Не бывает вечных друзей, только вечные взаимовыгодные предложения.
Линь Мин был не самым близким из друзей Шэн Мэй; в лучшем случае их можно было бы считать несравненными элитами, которые сочувствовали друг другу. Он не мог рассчитывать на то, что Шэн Мэй поможет ему, основываясь лишь на той небольшой симпатии, которую они разделяли.
В этой ситуации Линь Мину было чрезвычайно сложно вести переговоры с душевниками от имени человечества.
Линь Мин признал, что душевники и святые пришли к некоторому соглашению из-за неких преимуществ. Было даже возможно, что для того, чтобы святые поглотили человечество и в обмен на временное перемирие, они заплатили определенную цену Императору Души.
В любом случае Линь Мин считал, что душевники и святые были заклятыми врагами. Рано или поздно между ними разразится ужасная кровавая война. Когда дело доходило до вопроса определения правителя Вселенной, победитель мог быть только один.
В настоящее время Линь Мин хотел объединиться с душевниками. Затем он будет использовать этот пункт, а также предложит кое-что заманчивое, что-то более соблазнительное, чем то, что могли предложить святые!
Это было равносильно тому, что один только Линь Мин мог предложить богатство, которое было больше, чем богатство целой расы.
Это звучало немыслимо, поэтому Шэн Мэй не могла этому поверить. С каким бы счастливым случаем Линь Мин ни столкнулся, трудно было поколебать решение всей расы. Например, даже Копье Черного Дракона или высшие сокровища, такие как плод кирина, не смогут тронуть Императора Души.
Она спокойно смотрела на Линь Мина, ожидая его ответа.
Их разговор давно перешел на передачу звука. Окружающие мастера не могли их услышать. Хотя они знали, что Линь Мин и Шэн Мэй разговаривают, они не знали, о чем те говорили. Какое-то мгновение никто из них не знал что делать.
Ученики Горы Великого Брахмического Бога были в ужасе. Они повиновались приказу прибыть сюда и убить Линь Мина, получив золотую страницу, но после того, как величественная Шэн Мэй присоединилась к битве, они могли только беспомощно наблюдать со стороны.
Ни у кого из них не хватило смелости атаковать в присутствии Шэн Мэй.
Линь Мин медленно повернул свое пространственное кольцо, постоянно собирая свою ауру во внутреннем мире, где он покрывал Магический Куб слоями энергии.
Магический Куб был самым важным инструментом Линь Мина, и тем, что Император Души и Шэн Мэй жаждали бы даже во сне. А все потому, что для того, чтобы культивировать Закон Вечной Жизни Священного Писания, им нужен был Магический Куб.
Однако Линь Мин не мог предложить им Куб. Вместо этого он должен был скрыть его так тщательно, как только мог, иначе последствия были бы невообразимыми.
Встретившись с взглядом Шэн Мэй, который, казалось, пронзал все, даже если Линь Мин и был уверен, что она не сможет ощутить Куб, он все еще подсознательно прятал его.
— Прежде чем я открою свои карты, у меня есть вопрос. Вы только что сказали, что святым нужно закончить какое-то дело, прежде чем они смогут начать полноправное нападение на человечество. Я хотел бы узнать, что это за дело? Или же, как скоро святые закончат с этим делом? Сколько времени у человечества осталось?
Перед тем, как Линь Мин пришел в Мир Души, он уже слышал об этом от Императора Демонического Рассвета.
Нашествие святых готовилось свершиться намного раньше, чем они ожидали. Это напрягало Линь Мина. Он хотел услышать правду из уст Шэн Мэй.
Шэн Мей задумалась. — Полагаю, об этом можно рассказать. В руинах Первобытного Царства вспыхнуло восстание. Ты знаешь что это?
Руины Первобытного Царства!
Брови Линь Мина высоко поднялись, и он кивнул.
Он, естественно, знал, что это. Когда он сражался со Святым Сыном Доброй Удачи, он услышал о Руинах от него. Судя по описанию, это был древний мир, наполненный огромным количеством мистических областей и божественных хранилищ, и даже оставшихся от Верховных Старейшин наследий.
Многие из наследий святых были найдены в руинах Первобытного Царства, включая методы прорыва к области Истинного Божества, которые Линь Мин получил от Святого Сына Доброй Удачи. Они были найдены в руинах Первобытного Царства.
Шэн Мэй продолжала: — Руины Первобытного Царства расположены на территории святых, но по соседству с руинами находится еще одна вселенная, и в этой вселенной живут всевозможные древние расы! 10 миллиардов лет назад сто рас боролись за господство, и они некоторое время побеждали с бесчисленными выдающимися персонажами, что появлялись среди них. Впоследствии они медленно угасали, но даже в этом случае, когда они объединяются, они становятся ужасающей силой.
— Во время великого бедствия 3,6 миллиарда лет назад части Стены Плача Бога, которая разделяла вселенные, ослабли, и началась бесконечная война. Святые решили выступить против древних рас и уничтожить их, потому что дело касалось владения руинами Первобытного Царства, и вопрос этот имел первостепенное значение. Теперь они хотят закончить то, что они начали в прошлом, и уничтожить потомков этих древних рас, прежде чем расправятся с человечеством. На это может уйти 80 или сто лет; Я не могу рассчитать точное время.
— Вот значит как…. — Линь Мин вздохнул.
Без сомнения, руины Первобытного Царства были божественной сокровищницей бесконечных сокровищ. Если святые смогли бы удержать эту божественную сокровищницу, тогда у них появилось бы естественное преимущество.
Это дело напоминало ему душевников, охраняющих Вселенную Грез Акашич.
В такой ситуации святые будут медленно оставлять человечество позади. В великом бедствии 3,6 миллиарда лет назад, когда Стена Плача Бога исчезла, и человечество было побеждено, нетрудно понять, почему так случилось.
В конце концов, до тех пор, пока у святых было несколько мастеров, которые получили бы какое-то потрясающее наследие из руин Первобытного Царства и свершили прорыв до области Истинного Божества, они были бы намного сильнее человечества.
Истинное Божество было бы непреодолимым превосходством в войне между двумя расами.
Но по сравнению с душевниками, святые, казалось, не имели… главенства.
— Ну что ж…. Я уже ответила на твой вопрос. Теперь ты можешь раскрыть свои карты, — Шэн Мэй посмотрела на Линь Мина и слегка усмехнулась, интересуясь, что же он мог ей предложить.
