Проведя очередные незабываемые несколько часов со своими верными спутницами и ещё парочку за алхимическим столом, создавая зелья, метательные иглы, а также небольшую сумку для последних, герой направился в путь. Как бы сильно он не хотел выбросить из головы Норн, принцессу-стратега, это ему никак не удавалось. Ему вообще не хотелось иметь с ней дела, а если уж и придётся, то всё должно было быть так, чтобы к ней поступало как можно меньше информации о нём. Если ей будет известно о его вооружении и козырях, то стоит копать себе могилу. К моменту, как целитель покинул свои покои, Фрея и Сецуна уже спали, а в окно пробивался свет луны, под чьим покровом молодой человек и направился в колизей, где должна была состояться казнь его односельчан из деревни Албан. Их спасение герой планировал прямо в день казни, но прежде предстояло разобраться с двумя проблемами: стража и ловушки. С первым проблем возникнуть было не должно, ведь помимо убийственной силы его исцеления, среди его арсенала был ещё и стиль Крайлетов, боевые заклинания всех стихий, пусть и не выше четвёртого круга, убийственные рукопашные приёмы, опять-таки от Клехии, а также отравленное метательное оружие. Всего этого было более чем достаточно, чтобы противостоять любому врагу. Однако, оставался ещё вопрос, как противостоять барьеру, грозившемуся высосать из спасителя все соки. Перед сражающимися на арене вставало три преграды. Первая из них — это банальные врата из кованного металла по обе стороны поля битвы, второй — это купол магического барьера, не позволяющий чудовищам и особо изобретательным людям с нелюдями проникнуть на зрительские трибуны, и чтобы такой пробить, требовалась огневая мощь дюжины могучих заклинателей. Но можно было обойтись и героями, пушка Таслам, а также великая магия шестого круга могли проделать в куполе дыру. И к счастью, в распоряжении Киргота как раз была героиня магии, его служанка Фрея, бесконечно преданная ему с тех пор, как он похитил её и стёр ей память. Настоящие проблемы начинались, когда в дело вступал второй барьер, работавший как подпитка для первого. Он высасывал крохи магической силы из зрителей, и, в случае нужды, практически всё из сражавшихся на арене, конечно, если на них не было магических приспособлений для защиты от этого пагубного эффекта. И даже если Киргот и мог раздобыть один такой для себя, оставалась проблема, как защитить от безжалостного барьера крестьян.
— Хе, отличные расклады. Нас убивает, а солдаты стоят и ржут. И что же мне делать? — негромко проговорил слегка улыбающийся целитель, рассуждая, что ему нужно было делать. Он забежал по стене, отпрыгнул от неё, влезая на балкон соседнего дома, откуда залез на крыши и начал перемещаться по ним, дабы не нарваться на стражу и кое-кого похуже. Двадцать минут бега по домам были не особо сложными для героя, и вот, на горе посреди Раналиты уже виднелся величественный колизей. Осталось только взобраться по лестнице. Наверху, у входа, Киргот увидел двух патрульных, увлечённо болтающих о предстоящем зрелище с казнью еретиков. Герой затаился за камнем, ожидая, подходящего момента для удара. И настал он куда раньше, чем тот предполагал. С левой стороны от главных врат объявился одинокий солдат, на котором целитель решил использовать отравленную иглу с концентрированным нейро-паралитическим ядом.
— Эй, ты ч… — произнёс солдат, но прежде, чем он мог договорить вопрос, в его шею вонзился небольшой штырь, полностью лишив его возможности закричать и позвать на помощь. Пока яд делал своё дело, а стражник трясся в конвульсиях, Киргот приложил к его лицу свою правую руку, дабы прочесть его воспоминания. Юношу не особо интересовала жизнь этого человека, поэтому он старался зреть лишь в те воспоминания, которые были воистину важны.
— Хе-хе, ясненько, — про себя порадовался герой, найдя нужные данные. Теперь он знал, где находилось сердце барьера, и как можно было использовать его на своё благо. Надо было лишь добраться до подвала, а так уже всё зависело от знаний самого героя. Было бы странно, если бы обычный стражник знал формулу древнего заклинания, которого вполне могло и не хватить, потому-то предстояло ещё и позаимствовать себе один из защитных амулетов. Выбросив тело с горы, Киргот вновь скрылся за камнем, в ожидании, пока проход будет чист. И вот, спустя десять с лишним минут выслушивания галдежа о том, кто какую сумму поставил на то, что Кир явится на казнь, патрульные разошлись и проход был чист.
