно пересёк эту черту. То, какие эмоции можно получить от мести, зависело от конкретного человека. Некоторые принимали это как данность, некоторые страдали от своих же действий, и таких людей герою было откровенно жалко. Сам он искренне наслаждался тем, что он делал.
— Да, пусть Сецуна будет нормальной. А ты, господин, что ты будешь делать? Дальше мстить?
— Не знаю, таких людей, которых я по-настоящему ненавижу, довольно мало. Могут ещё появиться, но это не точно, — произнёс юноша, поглаживая светлую головку своей ушастой волчицы. Киргот не прощал тех, кто портил ему жизнь, да и не был уверен, что был на такое способен. Весь этот разговор пробудил в молодом человеке старые воспоминания о первом мире, его персональном аде. Он должен был отправиться в путешествие с героями, чтобы спасти мир, а в итоге оказался среди безжалостных садистов, действующих в интересах расширения одного королевства. Флер, героиня магии, бессердечная колдунья, относившаяся к Киру как к собаке, которую раз за разом подвергала ужасным мучениям. Блейд, герой меча, а на самом деле больная лезбиянка, ненавидящая мужчин, в особенности того, кто был ближе всего к её любимой принцессе, которая всё прекрасно знала. Мастерица манипуляций людьми, Флер, намеренно давала мечнице всё новые и новые поводы для ревности, которые лишь чудом не закончились смертью измученного юнца. Блейд, герой-пушки, разведчик и канонир, из них был наихудшим. Пускай он и изображал из себя доброго дядю, за этой маской скрывался педофил с прогрессирующим психическим заболеванием. С одной стороны, именно он кормил, поил, одевал и ухаживал за физическим состоянием безвольного целителя, а с другой — насиловал, избивал, а однажды и вовсе оставил бедного героя в парализованном теле. В ответ на свою «любовь» он желал такой же любви и обожания, и Киру, не способному ответить ему тем же, приходилось терпеть чуть ли не ежедневные побои и унижения. И будто этого было мало, чернокожий великан неоднократно пытался убить юношу, дабы «сохранить его красоту в веках». Хуже человека Кир даже представить себе не мог, что дорогого стоило, учитывая, как много в его голове воспоминаний всяких аморальных ублюдков. Если трезво рассудить, то эта запредельная жестокость «избранных героев» была словно намеренно кем-то преувеличена. До такой степени, что даже устроившая геноцид целого народа, пусть и руками Флер, Норн выглядела ангелом по сравнению с ними.
Если подсуммировать, то получится, что спасать мир отправили кучку психически больных глупцов. Флер в процессе своей жизни потеряла всякое сочувствие, а вместе с ним и расстройство личности, из-за которого начала воспринимать остальных людей как инструменты, более или менее полезные. Не стала исключением даже её сестра, от которой она в своё время отреклась со словами «Ты не нужна мне, бессильное ничтожество». Снаружи виднелась святая дева, а за маской скрывалась бессердечная тварь с ледяным сердцем. Блейд всем сердцем ненавидела мужчин, хотя и скрывалась под личиной одного из них. Какой бы ужасный опыт не привёл её к такому, она была лишь опасной для себя и окружающих ревнивой психопаткой. Но если уж и говорить о психопатии, то никому не обойти Буллета, самого старшего и самого извращённого из героев, скрывавшего свою болезнь за маской надёжного друга и соратника. Травма мозга, полученная в его последнем задании в качестве разведчика, привела его к тому, что он превратился в безжалостного педофила. И даже Кир не смог остаться нормальным в таком окружении, ведь кто ещё после пробуждения от наркотического дурмана будет целый год ходить за группой мучителей в надежде на призрачную возможность получить волшебный камень, способный повернуть само время вспять?
— Господин, ты опять улыбаешься, — подметила Сецуна, наблюдая оскал героя. Она не была уверена, то ли эта очередная гневная гримаса, или настоящая улыбка.
— Ой, да мне просто вспомнились свои старые соратники, — поделился малой крохой своих размышлений Киргот.
— А какими они были? Сецуне интересно, — сказала девочка, внимательно рассматривая лицо своего хозяина.
— О, очень милые и приветливые люди. Одну ты уже знаешь, — шутливо заявил целитель, переводя взгляд на Фрею, всё ещё смотрящую то на содержание своей книги, то на лица своих спутников. Пока Сецуна переваривала новое открытие, требуя теперь у колдуньи рассказать, как они познакомились с целителем, он размышлял о том, что ему делать дальше, особенно когда он наконец-то встретит своих двух оставшихся визави. После опыта с Флер он крайне сомневался, что Буллет и Блейд как-либо изменятся. Но если всё же чудо произойдёт, если герой пушки преодолеет свою болезнь, если герой меча сможет пересмотреть свои взгляды, он готов был их отпустить. Если же нет, всегда оставались те далёкие размышления о том, чтобы отправить искалеченного Буллета ползать по миру, а для Блейд заготовить её «любимых» тошнотворных мужиков в присутствии Флер, которую сыграть мог и сам герой. Однако, до этого всего оставалось идти и идти, а пока…
— Сецуна, Фрея, вставайте, мойте шампуры и пойдём охотиться, чудовища ждут нас, — возгласил Киргот, и колдунья с волчицей встали и прервали свою беседу. Настало время книге «История королевской династии Джеоралов», которой так зачитывалась бывшая принцесса, отправиться в седельную сумку.
