Оковы снова зазвенели.
Пугающие и острые когти были похожи на мечи, способные пробиваться сквозь звезды. Они разорвали открытое пространство менее чем в полуфуте от Линь Мина!
Кончики когтей почти достигли глаз Линь Мина.
Глядя в кровожадные глаза Божественного Начала, Линь Мин почувствовал необъяснимое чувство горечи.
Хотя до этого он никогда не встречался с Началом, он по-прежнему был важным мастером, который оказал огромное влияние на его жизнь. Линь Мин надеялся, что Божественное Начало сможет ему помочь в самые трудные времена. Однако… в конце концов, он понял, что он сам просто бесполезный и одинокий человек.
Отказ Шэн Мэй, судьба Начала — все это оставило Линь Мина наполненным чувством полного бессилия.
— Он… не может вернуться к тому, кем он был? — хотя Линь Мин уже знал, каков будет ответ, он все же задал этот вопрос с нежеланием в тоне.
Старый Бог Суверен покачал головой: — Когда Начало захватил абиссала, он все еще сохранял свой рассудок и говорил, но потом… когда его душа полностью слилась с душой абиссала, он медленно стал таким. Чтобы защитить его, я мог только отправить его сюда с помощью цепей для захвата дракона…
— Прошло 100 000 лет. Я боюсь, что он уже забыл все прошлое. Все, что осталось в его сердце, — это его ненависть к святым… Святые отняли у него все. Они сокрушили его мечты и устремления и убили женщину, которую он любил больше всего на свете…
— Женщину, которую он любил? — Линь Мин был поражен. — Это Небесная Императрица Сюаньцин?
Старый Бог Суверен кивнул. — Да… эти двое когда-то хотели использовать дорогу Сансары, чтобы основать Дао Сансары Великого Тумана, а затем развить его во что-то, что могло бы стоять на равных с Законами 33 Небес. Используя это Дао в качестве основы, они хотели создать свой собственный независимый мир, скопировав деяния Небесного Бога Асуры…
— Начало и Сюаньцин разделяли общую цель. Они были несравненными элитами своих поколений, и могли легко сочетаться друг с другом. Они преследовали свои мечты, в конце концов, влюбившись друг в друга…
Спокойные слова старого Бога Суверена оставили Линь Мина ошарашенным!
Чтобы скопировать Хозяина Дороги Асуры, создать отдельное Небесное Дао и создать особый мир!
Какая отличная идея!
Тем не менее она была непревзойденной женщиной, близкой к тому, чтобы стать Истинным Божеством, а он был гением человечества, который обладал Духовный Шаром Великого Тумана. Если бы они объединились, у них действительно появился бы шанс преуспеть!
Возможно даже…
Линь Мин внезапно вспомнил Шэн Мэй. Когда Шэн Мэй попросила его уйти с ней, она думала об этой же цели?
Он и Шэн Мэй были похожи на Сюаньцин и Божественное Начало.
Она была непревзойденной женщиной душевников, а он — несравненным человеком, который контролировал один из трех божественных артефактов Вселенной.
Если Линь Мин пошел бы вместе с Шэн Мэй, возможно, они действительно смогли бы создать свой собственный независимый мир и стать такими же, как Хозяин Дороги Асуры. К сожалению… он не мог уйти!
Линь Мин сам не понимал, какое чувство пронеслось в его сердце. После периода молчания, он кое о чем подумал. На этой захламленной земле Линь Мин смог увидеть ужасно искривленные слова, высеченные глубоко в земле.
Казалось, что когда Божественное Начало стал демоном, но все еще сохранял свой разум, и вырезал эти слова своими когтями.
Это был язык Царства Богов. В эти годы Линь Мин уже привык к использованию языков святых и душевников, и теперь, видя язык своего родного места, он чувствовал определенную близость к нему. Однако содержание слов, вырезанных в земле, было шокирующим настолько, что они лишили Линь Мина дара речи.
Всего несколько слов: — Я, даже если я стану демоном, я не пожалею!
Эти слова содержали трагедию и печаль, которые трудно описать. Линь Мин долго молчал.
Стать демоном?
Линь Мин вспомнил, как он впервые вошел на Дорогу Императора и увидел слова Божественного Начала: — Бессмертные реки звезд в бесконечном пространстве, я перепишу бесконечную историю!
В прошлом, насколько смелыми и сильными были эти слова? Но теперь была только грусть…
И помимо этих слов были и другие символы.
