Точка зрения Вайолет, за несколько минут до пробуждения Виктора.
Пройдя через портал, Вайолет поняла, что находится у себя дома.
Как раз в тот момент, когда она собиралась выйти из дома и искать Виктора, она услышала холодный голос:
"Леди Вайолет, наконец-то вы вернулись домой".
Она поворачивается на голос и видит служанку с короткими белыми волосами и голубыми глазами, она была личной служанкой и главной служанкой клана Сноу.
"А, это ты, Хильда... В любом случае, я ухожу!" Вайолет начинает бежать в сторону особняка Скатах, пробегая мимо Хильды.
"Подожди", — Хильда схватила Вайолет за воротник рубашки.
"Ух!" Вайолет почти повисла, затем она повернулась лицом к Хильде. "Ты тоже собираешься встать у меня на пути...?"
Видя безжизненные глаза Вайолет, Хильда холодно ответила: "Конечно, нет".
"Но как служанка, я должна выполнять свой долг". Она начала идти, таща Вайолет за воротник рубашки:
"И мой приказ был таков: когда ты вернешься домой, я должна отвести тебя на встречу с матерью".
"Отпусти меня! Я не хочу видеть эту старуху! Я возвращаюсь к моему дорогому!" Вайолет попыталась освободиться от хватки Хильды, но это была тщетная попытка.
Хильда перестала идти, она смотрит на Вайолет, ее голубые глаза меняются на кроваво-красные: "...Ты провела ритуал...".
Вайолет делает самодовольное выражение лица: "Конечно, я сделала!". Но вскоре ее выражение лица меняется: "Хотя произошли некоторые непредвиденные события."
"О? Это то, что твоя мать должна знать". Хильда снова начала идти, она положила Вайолет на плечо, как мешок с картошкой.
"Уф...!" Вайолет начала бороться, "Отпусти меня!".
Хильда проигнорировала Вайолет и продолжила идти: "За все тысячелетия, что я служу семье Сноу, я никогда не видела никого настолько безрассудного, как ты...". Хильда подносит руку к лицу, как будто о чем-то думает, и продолжает говорить тем же холодным тоном: "Если подумать, у тебя такой же характер, как у твоей матери, когда она была моложе; хотя ты менее агрессивна, чем она..."
"Раздражает..." сердито пробормотала Вайолет; тело Вайолет начало покрываться огнем.
"О?" Хильда смотрит на огонь в теле Вайолет: "Твои силы стали сильнее... Это хорошая новость".
Хильда шлепает Вайолет по заднице.
Шлеп!
"Фу..."
"Не будь грубым ребенком; ты знаешь правила, верно?" Она говорила холодным тоном, а ее глаза светились красным.
"Нельзя использовать силы в помещении, верно?" Вайолет фыркнула и продолжила: "Я не забыла! А теперь отпусти меня! Единственный, кто может ударить меня по заднице, это мой дорогой!"
Хильда вздохнула: "Я думаю, это потому, что тебе всего 21 год, и из-за этого ты очень избалована?" Вскоре она продолжила идти.
Вайолет снова рассердилась: "По человеческим меркам я уже взрослая!"
"Но для нас ты все еще новорожденный ребенок..." Она огляделась вокруг и даже заглянула в свои тени: "Где Кагуя и Наталья? Разве они не должны защищать тебя?"
Отказавшись от мысли сбежать, Вайолет вздохнула и ответила: "Кагуя защищает моего дорогого, а Наталья осталась с Руби и Сашей".
"Наследница Фулгер и наследница Скарлетт..." Она подносит руку к подбородку и продолжает: "Я слышала, что они тоже были в том городе".
"Что случилось с твоим "дорогим"?" спросила она нейтральным тоном.
"Его похитила мать Руби". Вайолет снова начала злиться.
"О, похоже, графиня Скатах заинтересовалась твоим дорогим".
"Конечно, он ее заинтересует! У него большой потенциал!" гордо пискнула она.
