Ши Вэйго с сумасшедшей улыбкой продолжил:
— Это шесть матерей с дочерьми, что загрязнили благородную кровь корейцев своей мерзостью. И сегодня я на глазах одного из сильнейших Эвольверов Китая выебу их одну за другой! Лю Минь, ты и твоя дочь, ползите сюда; папаня очень вас хочет!
Лю Минь, молодая красивая женщина, судя по возрасту которой следовало бы быть замужем, упала на колени и принялась умолять на корейском языке:
— Господин, господин, я кореянка. Я приняла подданство Южной Кореи. Как кореянка, умоляю вас, господин, отпустите нас!
Ши Вэйго, изогнув бровь, пнул её в бок:
— Что за дешёвки, я потерял к вам весь интерес!
Его подручные, находившиеся в комнате, мгновенно возрадовались и, с похотливыми улыбками скинув штаны, растянули мать и дочь на полу и принялись один за другим насиловать её.
Когда Лю Минь подвергалась насилию, лицо её исказилось от боли и стыда, а в глазах возникло отчаяние. Она обладала правильными чертами лица и на родине всегда имела немало поклонников. Насмотревшись телесериалов, она прибыла в Южную Корею, чтобы выйти замуж за её принца на белом коне, каковыми показывали тамошних мужчин в них. Такова была её мечта. Но, оказавшись в чужой стране, она поняла, что реальность очень отличается от сериалов, а Южная Корея — это не тот рай, которым она предстаёт по телевизору.
В Южной Корее некоторые корейцы относились к китайцам нормально: как к таким же людям, как и они. Но подавляющее большинство относилось к ним с предубеждением. А после конца света эта предвзятость ещё сильнее увеличилась, и с тех пор Лю Минь испытала огромное количество унижений и боли.
«Если бы я не вышла замуж за корейца, я бы не родила тебя и тебе бы не пришлось всего этого испытывать. Прости меня!» — Лю Минь изначально была довольно слабой, и сил у неё становилось всё меньше и меньше. Глаза тускнели, и перед смертью полным сожаления и извинения взглядом она смотрела, как мучается рядом её дочь.
— Я дешёвая шлюха, сука, а это моё отродье. Пойдём, так как мы собаки, мы и ползать должны по-собачьи; пошли к нашему хозяину, гав, гав, гав!
Одна из женщин, достаточно молодая и красивая, упала на четвереньки и, тяня за собой свою семнадцатилетнюю дочь, поползла к Ши Вэйго, льстиво улыбаясь тому и имитируя собаку. Эта женщина после апокалипсиса испытала множество злоключений, что полностью разрушили её чувство достоинства и самоуважения. Она всего лишь хотела выжить любой ценой.
Ши Вэйго с хохотом ухватил подползшую красавицу за её длинные волосы и потянул её за них вверх:
— Ха-ха-ха! Видел? Юэ Чжун, вот они, дешёвые подстилки из Китая! И вот такие шкуры загрязняют благородную корейскую кровь, приезжая в Республику Корея и рождая мерзких смесков! Так ты говоришь, что ты дешёвая шлюха?
Высокая красавица с текущими от боли из глаз слезами ответила:
— Да, я дешевя шлюха! Я сука! Не бейте меня!
— Ха-ха-ха! — заливался возбуждённым смехом Ши Вэйго. Не было для него сейчас ничего лучше, чем издеваться над сильным китайским Эвольвером, пока тот был полностью беспомощен, оскорбляя Китай и наслаждаясь выражением отчаяния и печали на лице того.
Ши Вэйго перевёл взгляд на последнюю пару мать-дочь:
— Чжао Си, Чжэн Лисю, вы две суки, что мать, что дочь, а ну, бегом сюда, как и положено бегать собакам! Папаня хочет отчпокать вас немилосердно!
Высокая молодая женщина выдающейся красоты Чжао Си крепко обняла свою шестнадцатилетнюю дочь Чжэн Лисю и с гневом в глазах презрительно произнесла:
— Ши Вэйго, проклятый выродок, уродливый корейский выблядок, я и Лисю не суки. Наш муж и отец, Чжэн Сянчжун, придёт спасать нас, и тогда тебе конец.
Со странным выражением в глазах и ещё более возбуждённой улыбкой Ши Вэйго хлопнул в ладоши:
— Чжэн Сянчжун? Да, будет неплохо выслушать по этому поводу мнение твоего мужа Чжэн Сянчжун. Сюда его.
На удивление, одетый по моде, высокий красивый мужчина средних лет в сопровождении бойца прибыл в гостиную.
— Чжэн Сянчжун!
— Отец!
При виде этого мужчины воскликнули Чжао Си и Чжэн Лисю.
Представ перед Ши Вэйго с льстивой улыбкой и вообще подлизывающимся выражением лица, этот мужчина произнёс:
— Господин Ши Вэйго, вы хотели меня видеть?
Ши Вэйго холодно посмотрел на него и произнёс:
— Я хочу отчпокать по-жесткачу твою дочь и жену. Каковы твои соображения по этому поводу?
Чжэн Сянчжун всё с той же льстивой улыбкой на ни на йоту не изменившем своё выражение лице ответил, каждым своим словом, словно ударом меча, пронзая сердца своей жены и дочери:
— Жена? Эта китайская шкура вышла за меня только потому, что я был богат и влиятелен. Её дочь, это полукровка, была рождена с отвратительной китайской кровью в её жилах, чем измарала моё благородное корейское наследие. Они мне ещё ранее стали отвратительны, господин, так что я не имею никаких возражений.
