Линь Мин уже сделал шаг назад. Так называемое «ожидание» состояло в том, чтобы подождать, пока он не превратится в пикового Императора, приблизившись к области Истинного Божества, когда он будет обладать достаточной силой для борьбы со Святым Сувереном Доброй Удачи и даже переломить ход войны.
В то время, как только человечество окажется в безопасности, у него было бы больше свободы. Он мог бы сосредоточиться на преследовании пика боевых искусств.
Однако… Шэн Мэй покачала головой.
— Нет
Она отказалась, не идя компромисс, оставив Линь Мина оглушенным.
— Почему?
— У меня нет времени.
В глазах Шэн Мэй вспыхнули огоньки беспокойства.
Нет времени?
Линь Мин глубоко вздохнул, пытаясь оставить свое бешено бьющееся сердце. В этот момент в его голове как панорамы мелькали лица его родителей, Сяо Мосянь, Му Цяньюй, Цинь Синсюань, Линь Сяогэ, Императора Божественной Мечты, Императора Безбрежной Вселенной и даже Божественного Начала, оставившего ему своё наследие. Был там и Черный Дракон Бездны Вечного Демона и просто люди, которые пересекались с ним, помогая ему и поддерживая его…
Он не мог все это отбросить.
Человек никогда не был независимым существом. Он нуждался в человеческом обществе, а также признании других.
Линь Мин не мог позволить себе стать независимым, взбираясь на вершину боевых искусств.
Выдержать бессмертную жизнь в одиночестве — это была невообразимо отчаянная судьба.
В конце концов… он стиснул зубы и покачал головой.
— Я отказываюсь!
Услышав низкий голос Линь Мина, выражение разочарования появилось на лице Шэн Мэй. Она посмотрела на Линь Мина и медленно закрыла глаза. Под звездным светом ее длинные ресницы, казалось, дрожали.
Если говорить начистоту, она уже ожидала этот ответ Линь Мина. В противном случае он не был бы Линь Мином.
Со вздохом Шэн Мэй обернулась, глядя на бескрайние звездные небеса.
Ее выдающаяся фигура была очерчена ее темно-красным платьем. Когда оно трепетало на ветру, она излучала бесконечно прелестный шарм.
Она была похожа на богиню небес и земли, контролируя все созданное, совершенная и неподвижная, но в тот момент в ее ярких, как звезды, глазах также обнаружились и следы бесконечных потерь.
Почему она снова спросила?
Возможно… ей просто нужна была причина отказаться…
— Линь Мин… ты мотылек, летящий на пламя. Хотя ты знаешь, что перед тобой бушующий огонь, ты все еще отчаянно мчишься на рев огня…
— Я, я тоже мотылек…
Голос Шэн Мэй напоминал поток звездного света, пронзившего ночное небо.
Линь Мин молчал. Он действительно был мотыльком.
Святые были сильны до непостигаемой границы. Возможно, как бы он ни старался, даже если бы он исчерпал всю совокупность своих возможностей и сжег свою жизнь, он все равно не смог бы остановить вторжение святых.
Но Шэн Мэй… Какими были огни, которые манили её?
— Ваши слова кажутся знакомыми…
Линь Мин вздохнул. Он помнил, как когда ему было 15 лет, и он только что вышел на путь боевых искусств, ему не хватало лекарств, чтобы помочь очистить и исцелить его тело. А смертные, если им не хватало материалов и лекарств для питания тела, могли исчерпать себя и остаться инвалидами на всю оставшуюся жизнь.
Раньше он собирал деньги на покупку этих лекарств. Он рисовал символы надписи и отправлялся на различные городские площади, в аукционные дома и магазины, но, поскольку он не был знаменит, он не получил ничего, кроме презрения.
В результате, сцена его падения не ускользнула от глаз его первой возлюбленной, Лан Яни.
В то время совет, что Лан Яни дала ему, был похож на совет Шэн Мэй…
— Я помню… что когда я был смертным, моя старая знакомая предупредила меня не быть упрямым и не заниматься боевыми искусствами. Она не хотела, чтобы я провел остаток своих дней прикованным к кровати, но, я ответил, что… путь мастера похож на пламя. Практика боевых искусств принесет только боль. Опасности бесчисленны, и дорога заполнена препятствиями. Каждый, кто оступится, в конечном итоге превратится в пепел, но истинный мастер будет возрожден из этого пепла. Даже если я всего лишь маленький и слабый мотылек, я без колебаний брошусь в огонь. Я буду сражаться со своей судьбой, имея один шанс на миллион, чтобы испытать свою собственную сансару и возродиться как пылающий феникс. И даже сейчас я больше не мотылек…
Когда Линь Мин произнес эти слова, он и сам не знал, что чувствует в своем сердце.
Он знал, что он отказывается от легкой дороги, решив идти по той, что наполнена шипами и препятствиями, и он даже не знал, сможет ли он дойти до конца этой дороги.
И когда он решил пойти по этой дороге, он, похоже, ранил Шэн Мэй. Несмотря на это, Линь Мин не понимал, с какими трудностями столкнулась Шэн Мэй, что она даже не могла упомянуть их…
— Забудь слова, которые я сказала сегодня вечером.
Шэн Мэй внезапно успокоилась. Она обернулась, разочарование в ее глазах уже полностью исчезло, сменившись холодным безразличием.
Казалось, что то, что Линь Мин видел и слышал, было просто иллюзией. Как будто слабой Шэн Мэй никогда и не существовал вообще.
Она была такой же, какой и всегда, Императрицей Душевников, что господствовала над миром и смотрела на всех остальных свысока!
— Линь Мин, червь, который живет среди мертвых листьев и упавших ветвей, никогда не поймет красоту и величие этого мира. Тебя удерживают слишком много цепей. Путь боевых искусств состоит в том, чтобы бороться за жизнь с небесами, подняться на вершину боевых искусств и раздавить небеса под своими ногами. С древних времен те, кто был готов отбросить все сущее, естественно, обладали своими исключительными талантами, и все же они по-прежнему были побеждены, не говоря уже о ком-то вроде тебя, который решил взвалить такой большой вес на себя и взять на себя судьбу своей расы. Разве ты не знаешь историю Императора Божественной Печати, что жил 3,6 миллиарда лет назад? Он был поистине несравненным персонажем, Истинным Драконом мира, но он также решил взять на себя судьбу человечества и, в конце концов, погиб в битве. Какая жалость, какая потеря!
Шэн Мэй мягко вздохнула. Линь Мин покачал головой. — Я не Император Божественная Печать. У меня одна дорога, и я пойду по ней сам. И о выборе, который я озвучил, я не буду сожалеть!