"О...?" Хильда изобразила небольшую улыбку.
...
Хильда входит в комнату и ставит Вайолет на пол:
"Леди Агнес, лорд Адонис. Я привела леди Вайолет".
"Хм...? О, хорошая работа, Хильда".
Вайолет смотрит на свою мать, которая сидит на диване. Она была стройной женщиной с большой грудью и худыми ногами, у нее была бледная вампирская кожа и золотые глаза, очень необычный цвет глаз даже для вампиров.
У нее были длинные белые волосы до пояса, она носила простые очки, на ней были черные кожаные штаны и длинная черная рубашка.
"Ты все еще носишь эти очки, мама? Не похоже, что у тебя проблемы со зрением", — прокомментировала Вайолет.
"Но я хорошо выгляжу в очках, верно?". Мать Вайолет, Агнес, говорила с самовлюбленной улыбкой.
"Неважно", — фыркнула Вайолет.
"Хех, у тебя все то же плохое настроение... Я думала, что встреча с твоим "дорогим" немного успокоит тебя". Она усмехнулась при слове "дорогой".
Вайолет, услышав явный тон презрения, это ни капли не понравилось.
Вайолет посмотрела на свою маму, и медленно ее глаза начали темнеть: "...Что ты сказала, сука...?".
Лицо Агнес исказилось, когда она услышала, как ее дочь обратилась к ней: "Ты так привязана к этому скоту?".
Глаза Вайолет изменились на кроваво-красные, и она смотрела на собственную мать так, словно та собиралась в любой момент броситься ей на шею.
"Дочка, не ругайся с матерью в моей комнате, хорошо?" Она вдруг услышала нежный голос, нежный, словно благословленный самими небесами.
"Агнес, не дразни нашу дочь, она отличается от тебя", — холодно проговорил он, его глаза светились фиолетовым светом.
"Х-хампф", — Агнес отвернула лицо.
Вайолет игнорирует свою мать, затем смотрит на кровать и видит бледного, хрупкого на вид мужчину с короткими белыми волосами и фиалковыми глазами.
Несмотря на то, что он выглядел как хрупкий человек, он все еще демонстрировал сверхъестественную "красоту", которая намного превосходила всех женщин и мужчин, с которыми Вайолет сталкивалась. Вайолет подумала: "Мой папа красив, но мой любимый красивее!... Но я немного завидую; я хотела бы унаследовать хоть немного этой сверхъестественной красоты...".
Вайолет смотрит на грудь своей матери и думает: "Я тоже должна была унаследовать такую грудь! Почему гены несправедливы!?
Вайолет все еще была женщиной, у нее все еще было немного неуверенности в себе, особенно теперь, когда Руби стала женой Виктора.
Адонис с нежным выражением лица посмотрел на свою дочь: "Иди сюда, дочка", — позвал он ее.
Вайолет кивнула и подошла к кровати; когда она приблизилась к отцу и увидела, как он ослаб, она спросила: "... Ты в порядке...?".
Хотя она не показывала этого, когда Скатах спрашивал в прошлом, она все еще волновалась за отца, она была ближе к нему, чем к ее очень самовлюблённой матери.
Он мягко улыбнулся: "Да, я в порядке, мне просто нужно выпить крови, и я буду, как новенький".
"Лжец..." прошептала она, "Ты всегда так говоришь, но тебе никогда не становиться лучше".
"Хахаха," — засмеялся он слабым голосом, он хлопнул по кровати, жестом показывая ей, чтобы она поднялась, "Иди сюда, расскажи мне о своём "дорогом"".
Вайолет прикусила губу, она хотела поговорить с отцом, но сначала она хотела найти Виктора!
Видя выражение лица дочери, он спросил, "Хм? Ты чем-то обеспокоена?"
"Мне нужно увидеть моего любимого! Он в опасности!"
"О? Расскажи мне, что случилось?"