Более того, их было много. Они соединялись в ряды, также вырезанные когтями. Штрихи, скрученные, как черви, без какого-либо чувства красоты, но от грубого и жестокого способа, которым они были вырезаны, содрогалась душа.
— Убию! Убью! Убью! Убью! Убью всех врагов! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Вечная ненависть!
— Я стал демоном, и больше не боюсь смерти. Однако как только я умру в этой странной стране, вернется ли мой прах на мою родину?
— Время от времени ясность возвращается ко мне, время от времени я теряюсь в хаосе. Я знаю, что однажды я стану лишь зверем. В тот день не убивайте меня и не запечатывайте меня навсегда. Подождите, пока не придет великая армия святых, и пусть мое тело демона выпустят в лагерь святых, пусть я жадно напьюсь их крови, пожру их плоть! Позвольте мне умереть в битве, как герою!
— Я дал обет. Я буду терпеть самые ожесточенные и мучительные муки, какие есть в мире, все ради единственного шанса убить святых и уничтожить их!
…
— Сюаньцин, если после смерти действительно есть жизнь, я надеюсь, что я снова смогу идти рядом с тобой, рука об руку, строя наш мир Сансары, живущий сто миллионов лет без сожаления!
…
Письмена становились все более искаженными, пока, наконец, их было уже невозможно распознать.
Иногда толстая демоническая энергия исходила от слов, шокируя сердце!
Иногда они вызывали жалость и боль, словно Начало вспоминал старые времена и чувство вины, которое он испытывал, вспоминая о Сюаньцин. Увидев эти слова, сердце дрожало, а глаза наполнялись слезами…
Линь Мин стоял там долгое время, похоже, переживая сцены, что имели место быть десятки тысяч лет назад, когда Божественное Начало был заперт в этом темном мире и закован цепями дракона, брошенный в одиночестве на борьбу с этой болью.
После захвата тела абиссала ему пришлось бы противостоять душераздирающей боли и ужасу от вторжения духа абиссала. Такая боль была непостижима!
А изначально Божественное Начало обладал великолепным будущим, а также Духовным Шаром Великого Тумана. Он должен был создать свою собственную историю, но из-за святых он потерял все, и даже его возлюбленная умерла за него.
Стоящий рядом с Линь Мином старый Бог Суверен, тихо сказал: — Немногие из наших людей расы бога знают, что Божественное Начало захватил тело абиссала и заперт здесь. Я все еще помню прошлое, когда Начало собирался впасть во зло. В короткие моменты ясности он все еще культивировал законы Трансформации Тела и Девять звезд Дворцов Дао, чтобы закалить свое тело демона и подготовиться к окончательной войне со святыми…
— В то время боль, которую он выдерживал в душе, нельзя даже представить. И он прекрасно понимал, что наступит день, когда он сдастся. Однажды я спросил его, хочет ли он, чтобы я закончил его страдания.
— Начало сказал, что уже ожидал этого результата, когда захватил тело абиссала, но он не хотел умирать так, потому что, даже если он погрузится в безумие и потеряет последние следы своего здравомыслия, став не более чем бессмысленным зверем, он все же хотел, чтобы однажды его отправили в лагерь святых, где он и погиб бы вместе с могучими мастерами святых…
— Прошло много лет, и я часто приходил к нему. Он уже давно впал в безумие и потерял все воспоминания, которые он когда-то имел. Теперь пришли святые и начали убивать моих людей и захватывать наши земли, но я все еще не могу быть достаточно жестоким, чтобы бросить Божественное Начало в битву. Я знаю, что как только он ворвется в ряды святых, он, несомненно, умрет в бою, как он и описал. И никто не смог бы вернуть его кости, и его труп не сможет вернуться домой…
Слабые слова старого Бога Суверена были наполнены неиссякаемым горем. В некотором смысле, Божественное Начало был его зятем. К Началу он, вероятно, чувствовал ту же любовь, какую отец чувствовал к сыну…
Старый Бог Суверен вдохнул и посмотрел на Линь Мина. — Сынок, я чувствую от твоего тела ту же ауру, что и от Начала. В дополнении к Цепи Бедствия, которую ты принес, я думаю, что ты отправлялся и туда, где сражался Начало, и Сюаньцин умерла в битве, и получил их наследие?
То, что чувствовал старый Бог Суверен в Линь Мине, было энергией великого тумана. Это была единственная причина, по которой он привел Линь Мина в это место, где находился Божественное Начало, и позволил ему увидеть самого Императора.
Линь Мин тихо кивнул…