— Dona mihi epiphania, — выговорил шёпотом заклинание Киргот, направляя магическую энергию на поиск источников тепла в округе. Заклинание он составил сам, пока сидел рядом с насилуемым Леонардом, для Фреи, дабы той больше не смогли нанести удар в спину, но и ему оно позволяло ощущать других живых существ в радиусе ста пятидесяти метров, что было крайне полезно для скрытного проникновения. Во внутренних же помещениях, слонялась лишь кучка сонных лентяев, а потому проникнуть в подвальные помещения в обход тюремных камер было легко. Сражение было недопустимым, ведь в таком случае охрану усилят, а заклинание барьера будет тщательно проверено, не давая никакого шанса на его успешную диверсию. И так, скрываясь от невнимательных глаз, Киргот наконец-то добрался до склада колизея, где хранились сундуки с ценностями, оружием, доспехами, защитными амулетами и не только. Но только оберег интересовал героя, ведь с ним, даже если саботаж барьера и не удастся, ему уже не следовало беспокоиться о своей шкуре. Потратив некоторое время на то, чтобы превратить одну из своих игл в ключ магией алхимии, герой отправил красный октаэдр в золотой оправе прямо в один из своих поясных подсумков. Это был не первый раз, когда Киргот видел такой. В прошлом мире на него уже надевали такой, когда Флер из прихоти заставила его сражаться на арене, где тому только и оставалось, что пятиться от разъярённых псов перед огромной толпой. Всё это унижение придумали Флер с Блейд, чтобы хоть так подстегнуть бесполезного героя проявить хоть какие-то навыки в битве. Тогда Кира чуть не загрызли, и именно тогда он впервые использовал на себе целительную силу. Это был ужасный опыт, который ему было крайне неприятно вспоминать, но именно благодаря нему маг-целитель прознал про защитные амулеты. Теперь, когда защитная цацка была в руках юноши, а сундук с ними закрыт ключом, предстояло покинуть склад и отправиться дальше. К барьеру.
Прокравшись мимо солдат, чьё положение Киргот мог улавливать своим заклинанием, герой оказался перед тяжёлой дверью в сердце колизея, зал, управляющий барьером. Питали его, вернее их, ведь барьеров два, как непосредственно магическая формула, так и ещё один источник — сами зрители. Каждый человек обладал небольшим количеством маны, которую неосознанно использовал каждый день, оставляя в окружающем мире её небольшой след. Естественно, какой-нибудь складской работяга не мог выделять столько же маны, сколько и могучий маг, но если таких было несколько сотен, то из их маны уже получался отличный мощный барьер, даже если из каждого и бралась лишь небольшая капля оной. По той же логике можно было пускать её и на боевую магию, превосходя даже героев-магов, но Киргот не встречал таких примеров иначе как в случае с собой же при деревне ледяных волков, когда он крал ману из тех своих врагов. После недолгих копаний с замком, целитель как можно тише распахнул дверь и вошёл в самое сердце ловушки, расставленной на него. Внутри оказались самые невероятные механизмы и трубы, проводящие энергию из залитой в нижнюю часть зала голубоватой магической руды в жидком виде прямо в относительно небольшой шкаф, стальные дверцы которого были закрыты адамантитовыми цепями, скрепляемыми замком из того же материала. Как подсказывал герою его нефритовый глаз, его алхимия была не в силах сломить их, в отличии от клинка Клехии а потому только и оставалось, что взять одну из лежащих неподалёку труб, да попытаться создать ключ. Это не было секундным делом, ведь нужно было подобрать комбинацию, чтобы ключ открыл замок, как и полагалось. Наконец, спустя несколько минут игры с металлом, цепи больше ничего не сдерживало, и Кирготу открылось содержимое чугунного чулана. В нём находился один огромный магический круг, соседствовавший с письменами волшебной формулы.
— Так, посмотрим, — проговорил Киргот, осматривая причудливый узор, исследуя его своим нефритовым глазом. Её невозможно было стереть, не разрушая весь механизм, что поставит всю секретность проникновения под откос, да и уничтожать это чудо из прошлой эпохи, реликт, который невозможно было воссоздать в этой эре, герою не хотелось. По крайней мере, пока барьер не выполнит свою разрушительную роль. Зато с позиции всех его знаний открывались другие возможности. Киргот почувствовал, как амулет в его сумке вибрирует, а потому вытащил его из сумки. С помощью своей магии и этой игрушки, можно было переписать некоторые пункты формулы барьера.
— Понято, если только изменить его цель, тогда… — пробубнил герой, чувствуя, как улыбка коснулась уголков его губ. В правой руке целителя была алая побрякушка, а левую он направил в направлении магического круга. Чтобы изменить узор, ему потребовалось прочесть вслух всю формулу, анализируя её, и меняя. На самом деле, изменению подверглась всего лишь одна маленькая переменная, отвечавшая за реакцию на защитный амулет, но и это заняло у целителя целые полчаса утомительной работы мозгом. В яркой вспышке магический круг переменил свой внешний вид, оставляя героя наедине с чувством удовлетворения за проделанную им работу. Ради казни «еретиков» остальные бои были отложены, а потому силы Джеорала заметят подвох только тогда, когда будет слишком поздно. Кирготу было радостно осознавать глупость своих врагов, возомнивших себя хищными волками, являясь не более чем свиньями на забой. Осталось лишь закрыть чулан и отправиться домой.
