Где-то в горах Далуо свыше шести сотен человек шли через снег и холод, таща за собой огромное количество различных материалов и ресурсов. Двигаясь в одном направлении, каждый из них, даже дети 11-12 лет, нес оружие и как минимум несколько килограммов груза. Если бы дело было в прежнем мире, то такое обращение с детьми и женщинами назвали бы насилием, однако в нынешнем мире апокалипсиса если попытаться отобрать у них оружие, то эти маленькие дьяволята начнут отчаянно сопротивляться. Огнестрельное оружие – это сила, а сегодня только люди, обладавшие силой, могут жить лучше.
— Мастер, мы все-таки отступили, разве это не плохо? – неожиданно спросила Синь Цзяжоу, которая в военной форме выглядела особенно воинственно и очаровательно.
Юэ Чжун, как и обещал, помог Райскому Государству в противостоянии с Вуянь Хуном, устроив засаду на вьетнамских солдат, однако в то же время приказал китайским выжившим покинуть обжитую пещеру в горах Далуо. Из-за этого Синь Цзяжоу немного запуталась.
— Я обещал только организовать серьезные потери Вуянь Хуну, – ответил Юэ Чжун, – а не сражаться с его элитными войсками.
Райское Государство надеялось, что Юэ Чжун схлестнется в безжалостно-свирепом сражении с войсками Вуянь Хуна, как-никак у китайцев были причины для этого. Но у Юэ Чжуна были собственные соображения – даже если с помощью полученного вооружения он одолеет армию Вуянь Хуна, то китайцы все равно понесут потери, что в долгосрочной перспективе будет обоюдным поражением. Все-таки для победы над 2000-й элитной армией Юэ Чжуну придется заплатить немалую цену. Он никак не мог совершить подобной глупости.
Но и это было не все. У Юэ Чжуна были собственные претензии к Райскому Государству, которое обладало огромной силой, поэтому он не желал допускать усиления такой глобальной организации в их регионе. В конце концов, если в будущем Китай сможет восстановиться, то ему абсолютно точно придется столкнуться с Райским Государством.
После ответа Юэ Чжуна Синь Цзяжоу молча продолжила поход, размышляя над его ответом.
Между тем за пределами Лангшона собралась армия хорошо оснащенных элитных солдат, штурмовавших сейчас город, в то же время с их позиций раздавалась канонада постоянных артиллерийских залпов, обстреливавших один из крупнейших город Северного Вьетнама и уничтожавших большое количество укреплений и оборонительных сооружений.
— Чертов ты сукин сын, Чэнь Шэнъюн! Отважился «пользуясь пожаром, заняться грабежом»?! – выругался мрачный Вуянь Хун, наблюдавший с высотного здания за действиями многочисленного войска, которое под прикрытием артиллерийского огня занимало одну позицию за другой.
Лидер Вьетнамской Народной Армии – Ястребиный Вождь Чэнь Шэнъюн – был амбициозным и свирепым лидером, управлявшим городом Тайюань, в котором проживало свыше 80 000 выживших. Будучи военачальником, он развивал свою армию, и сегодня она насчитывала порядка 10 000 человек – соотношение солдат к общему населению составляло 1:8. Однако хоть и казалось, что армия у него большая, на самом деле только 2000 элитных солдат обладали огнестрельным оружием, в то время как остальные 8000 были вооружены лишь холодным оружием и выступали в качестве резерва.
Этот Чэнь Шэнъюн в северной части Вьетнама был самым деспотичным и храбрым лидером, Вуянь Хун не провоцировал его без причины. Военный потенциал Вьетнамского Императора не уступал мощи Ястребиного Вождя, поэтому даже в случае победы Вуянь Хун понес бы немалые потери.
Все крупнейшие силы Северного Вьетнама знали друг о друге, но перекрытые ордами зомби дороги выступали хорошим сдерживающим фактором в их возможном противостоянии, поэтому лидер Лангшона и не думал, что армия Чэнь Шэнъюна внезапно окажется под стенами его города. Тем более в такое время – когда он развернул часть своей армии против проклятых китайских повстанцев.
Сейчас в Лангшоне Вуянь Хун имел в своем распоряжении шесть батальонов, численностью в 2500 солдат, однако именно войска, ушедшие с Ву Тунсюном и Чжао Юаньшуаном, считались лучшими батальонами. Хоть и там, и там было одинаковое количество солдат, боеспособность ушедшего войска была как минимум в два раза выше оставшегося.
Под плотным артобстрелом войска Чэнь Шэнъюна методично продвигались вперед, занимая одну ключевую точку за другой.
— Вуянь Хун, на этот раз ты не уйдешь из моих рук! – с волнением проговорил Ястребиный Вождь, смотревший, как его армия уже приступила к захвату городских улиц Лангшона.
Элитные батальоны под интенсивным дружественным артиллерийским огнем, преодолели отчаянное сопротивление защитников на подступах города, поэтому сейчас штурмом брали городские улицы.
— Поздравляю, мой Вождь! После этой войны никто в Северном Вьетнаме не будет вашим противником! – подобострастно сказал один из штабистов.
— Мой Вождь, это действительно был ваш «гениальный план и тонкий расчет»! – со смешком проговорил другой офицер. – Одним мощным ударом пробить оборону Вуянь Хуна, этого провинциального деревенщины, возомнившего себя императором. Он совсем не обращает внимания на современную эпоху!
