Разрубленные надвое тела товарищей со свисающими из туловищ кишками – все это зрелище пробудило в сердцах остальных монгольских бойцов страх.
В кромешной тьме ночи людям было трудно заметить темные кости скелета. Они видели только, что как мчащихся во всю всадников внезапно на уровне талии что-то рассекало и вверх начинали бить кровавые фонтаны.
Увиденное наполнило всех чувством ужаса.
Даже командир, что вел эти три тысячи в бой, сильный Эвольвер, был мгновенно рассечен надвое.
В замешательстве от увиденного всадники замешкались, сбившись в кучу и прекратив атаку. Тут-то на них и нахлынули древесные чудища, окончательно изгнав всякое желание сражаться из оставшейся в живых тысячи шестисот человек. Вскоре те, кто не был убит древесными чудищами, присоединились к разбегающимся пехотинцам.
После уничтожения этих подразделения Юэ Чжун тут же скрылся во тьме, выбрав путь для отступления, совпавший с направлением, по которому удрала основная масса монгольских всадников.
Другие три тысячи, видевшие все произошедшее, не посмели его преследовать.
Под вечер на небе собрались облака, и потому ночью не было видно луны. Если не пользоваться фонариком или прибором ночного виденья, дальше пяти метров человек был не в силах что-нибудь разглядеть.
Подчиненные Юэ Чжуну древесные чудища чувствовали же себя в темноте как рыба в воде, а вот остальным человеческим бойцам Юэ Чжуна приходилось намного труднее, так как они не обладали их способностями. Даже бойцы сил спецназначения, из приведенных Юэ Чжуном с собой в степь Внутренней Монголии, сильно бы потеряли в боевой эффективности, доведись им действовать этой ночью. Поэтому Юэ Чжун и не взял с собой никого из людей.
Все эти соображения и заставили три тысячи всадников только беспомощно наблюдать отступление древесных чудищ обратно в ночь, не пытаясь их преследовать.
После этого Юэ Чжун снова обошел по дуге эти три тысячи всадников, еще раз напал на походную колонну, убив несколько сотен бойцов и сотворив неразбериху в стане противника, и снова отступил.
И все равно даже после того, как Юэ Чжун нанес столько ударов по армии Ху Эжаня, раздергав отдельные её части на всякие отвлекающие маневры, её основное боевое ядро насчитывало не менее тридцати тысяч человек. Стоило только Юэ Чжуну вступить с ними в прямое столкновение, и с ним, и его армией древесных чудищ было бы покончено.
Поэтому Юэ Чжун продолжал использовать такие свои преимущества, как превосходное ночное зрение древесных чудищ и их высокая мобильность. Поэтому он перенял тактику волчьей стаи. Все время он налетал из темноты на колонны солдат, учинял резню и тут же отступал, метафорически говоря, вырывая из тела монгольского гиганта куски мяса и обескровливая его.
Каждый раз, когда Юэ Чжун нападал и убивал несколько сотен монгольских солдат, те еще больше в панике разбегались по степи. А такой темной ночью очень непросто сориентироваться и снова выйти к своим.
Если так все будет продолжатся, то такими нападениями Юэ Чжун будет вполне способен, пусть не и уничтожить, но рассеять за ночь всю монгольскую армию.
Если бы эти древесные чудища, рожденные от материнского дерева, действовали согласно своим инстинктам, выполняя указания дриады и слепо бросаясь в бой, то они уже давно бы погибли. Но под руководством Юэ Чжуна, используя преимущества, которыми они обладали над людьми в темноте, они были способны держать в постоянном напряжении шестидесятитысячное войско. А до этого смогли полностью уничтожить десятитысячную армию маньчжуров. Явное различие в уровне командования было на лицо.
