Услышав громкий крик и мощные удары в дверь, собравшиеся в комнате люди изменились в лице. Девушка, пустившая Юэ Чжуна внутрь, в тревоге посмотрела на старшую женщину, которая с выражением безысходности в глазах негромко сказала:
— Открой дверь.
Молодая женщина поколебалась, но все же подошла к двери и открыла ее. С порывом холодного воздуха в дом уверенно вошел мужчина средних лет, ростом под метр семьдесят пять, с крепким телом и небритым лицом.
— Проклятая стужа! – войдя, мужчина с руганью втянул теплового воздуха, немного отогреваясь, после чего заметив в углу искалеченного Юэ Чжуна, перевел взгляд на взрослую женщину: – Мать, на кой черт ты приютила инвалида? Дура! Сами с трудом выживаете, так еще и калеку взяли!
Красивая зрелая учитель Вэй лишь молчала, не обращая внимания на его ругань.
— Ладно, бог с ним. Пусть у тебя голова болит, не моего ума дело, – после этого мужчина нетерпеливо подошел к ней, и без какого-либо стеснения схватил ее за грудь: – Лучше согрей меня скорей! Черт бы побрал этот холод.
В глазах наблюдавших за этой сценой детей отразились разнообразные выражения: кто-то испугался, кто-то опечалился, у кого-то блеснуло волнение, любопытство или странное непонятное чувство. Например, лицо старшего Ду Цяна исказилось – стиснув зубы, он смотрел с горечью, негодованием и беспомощностью.
Учитель Вэй же, не сопротивляясь, позволила мужчине свободно мять и тискать себя, и лишь слабо спросила:
— Еда?
— Вот, – мужчина все также нетерпеливо бросил на пол сумку, что принес с собой, после чего оголил ее грудь и, приблизив свое лицо, возбужденно облизал ключицу и шею.
Молодая женщина, которая пустила Юэ Чжуна, осторожно подошла к сумке с едой и, подняв ее, вернулась с выражением возмущения и безысходности в глазах – ей было тяжело смотреть на то, что мужчина делал с учителем Вэй.
Бах!
Мужчина уже снял штаны и частично раздел женщину, когда внезапно прозвучал грохот выстрела, и пуля попала ему прямо под ноги, оставив маленькое углубление. Мужчина от испуга отшатнулся и, споткнувшись, рухнул на пол, после чего в ужасе посмотрел на сидевшего в углу Юэ Чжуна. Впрочем, сейчас все перевели на него взгляд, и потому увидели в его руках пистолет.
В глазах же Юэ Чжуна, устремленных на упавшего мужчину, появился безжалостный блеск, и одновременно с этим он выпустил сильное желание убийства. По всему увиденному, он понял, что учитель Вэй была очень добра, что для нынешней эпохи считалось редкостью. Видимо, именно благодаря ей дети до сих пор были живы, так как она просто продавала свое тело в обмен на еду.
Да, сам Юэ Чжун был далеко не хорошим и добрым человек, тем не менее, в глубине души он все же желал таким людям спокойной жизни даже в нынешних условиях. Пока они не встают на его пути, он готов был по мере сил помогать и защищать доброжелательных и отзывчивых людей.
— Не убивай его! – в этот момент перед споткнувшимся мужчиной встала учитель Вэй, защищая его.
Убийственное намерение Юэ Чжуна было очень сильным – дети вообще не могли пошевелиться, а взрослые ощущали дрожь.
— Он пришел по твою душу, и ты все равно защищаешь его? – с некоторым удивлением спросил Юэ Чжун, переводя взгляд с мужчины на женщину. – Тогда дай мне хоть одну причину, не убивать его.
— Я продавала свое тело в обмен на еду, хоть это и было крайностью, я делала это добровольно, – с грустной улыбкой ответила учитель Вэй, безбоязненно смотря на Юэ Чжуна. – Без его помощи мы бы все просто голодали. Кроме того, чтобы выжить, я уже продавала себя другим мужчинам, и по сравнению с ними, он относится ко мне лучше.