Ши Вэйго, засмеявшись, пнул ногой лижущую ему обувь дочь Лю Минь, откидывая её в сторону:
— Ха-ха-ха! Отлично, можешь развлечься тогда с этой сукой!
— Благодарю господина за награду, благодарю господина за награду!
Льстя, с выражением счастья на лице Чжэн Сянчжун тут же принялся снимать штаны, готовясь сразу же приступить к делу.
Чувствуя, как единственная святыня её жизни обращается в осколки, Чжао Си, дрожа всем телом от гнева, направив на Чжэн Сянчжуна палец, принялась проклинать того:
— Чжэн Сянчжун, ты зверь, а не человек!
Чжэн Сянчжун, в свою очередь, вызверился на неё:
— Дешёвка китайская, попытаешься оскорбить меня, представителя благородной корейской нации, и я тебе рот в кровь разобью, две китайские шалавы.
При виде происходящего Чжао Си и Чжэн Лисю залились слезами отчаянья. Единственная их опора в жизни, с кем они связывали свои надежды, их родной и любимый человек покинул их, разорвав с ними всякие связи.
От происходящего перед ним Ши Вэйго, только ещё громче и возбужденнее смеясь, крикнул:
— Ха-ха-ха! Суки, а ну, поползли ко мне! А не то я выкину вас в трущобы и местные заебут вас до смерти, а потом сожрут! Будете же моими суками, и я буду кормить вас досыта. Так что выбирайте, на четвереньки или сдохнуть?
Слова Ши Вэйго поразили сердца Чжао Си и Чжэн Лисю, подобно удару грома, наполнив их разумы отчаянием и ощущением бессилия. Они знали, что слова Ши Вэйго — самая настоящая правда. Стоит им оказаться среди голодных бедняков, их не только заиграют, но после прибьют и сожрут.
— Весело, да? Похоже, тебе очень нравится всё связанное с собаками. Мне они тоже нравятся. Ползи сюда, как пёс, и вылижи мне обувь, Ши Вэйго! — внезапно донёсся из-за спины Ши Вэйго ледяной голос.
С похолодевшим сердцем Ши Вэйго резко повернул голову, и, не сдержавшись, быстро отступил на несколько шагов назад с исказившимся от ужаса лицом:
— Как такое возможно? Ведь в большую чёрночешуйчатую рыбу была добавлена «Чёртова трава», что при съедании временно лишает даже сильных Эвольверов их сил. Почему на тебя это не подействовало?!
По расчётам Ши Вэйго, Юэ Чжун был доложен быть настолько обессилевшим, что он даже был бы не в силах стоять.
— Да я с самого начала понял, что с вами что-то не так. Как я мог принять еду из рук таких подозрительных типов и съесть её?
Юэ Чжун в конце предположения сплюнул на пол. Это было мясо рыбы, закапсулированное в «Ки Тьмы».
— Раз ты не умер сам, значит, мне придётся помочь тебе с этим! Всем, прикончить его!
Ши Вэйго махнул рукой, посылая вперёд волну белой морозящей энергии. Он сам был Энхансером шестидесятого уровня, Эвольвером Духа, и его заморозка могла превратить бронетранспортёр в кусок льда.
Его подручные, не тратя времени на одевание штанов, выхватили мечи и, повскакивав с женщин, бросились на Юэ Чжуна.
— Да не смешите вы меня так, отбросы!
Юэ Чжун только поднял ногу, как бы сбираясь сделать шаг, а следующую долю мгновения для взоров окружающих он просто исчез и возник из ниоткуда рядом с Ши Вэйго, хлопнув того ладонью по голове.
В глазах корейца промелькнули невыразимые чувств отчаяния и страха, но у него не оставалось ни времени, ни возможности сказать хоть слова или уклониться, как его голова слетела с шеи и превратилась в кровавое пятно на стене с добавлениями костей и мозга.
После того как Юэ Чжун мгновенно разобрался с Ши Вэйго, он, работая одновременно обоими кулаками, не тратя больше чем по одному удару на его приспешников, проделал у тех в груди, в районе сердца, сквозные дыры. Меньше чем за секунду все противники в комнате были уничтожены.
«Как же он силён! Слишком силён!» — Пак Цайин, как и остальные ещё живые женщины, потрясённо смотрела на Юэ Чжуна. Для них Ши Вэйго был самым настоящим дьяволом-мучителем, но против Юэ Чжуна он оказался не более чем насекомым. Страх перед мощью Юэ Чжуна глубоко отпечатался в их сознании.
— Не убивайте меня! Не убивайте меня! Умоляю вас, не убивайте меня! Я пёс, презренный пёс, пощадите меня, пощадите меня! — заносчивый Чжэн Сянчжун испугался до такой степени, что обоссался, и вонючая жёлтая жидкость сейчас бодрой капелью падала с его паха. Сам же он, упав на колени, бил перед Юэ Чжуном земные поклоны.
Чжэн Сянчжун, этот кусок собачьего говна, был готов на всё что угодно, лишь бы продолжить своё никчёмное существование.
Юэ Чжун двинулся к нему, он был совсем не против избавить мир от такого мусора.
Внезапно Чжао Си на китайском обратилась к Юэ Чжуну:
— Господин, проявите милость, не убивайте его.
Юэ Чжун удивлённо посмотрел на неё:
— Ты хочешь подарить жизнь этой скотине и готова просить за него?
С печалью и сожалением в глазах Чжао Си ответила:
— Господина, это не от человеколюбия, а из чувства долга. Я не могу допустить, чтобы отец моей дочери умер на её глазах.
