После слов Чжао Шао в зале повисла гробовая тишина.
Десять тысяч роз было эквивалентно сумме в десять миллионов ястребов. Немногие люди смогли бы заплатить такую сумму. А те, кто и смог, вряд ли бы выложили десять миллионов ястребов за ночь с женщиной.
Пока Чжао Шао с красными от похоти глазами разглядывал Ци Цин’эр, в зале послышался негромкий голос Юэ Чжуна:
— Двадцать тысяч цветов.
Как только Юэ Чжун произнес эти цифры, к нему повернулись головы всех сидящих в зале.
Во взглядах многих мужчин ясно читалась зависть, сомнения, гнев, и все это было направлено на Юэ Чжуна. Юэ Чжун был первым в городе, кто купил сразу четырех девушек за цветы.
Чжао Шао посмотрел на Юэ Чжуна и, прерывисто дыша, крикнул:
— Двадцать одна тысяча цветов!
Покупка женщины на ночь за двадцать один миллион ястребов была очень тяжелой ношей для Чжао Шао, но он решил во что бы то ни стало заполучить Ци Цин’эр.
— Тридцать, — легко сказал Юэ Чжун.
Чжао Шао издал вопль раненого зверя.
— Ты насмехаешься надо мной? Может, ты хочешь драки?
Юэ Чжун посмотрел на него с презрением.
— Нищий, если не можешь себе позволить эту трату, уступи другим, кто может это сделать, — высмеял его Юэ Чжун.
Лицо Чжао Шао побагровело и наполнилось злобой, кровь прилила к лицу.
— Кто тут нищий, еще неизвестно! Я даю пятьдесят тысяч цветов мисс Ци Цин’эр, можешь сделать ставку в шестьдесят тысяч!
Услышав слова Чжао Шао, немного начавшая гудеть аудитория снова затихла. Сумму в пятьдесят миллионов ястребов не каждая, даже богатая и могущественная семья сможет себе позволить. Конечно, у некоторых семей годовой оборот составлял один-два миллиарда, но трата в пятьдесят миллионов за секс с девушкой встряхнула аудиторию.
— Сто тысяч. Я даю сто тысяч цветов мисс Ци Цин’эр! — невозмутимо сказал Юэ Чжун.
Теперь лицо Чжао Шао посерело, и он опустился на стул.
— Ты сумасшедший. Потратить сто миллионов ястребов, ты сумасшедший.
— Сто тысяч?
— Он сказал сто тысяч цветов?
— …
Люди стали перешептываться в зале, недоуменно глядя друг на друга.
Даже сама Ци Цин’эр недоуменно поглядела на Юэ Чжуна.
Сто тысяч цветов в денежном эквиваленте было сто миллионов ястребов! Никогда, за всю историю города, ни один предводитель не выкладывал столько денег за одну девушку.
После временного затишья послышался голос ведущего:
— Ци Цин’эр, высшее достижение — сто тысяч цветов! Это абсолютный лидер среди всего Павильона Райского Благоухания!
Лю Ичэнь, И Бисы и Айни также вышли из-за кулис и, встав за Ци Цин’эр, посмотрели на неё с завистью. В этом городе у девушек была страшная конкуренция и все боролись за жизненно важное звание прекраснейшей из куртизанок. Звание позволило бы им получить хорошую, сытную жизнь с достаточной свободой и личным пространством. Это лучшее, на что они могли рассчитывать.
Ведущий с улыбкой одел инкрустированную драгоценными камнями корону на голову Ци Цин’эр:
— Поздравляем вас с получением титула прекраснейшей из куртизанок!
— Спасибо! — Ци Цин’эр мило улыбнулась в ответ.
Ведущий протянул руку, громко приглашая Юэ Чжуна:
— А теперь пригласим на сцену счастливчика — Юэ Чжуна! Обладателя четырех прекрасных девушек!
Ци Цин’эр, Лю Ичэнь, И Бисы и Айни смотрели на поднимающегося по ступенькам Юэ Чжуна и чувствовали себя растерянно.
Юэ Чжун поднимался, понимая, что на нем сконцентрированы взгляды всего зала — злые и завистливые. В истории города Цинчжан не было человека, купившего одновременно четырех девушек в Павильоне Райского Благоухания. Но самое главное — он обладал прекраснейшей из куртизанок, поэтому в сердцах людей, сидящих в зале, рождалась зависть.