— Тебя спасли, – медленно опустив пистолет, сказал Юэ Чжун, глядя на мужчину. – Проваливай.
— Да-да! Я ухожу-ухожу! – вытерев холодный пот, мужчина натянул штаны и опрометью бросился к двери.
После того как он выбежал из дома, Юэ Чжун непроизвольно посмотрел на до сих пор полураздетую учительницу, обладавшую красотой и шармом зрелой женщины, и испытал небольшое возбуждение. Как-никак у него уже почти неделю не было женщины, так как все это время он был занят делами, и в связи с этим сейчас, получив неожиданную минуту спокойствия, его тело само отреагировало на нее. Здесь не было ничего общего с любовью, лишь чистый мужской инстинкт.
Учитель Вэй, несмотря на свой возраст сохранившая моложавый вид, почувствовала горячий взгляд Юэ Чжуна, а следом за этим и ощутила присутствие детей, поэтому покраснев, тихо и быстро поправила свою одежду.
— Как тебя зовут? Где мы находимся? – обратился к ней Юэ Чжун, после того как она привела себя в порядок. – Я хочу знать, что это за провинция, район и деревня.
— Меня зовут Вэй Цзе, в прошлом мире я работала преподавателем в начальной школе, – собравшись с мыслями, ответили женщина. – Мы находимся в провинции Гуанси, район Баньци, округ Муся, деревня Динчжэнь. Лидером деревни является Чжан Люхэ.
«Слава богам, меня унесло недалеко, и я до сих пор в провинции!» – с облегчением подумал Юэ Чжун. Он находится в том же районе Биньци, поэтому узнав направление к Гуйнину, он сможет добраться туда за несколько часов.
— Ты знаешь дорогу до Гуйнина? – продолжил спрашивать он.
— Нет, – помотала головой учитель Вэй.
В прежнем мире она была обычной учительницей начальных классов. Хоть ей и приходилось бывать в Гуйнине или же в Наньнине, туда она добиралась на поезде или автобусе, поэтому если ей самой придется отправиться в Гуйнин, то у нее это не получится. Впрочем, Юэ Чжун и сам был рядовым студентом университета, не обладавшим правами даже на мотоцикл. Да и все это время путь указывали его подчиненные, поэтому он сам не смог бы добраться из неизвестной деревушки до Гуйнина.
— Жаль, – посмотрев на нее, ответил Юэ Чжун, после чего достал две шоколадки и передал их двум женщинам.
Все-таки они пустили его в теплый дом и дали отдохнуть. Хоть учитель Вэй и не помогала ему войти в дом, она по-прежнему была доброй и отзывчивой женщиной, что в нынешнее жестокое время, по мнению Юэ Чжуна, являлось немалым сокровищем.
— Спасибо, – приняв шоколад, поблагодарила Вэй Цзе.
Сладкий шоколад – высококалорийный продукт, считавшийся в этом мире редким деликатесом, так как в критический момент мог придать дополнительных сил, что в свою очередь могло спасти жизнь.
— Благодарю, – также сказала молодая женщина, открывшая дверь и впустившая Юэ Чжуна. – Меня зовут Лю Сяохун.
— Не стоит благодарностей, – равнодушно ответил Юэ Чжун. – Это компенсация за возможность отдохнуть в вашем доме.
Ответив так, он снова открыл свой рюкзак и, достав оттуда еще шоколада, а также энергетический напиток, принялся есть сам. Как-никак для его восстанавливающегося организма необходима энергия, которую могут дать сладкие калорийные продукты. Это поможет ему восстановиться быстрее.
