Санни застыл, стараясь не шелохнуться. Его лицо стало бледным и серьезным.
— Ч-что происходит? Мастер Велт?
Женщина уставилась ему в спину, лезвие тонкой сабли прижалось к горлу Касси. Она молчала, словно не желая отвечать. Однако Пирс заговорил вместо нее, на его губах появилась мрачная ухмылка:
— Не волнуйся… мы скоро тебе все расскажем.
С этими словами он приказал двум Эхо выйти вперед. Одно из них держало в руках большую деревянную коробочку, на поверхности которой было выгравировано сложное переплетение красивого, но дезориентирующего узора. Другое держало сложенный кусок черной ткани.
Пирс осторожно взял ящичек, затем поставил его на пол перед собой и на мгновение закрыл глаза. Изнутри раздался громкий щелчок, и крышка приподнялась на несколько миллиметров. Однако он не прикоснулся к ней.
Вместо этого грозный Мастер вздохнул и взял сложенную ткань.
Санни с опаской уставился на деревянный ящик.
— Что это за штука?
Велт наконец заговорила, ее голос был холодным и ровным:
— Это зеркальная ловушка. Очень особенный артефакт, созданный старейшинами нашего великого клана. С его помощью мы сможем поймать и сковать принца.
Он несколько раз моргнул, затем выдавил слабую улыбку.
— Ну, это… хорошо? Верно?
Пирс фыркнул.
— Действительно… проблема в том, что для проведения ритуала требуется некоторое время. А этот монстр оказался слишком коварным, чтобы сдерживать его достаточно долго, чтобы он сработал. Каждый раз, когда мы загоняли его в угол, он просто уничтожал сосуд и ускользал. Потому что мы всегда были на шаг позади, а он контролировал поле боя.
Мастер улыбнулся.
— Что ж… скоро все изменится.
Санни нахмурился.
Позади него внезапно заговорила Касси:
— Вы… вы хотите заманить его в ловушку? Используя нас как приманку?
Велт покачала головой.
— Не тебя, Песнь Падших. Только твоего спутника. Ведь именно он нужен принцу Мордрету.
Другой рыцарь усмехнулся.
— Он тот, кто вызвал все это… разве не справедливо, что именно он должен положить этому конец?
Пирс сделал шаг вперед и посмотрел на Санни.
— Я не знаю, почему этот ублюдок выбрал тебя в качестве последнего сосуда, но из его действий очевидно, что он зациклен на том, чтобы завладеть твоим телом больше всех остальных. Иначе зачем бы он так старался подставить и отлучить тебя от группы? Дошло до того, что он рискнул пробраться в наш лагерь… Безумный принц болен и не в себе. Если мы представим возможность овладеть тобой, он не сможет устоять.
Мастер яростно нахмурился.
— …И на этот раз мы будем владеть им. Он больше не сможет от нас убежать. Так что… ты же не против пожертвовать собой ради общего блага, не так ли, Пробужденный Санлес?
Санни вздрогнул и сделал непроизвольный шаг назад. Однако бежать ему было некуда — Велт и пять Эхо стояли у него за спиной, преграждая путь к спасению.
— А-а что, если я против?
Пирс улыбнулся.
— Тогда леди Кассия трагически погибнет от рук сбежавшего убийцы… при этом героически помогая Великому Клану Валор и спасая жизни, разумеется. А ты в любом случае сделаешь то, что я скажу, только после нескольких дополнительных… и очень, очень неприятных… шагов.
Касси стиснула зубы, затем крикнула:
— Санни! Не делай этого!
В следующее мгновение Велт двинула саблей, заставив слепую девушку замолчать. Капля крови скатилась по ее шее.
— Тихо…
Санни замер, словно не зная, что делать. Его глаза метались по камере, словно ища что-то, что могло бы его спасти. Но не было ничего, что он мог бы использовать — только два Мастера и десять Эхо, готовые наброситься на него, если он попытается что-то сделать.
— Я… Я…
Он задрожал, заколебался, а затем внезапно повесил голову, как будто потерпев поражение.
— …Я сделаю это. Только не надо… не делайте ей больно. Пожалуйста!
«Я же не переигрываю… верно?»
Касси боролась в хватке Велт.
— Санни! Нет!
Он оглянулся, на его лице появилось торжественное выражение. Когда он заговорил, его голос звучал подавленно и испуганно, но в то же время уверенно и решительно.
…Почти героически.
— Все… все в порядке. Не грусти, Касси. По крайней мере, таким образом… таким образом, один из нас выживет.
С этими словами Санни повернулся лицом к Пирсу и задрожал.
— Что… что мне нужно сделать?
Грозный Мастер ухмыльнулся, затем протянул ему сложенный кусок ткани.
— Хороший выбор. Сначала встань на колени.
Санни взял ткань и опустился на колени перед деревянной коробочкой. Велт медленно переместилась, чтобы встать бок о бок с Пирсом, и Эхо разошлись, остановившись у стен, когда они окружили его.
Он закрыл глаза.
— …И что теперь? — произнесла Велт, все еще держа Касси железной хваткой. Пирс тем временем наклонился и положил одну руку на крышку коробки.
— Открой глаза. Разверни ткань и посмотри на предмет внутри. И даже не вздумай выкинуть какой-нибудь трюк…
Велт пошевелила саблей, заставив Касси хныкать.
Санни вздрогнул, но остался стоять на коленях. Стиснув зубы, он посмотрел на слепую девушку, затем опустил голову и медленно развернул ткань.
Внутри, на черной ткани, лежал единственный осколок разбитого зеркала.
Санни уставился на него и увидел свое бледное отражение, смотрящее в ответ.
Мастера напряглись.
…А потом ничего не произошло.
Ну, конечно же, не произошло.
Если бы Санни думал иначе, он бы никогда не позволил себе оказаться в такой ситуации.
На самом деле, он был уверен, что прекрасно понимает, что и зачем задумал Мордрет. По этой причине он считал, что смотреть в зеркало для него совершенно безопасно, по крайней мере сейчас.
Вот почему они с Касси разыграли этот маленький спектакль, притворившись испуганными и ничего не понимающими, или, по крайней мере, смирившимися со своей участью. Санни был очень горд собой. Казалось, что его актерские способности действительно улучшились. Особенно последняя фраза… такая интенсивность…
Касси тоже сыграла на удивление хорошо.
Пирс и Велт уставились на него, ожидая знака, что Мордрет заглотил наживку. Однако после нескольких секунд ничего не происходило, в их глазах появилось легкое замешательство, а затем намек на сомнение.
…А затем — страх.
Первой все поняла Велт.
Ее лицо побледнело, и она внезапно подняла голову, словно надеясь взглядом пронзить бесчисленные слои камня.
И увидеть укрепленный лагерь, который они оставили позади.
Ее губы задрожали.
— Нет…