Чжао Шао смотрел, как Юэ Чжун поднимается, и его руки непроизвольно сжимались в кулаки.
Как только Юэ Чжун поднялся, ведущий улыбнулся все той же профессиональной улыбкой:
— Мистер Юэ Чжун, поздравляем вас, обладателя четырех прекраснейших куртизанок! Вы бы хотели что-нибудь сказать?
— Что это за чушь? Я первый обладатель четырех прекраснейших куртизанок!
В этот момент из зала вышли Калю, Грей Сито и еще несколько божественных воинов 2-го типа и направились к сцене.
— Мистер, вам нельзя здесь находиться, пожалуйста уйдите, — ведущий попытался преградить путь идущим Калю и Грей Сито.
— Уйди с дороги, муравей! — зло улыбнувшись, Калю схватил голову ведущего, провернул направо и вытащил вместе с позвоночником наружу.
Глаза на голове ведущего вылупились от ужаса, а кровь, вышедшая из обрубка шеи, оросила сцену.
Увидев это, люди были в шоке.
Чжан Маньди и другие три прекрасные девушки упали на колени перед Калю и стали умолять:
— Рабы не знали, что ваша честь нанесет визит, рабы просят прощения!
Четыре места любви в городе Цинчжан поддерживались Грей Сито, без него они бы не смогли развиться до такого масштаба. Чжан Маньди и три девушки отвечали перед Грей Сито за это место. А перед Грей Сито такие, как Чжао Шао и другие могущественные люди, были презренными муравьями.
Ци Цин’эр и остальные девушки услышали имя Грей Сито, их колени задрожали, и они упали на колени перед ним. Хотя они и обладали титулом прекраснейших куртизанок, они точно проигрывали по статусу Чжан Маньди.
— Ха, видели? Презренная человеческая раса, — Калю заметил в толпе Юэ Чжуна с Лизой и Шаси. — Ха-ха-ха-ха, ты же обычный презренный клоун. Хотя твои девушки очень даже ничего. Если ты отдашь их мне, то сможешь уйти отсюда живым. А иначе я сниму твою кожу и сожру живьем!
— Это невозможно, — холодно сказал Юэ Чжун. — Я не отдам их тебе. Да и если я не ошибаюсь, то даже в случае их отдачи тебе мне не уйти отсюда живым точно.
Глаза Калю вспыхнули яростным блеском, ведь он не терпел, когда его тычут носом в его же вранье.
— Ха! А ты угадал, мальчик. Даже если бы ты отдал мне девчонок, я бы все равно тебя убил, потому что ты мне не нравишься. Люблю давить, как букашек, людей, которые любят хвастаться. Но прежде, чем я тебя раздавлю, ты увидишь, как я поглощаю кусочек за кусочком твоих женщин. Объявляю начало охотничьих игр! Давайте устроим кровавый фестиваль!
Как только прозвучали слова Калю, послышался злобный смех людоедов, находящихся среди людей.
Один из людоедов ударил когтем наемника в спину и рассек её своим огромным когтем. И, дико смеясь, вырвал его сердце и съел еще горячим.
Приземистый купец, очень богатый торговец, побежал прочь к выходу из конференции, но обнаружил, что двери были закрыты.
Людоед схватил его за шиворот и, открыв свой огромный рот, вгрызся в толстую шею торговца. Из раны захлестала кровь, и торговец, ловя ртом воздух, упал на землю. Брызги крови окрасили лицо людоеда, отчего оно стало еще свирепее.
— Спасите! Помогите!
Лицо Чжао Шао побелело от испуга.
Восемь людоедов объединились и напали на Чжао Шао. Его телохранители безуспешно пытались обороняться, но людоеды быстро разрушили строй и расчленили оставшихся телохранителей, окропляя кровью сцену.
Чжао Шао упал на колени и подполз к людоедам:
— Прошу отпустить меня, я богатый торговец. Я богатый торговец, я могу отдать вам сто миллионов ястребов, только не трогайте меня. Я готов дать вам сто миллионов, нет, двести миллионов!
— Мусор! — людоед огромным кулаком размозжил голову Чжао Шао, обнажив серый мозг.
Зал раздавался криками и воплями, по всему залу царила атмосфера отчаяния.