В то же время дети, глядя на Юэ Чжуна, с удовольствием уплетавшего сладости, не сдержавшись, сглотнули. Но несколько минут назад они отчетливо ощутили страшное давление с его стороны, поэтому инстинктивно боялись его и не осмеливались подойти, чтобы попросить еды. Тем не менее, Вэй Цзе, взяв свою долю шоколада, вскрыла обертку и, разделив деликатес на равные части, раздала детям, не оставив себе ни кусочка.
Юэ Чжун, молча наблюдавший за этим, почувствовал на сердце удовлетворенное облегчение. Даже в такое бесчеловечное время, когда большинство людей деградировало, потеряв свои моральные качества, можно было встретить человека порядочного и добросердечного. Он уже привык видеть среди своих соотечественников преимущественно одичавших людей, поддавшихся безжалостной тьме своего сердца, поэтому и был рад, что есть еще добрые китайцы.
Доев, Юэ Чжун расслабился и, закрыв глаза, задремал. Он находился неизвестно где, поэтому, не позволяя себе засыпать, оставался полусонным – любое враждебное намерение по отношению к нему, и он тут же проснется.
Учитель Вэй Цзе со смешанными чувствами посмотрела на закрывшего глаза Юэ Чжуна. Ее жизненный опыт говорил, что у этого молодого человека сильны чувства человечности и совести. Однако каким бы он не был человеком, у него сломаны ноги, а невозможность двигаться в нынешнее суровое время практически равносильно смерти. В противном случае, она попыталась бы сделать что-нибудь для него, если бы он помог прокормить этих детей.
Несмотря на то, что Юэ Чжун дремал и не двигался, распространяемое им чувство угнетения и давления заставляло детей сжиматься в страхе, поэтому, не проронив ни слова, все молча улеглись спать, благо уже начало темнеть. И только старший мальчик Ду Цян, словно голодный волк, с ненавистью уставился на Юэ Чжуна, но переводя взгляд с него на учителя Вэй, в его глазах вспыхивали желание, злоба, ревность, а также другие сложные и тяжелые эмоции.
Таким образом, тихо прошла ночь, в течение которой снежная метель наконец-то прекратилась. И ранним утром следующего дня Ду Цян молча направился в двери.
— Ду Цян, куда ты собрался? – громко и требовательно спросила Вэй Цзе. – Мы еще не завтракали.
— Не ваше дело! – раздраженно ответил мальчик и, не оглядываясь, вышел на улицу.
Взрослая женщина на это лишь вздохнула.
— Учитель Вэй, не беспокойтесь о нем, – попыталась ее успокоить Лю Сяохун. – Он не такой, как мы.
Ду Цян обладал очень упрямым и своевольным характером, что для их маленькой группы было совершенно не уместным, и потому он был отчужденным – помимо учителя, остальные терпеть его не могли.
— Приготовь завтрак, – не ответив, распорядилась Вэй Цзе.
Вскоре по небольшому дому распространился запах свежеприготовленной каши, каждый из детей и женщин получил свою миску каши.
Дети, получившие свои порции, принялись есть с огромным удовольствием, как будто, это было самое вкусное блюдо на свете. Многие из них в прежнем мире были «маленькими императорами» [п/п: прозвище единственного избалованного ребенка в семье], которые даже не стали бы смотреть на такую еду, да и вообще на нормальную пищу, предпочитая легкие и вкусные закуски и снэки. Тем не менее, с наступлением апокалипсиса даже эта кисловатая каша казалась им высшим лакомством.
Лю Сяохун передала миску также и Юэ Чжуну, но тот лишь покачал головой и, достав из рюкзака две банки тушенки, передал их женщинам. Учительница же вместе с девушкой посмотрели на мясные консервы с необычным блеском в глазах. В этом небольшом поселении за банку тушенки можно было купить такую красивую женщину, как учитель Вэй Цзе, сразу на несколько ночей. Поэтому такая щедрость и доброжелательность Юэ Чжуна наполнили двух женщин благодарностью и радостью, а также более сложными чувствами.