Один из четырех командиров, имевших в подчинении десятитысячное войско, Хо Эргай, предстал перед Ху Эжанем и во весь голос заявил:
– Великий хан, так не может дальше продолжаться. Теперь нам ясно, что Юэ Чжун и его подчиненные очень хорошо видят в темноте. Если мы будем продолжать отступление в таких условиях, то он уничтожит нас по частям. Он уже рассеял десять тысяч бойцов. Продолжим ночное отступление, и мы потеряем еще десять тысяч, может, даже тех, что под моим командованием.
Нахмурившись, Ху Эжань какое-то время размышлял над этими словами и наконец ответил:
– Передать мой приказ! Уменьшить скорость марша до умеренной. Сбить плотнее походные колонны.
По команде Ху Эжаня монгольские войска перешли с форсированного марша на умеренную походную скорость. Все отдельные до этого походные колонны слились в одно походно-боевое построение, что позволило им организовать какую-никакую, но круговую оборону и увеличить риск для Юэ Чжуна, если он решится напасть на них.
Увидев, как перестроились колонны монгольского войска, Юэ Чжун не повел безрассудно древесных чудищ в атаку на этакого свернувшегося и ощетинившегося иголками ежа.
Он достал их Кольца Хранения снайперскую винтовку M82A1 Rifle и стал издалека убивать рядовых монгольских бойцов.
Целью этой стрельбы было не позволить монгольской армии увеличить скорость отступления.
С каждым выстрелом, разносившимся во тьме ночной, погибал один из монгольских бойцов, и сердца воинов все больше и больше охватывал страх. Они только и могли, что молча двигаться вперед и молиться, чтобы следующий выстрел поразил не их. От всего уже пережитого у них внутри накопилось множества отрицательных эмоций, а сорвать злобу было не на кого.
Ху Эжань выслал тысячу всадников, чтобы отогнать Юэ Чжуна. Но стоило этой тысяче полностью скрыться во тьме, как Юэ Чжун сам напал на нее и полностью рассеял. К основным войскам выбралось чуть более трехсот всадников.
Ху Эжань понял, что в бою в ночной темноте он неровня Юэ Чжуну. Если он пошлет большее количество всадников, то Юэ Чжун, не принимая боя, просто молча отступит и продолжит убивать его бойцов издалека. Ну, а если меньшее, то он их окружит и уничтожит.
После этого Ху Эжань больше не посылал войска во тьму на охоту за Юэ Чжунем.
Наконец под безмолвные молитвы монгольских бойцов край неба занялся светом восходящего солнца.
Видя, как из-за горизонта выходят лучи света, многие из монголов прослезились от счастья.
К тому времени, как начался рассвет, Юэ Чжун уже отвел далеко в сторону от главного монгольского лагеря древесных чудищ.
Нападать со столь малочисленными силами на монгольское войско он мог только под прикрытием ночи.
Восемьсот юных древесных чудищ днем не представляли особой опасности для армии в тридцать тысяч опытных бойцов, среди которых было очень много Энхансеров среднего уровня. Даже вместе с восьмиметровыми высокоуровневыми древесными людьми.
Если монголы решат, что оно того стоит, и заплатят необходимую цену своими жизнями, то все древесные чудища могут быть истреблены при помощи РПГ и сильных Энхансеров.
Заряды РПГ не способны уничтожить высокоуровневых древесных людей, но многочисленные попадания зарядов наверняка оторвут и искалечат их конечности, и уж, конечно, им потом не дадут времени на излечение.
В это время среди радостно-возбужденной монгольской армии кто-то заметил появившиеся вдалеке вражеские войска. Среди них было тридцать четыре танка, шестьдесят БТР и около сотни многоцелевых бронированных армейских автомобилей различных марок, вооруженных пулеметами. Сопровождало эту технику тысяча мотоциклистов и четыре пехотных батальона, вооруженных автоматами.
Хоть вся эта бронетехника вкупе с четырьмя тысячами отборных бойцов и представляла из себя страшную силу, но тридцатитысячное монгольское войско было все равно намного сильнее.