"Мм" Вайолет начала объяснять, что случилось с Виктором, и, не осознавая этого, она начала больше говорить о Викторе своему отцу.
Она забралась в кровать и села, и вскоре она была похожа на ребенка, который пришел домой и рассказал отцу все о своем дне.
Через несколько минут Адонис мягко рассмеялся: "Кажется, он интересный человек; я бы хотел встретиться с ним в будущем".
"Я приведу его в будущем, чтобы ты мог с ним познакомиться!" взволнованно сказала Вайолет.
Видя, как взволнована его дочь, он тихонько рассмеялся и спросил: "Просто из любопытства, ты ведь не похищала его?".
Вайолет задумалась на мгновение и ответила:
"... Конечно, нет".
"Хорошо, хорошо! Как и ожидалось, ты очень отличаешься от своей матери!" Он вздохнул, испытывая облегчение за себя и за Виктора.
"Эй! Почему ты так счастлив!?" спросила Агнес, которая молчала, надувшись.
Адонис посмотрел на Агнес и сказал сухим тоном: "Ну, опыт похищения и изнасилования в течение целого месяца вряд ли можно забыть, сколько бы я ни прожил."
"Фу", — кажется, она потупилась, но затем сердито проговорила: "Просто забудь об этом! Это случилось 1800 лет назад! Я уже не та женщина, что была раньше!".
Он мягко улыбнулся: "Действительно, ты больше не сумасшедшая, психопатическая гедонистка, которая делала все, что хотела".(Гедонизм— учение, согласно которому удовольствие является высшим благом и смыслом жизни. Проще говоря делай то, что нравиться).
Лицо женщины несколько раз исказилось, слушая, что говорит ее муж.
Он продолжил с той же мягкой улыбкой: "Теперь ты просто самовлюбленная женщина, и из-за этого характера наша дочь не любит с тобой общаться".
Агнес посмотрела на Вайолет: "...Это ведь неправда, да? Я тебе нравлюсь, верно?"
Вайолет просто отвернула лицо и проигнорировала свою мать.
Агнес выглядела так, будто могла расплакаться в любой момент, но Вайолет и Адонису было все равно.
Адонис вздохнул и посмотрел на Вайолет, и с отцовской улыбкой произнес:
"Несмотря на то, что твоя мать такая, какая она есть, я научился любить ее за эти годы". Он говорил это, но внутри себя он думал: "Меня победил стокгольмский синдром и эти груди... Ну, она лучше, чем эти сучки Афродита и Персефона... Вздох, моя жизнь — катастрофа; грех родиться красивым...".
Адонис тоже был немного самовлюбленным...
"Дорогой..." Агнес смотрела на Адониса собственническими глазами.
Увидев взгляд Агнес, он улыбнулся беспомощной улыбкой; он пообещал никому не говорить, что ему нравится взгляд его жены.
Почувствовав внезапную боль в груди, Адонис изобразил самую лучшую улыбку, на которую был способен, и сказал: "Пора, да? Думаю, тебе пора найти своего "возлюбленного"".
Глаза Вайолет вспыхнули собственническим огнем, а затем она закричала: "ДОРОГОЙ!".
Вскоре она побежала к выходу из особняка.
"Пфф..." Он сдержал свой смех, но затем мягко рассмеялся: "Хахаха... Я думаю, она немного похожа на тебя, Агнес..."
"Хампф", — фыркнула Агнес, но Адонис мог видеть, что на ее лице была нежная улыбка:
"Я все еще не согласна с тем, что моя дочь имеет отношение к скоту", — сказала она ворчливо.
Адонис мягко улыбнулся и сказал: "О...? Значит, я тоже скот? Понятно..."
Тело Агнес задрожало, и она быстро сказала: "Н-нет! Ты отличаешься от этих людей!"
"О...? Чем я отличаюсь?" — спросил он с любопытством.
Лицо Агнес засветилось от обладания: "Ты мой, дорогой~".
"..."
Адонис лишь изобразил ироничную улыбку.