Увидев войска врага, Ху Эжань громко приказал:
– Атаковать их нашими бронетанковыми силами! Бронетанковые войска нашей Монгольской Империи обладают численным преимуществом, стоит нам только уничтожить этого противника, и вся степь станет принадлежать нам!
По приказу Ху Эжаня была введена в игру еще одна козырная карта Монгольской Империи – ее бронетанковые силы.
Они насчитывали сорок танков, семьдесят БТР и сто пятьдесят многоцелевых бронированных армейских машин, вооруженных пулеметами, в сопровождении трех тысяч мотоциклистов.
Все они поспешили навстречу войскам Юэ Чжуна.
Кроме того, с каждого фланга бронетанковые силы прикрывали по пять тысяч всадников. Стоит только бронеходам Монгольской Империи проломить вражеский строй, как всадники воспользуются этим и пойдут в атаку, развивая успех.
Видя, что лицо Ху Эжаня все еще полно сомнений и мрачных мыслей, вперед выступил Хо Эргай и сказал:
– Больше можно не волноваться, в этот раз мы будем способны полностью уничтожить армию Юэ Чжуна. Наши бронетанковые силы значительно превосходят его количеством. После того как его бронетехника будет выведена из строя, на стороне наших войск окажется безусловное преимущество в маневренности и численности. После этого инициатива в борьбе за степь будет полностью принадлежать нам.
– Верно! Китайцы хороши в защите, а мы, монголы, в атаке! Осмелившись атаковать нас в открытую, этот дурак Юэ Чжун сам навлек на себя погибель! Этот бой, в котором он полностью потеряет свою армию, послужит ему хорошим уроком! – поддержал его генерал Му Туэр.
– Именно!
– В этом бою мы победим!
– …
Выслушав слова Хо Эргая, наконец-то Ху Эжань смог позволить появиться на своем лице слабой улыбке.
И в этот самый момент с неба донесся рокот вертолетных двигателей. Тридцать армейских вертолетов вышли во фланг монгольским бронетанковым силам. Ху Эжань, подняв голову, смотрел на эти тридцать вертолетов, и лицо его заливала мертвенная бледность.
С вертолетов начался отстрел НУРов и ПТУРов, и, подобно граду, они обрушились на монгольскую бронетехнику.
Бах! Бах! Бах!
Козырная карта Монгольской Империи, танки, от попадания одного ПТУРа превращалась в огромные огненные шары.
Тут же подключились к бою и танки Юэ Чжуна, открыв огонь из своих орудий по монгольским танкам.
Тут же пулеметы, установленные на монгольских многоцелевых бронированных автомобилях, были развернуты в сторону вертолетов и, не жалея боеприпасов, открыли огонь, заплетя тот участок неба, где находились вертолеты, в густую сеть из струй пуль.
Но вертолеты, подобно демонам, продолжали сеять смерть с небес, они сосредоточили свой огонь на монгольских танках, игнорируя обстрел из пулеметов автомобилей.
Во-первых, в вертолет совсем не просто попасть, а во-вторых, все, что меньше калибром чем 12 мм, никакого вреда, кроме выщербленной краски, в месте попадания вертолетам не причинит.
Теперь бронетехника Юэ Чжуна перенесла свой огонь на БТР и многоцелевые автомобили монгольских бронетанковых сил. При попадании в них танкового снаряда БТР и автомобили монголов окутывались огненными облаками, из которых разлетались обломки того, что раньше было техникой.
БТРы монголов, ведя огонь по танкам Юэ Чжуна, только и могли, что оставить мелкие, поверхностные вмятины на танковой броне. Пулеметам с монгольских многоцелевых армейских автомобилей было недоступно и это.
Только время от времени орудия монгольских таков посылали снаряды в танки своих противников, и те разлетались на куски. Бронетанковые силы с обеих сторон сошлись в жесткой схватке, но по сравнению со своими противниками бронетехника Монгольской Империи жглась с внушающей тревогу скоростью.