После установления и развития своей власти Вуянь Хун учредил Вьетнамскую Империю и провозгласил себя первым Императором. Из-за его доминирующего положения большинство выживших вынуждено было признать его, в то время как несогласные просто были убиты как предатели. Однако в глазах других мощных группировок Северного Вьетнама он был не больше чем выскочкой-деревенщиной. Все-таки на дворе не древняя или средневековая эпоха, а современная цивилизация – сейчас совершенно не уместна монархия с передачей власти сыну, а от сына к внуку, хотя Вуянь Хун еще не учреждал престолонаследия.
«Я тоже хочу быть императором!» – вздохнул про себя Чэнь Шэнъюн, хоть и продолжал улыбаться.
Все-таки император это высшый титул с безграничной властью, способной держать в руках жизнь и смерть своих подданных. Кто не захочет иметь такое положение и авторитет? Однако никто из подчиненных Чэнь Шэнъюна не разделял его стремлений к монархии, поэтому он не мог быть столь же наглым, как и Вуянь Хун, провозгласивший себя императором.
В конце концов, Ястребиный Вождь зависел от своих людей, которые еще должны помочь ему завоевать весь мир, да и монархическая диктатура – непопулярный вид власти. Это действительно так, потому что было много мастеров, недовольных тем, что Вуянь Хун провозгласил себя императором, и потому они в поисках лучшего места присоединились именно к Чэнь Шэнъюну. Это в достаточной мере демонстрировало переменчивость людских сердец.
После вхождения захватчиков в пределы города сопротивление защитников возросло – отчаянно цепляясь за свои позиции, солдаты Вьетнамской Империи яростно и отважно отбивались от атак Народной Армии. По этой причине бойцам Чэнь Шэнъюна приходилось платить кровавую цену за каждую позицию внутри города – на каждом спорном клочке Лангшона шел ожесточенный бой.
Хоть те шесть батальонов, что сейчас находились в городе, и не были сильными противниками элитным подразделениям Ястребиного Вождя, все же они, сражаясь на своей территории, демонстрировали очень высокий боевой дух и мораль, поэтому могли заставить врага платить жизнями за каждый шаг. Таким образом, Лангшон превратился в гигантскую мясорубку, в которой солдаты двух сторон ради победы отдавали свою плоть и кровь.
С самого начала это сражение было весьма жестоким и, тем не менее, с каждым часом число жертв все увеличивалось. Но даже так, обе стороны не имели другого выбора, кроме как продолжать кровопролитный бой. Как-никак это была битва за звание Гегемона Северного Вьетнама – либо Чэнь Шэнъюн одолеет и проглотит оставшиеся силы Вуянь Хуна, либо наоборот, Вуянь Хун отобьется и в ответ захватит базу Чэнь Шэнъюна. Ведь в случае объединения выживших этих двух сил лидер такой силы действительно станет гегемоном региона – 200 000 человек вполне достаточно, чтобы покорить весь Северный Вьетнам. Обольстившись именно таким желанием, Ястребиный Вождь решился на развязывание войны с Вуянь Хуном.
— Мой Вождь, 3-й батальон несет потери! – прибыл с докладом побледневший офицер. – Что делать?
3-й батальона Вьетнамской Народной Армии только недавно вошел в Лангшон, и всего за час ожесточенных боев потерял половину численного состава. Такие большие потери любого офицера напугают.
— Приказываю, второму артиллерийскому дивизиону немедленно открыть огонь по городским кварталам! – отдал распоряжение Чэнь Шэнъюн.
За прошедшие три часа сражения три пехотных батальона понесли серьезные потери – если все продолжится в таком же духе, то итоговый результат будет тяжело назвать победой. К тому же, эти пострадавшие батальоны состояли из элитных солдат, прошедших множество боев, подготовка таких бойцов долгий и сложный процесс.
— Мой Вождь! Но в Лангшоне проживают наши соотечественники! – немного опешил офицер.
Беспокоясь о собственных солдатах, Чэнь Шэнъюн на самом деле намервался начать артобстрел городских кварталов, в которых должно находиться преимущественно гражданское население, поэтому среди них будет немало жертв.
— Это приказ! – строго ответил лидер Народной Армии.
— Так точно! – с похолодевшим сердцем подчинился офицер.
Бум! Бах! Ба-бах!
Внезапно город Лангшон подвергся бомбардировке крупнокалиберными артиллерийскими снарядами, которые разносили и разрушали строения и здания, в результате чего множество выживших вьетнамцев превращались в пепел, умирали под завалами, гибли от полученных травм или истекали кровью от ранений.
Из-за жестокого обстрела город стал быстро погружаться в панику. Люди начали выбегать из своих домов и пытались сбежать, куда глаза глядят. Кроме паникующих жителей, на улицах начали появляться изверги и преступники всех мастей, которые стали устраивать поджоги, грабить магазины, убивать обычных людей или насиловать женщин. Лангшон все больше и больше погружался в хаос и беспорядок.
— Проклятый ублюдок, Чэнь Шэнъюн! Ты действительно осмелился обстреливать город! Раздавлю! Разорву на куски! Сотру в порошок! Сукин сын! – ревел разъярившийся Вуянь Хун, видевший, как под обстрелом город быстро погружался панику.
Он и представить себе не мог, что Ястребиный Вождь действительно пойдет на артиллерийский обстрел своих соотечественников только ради создания хаоса в рядах защитников. Под беспощадным огнем здания, строения, укрытия, простые дома рушились один за другим, и все находившиеся там обычные выжившие и войска империи умирали, сгорая заживо или будучи погребенными под завалами.
После нескольких артиллерийских залпов в город начал входить 4-й батальон Народной Армии и с необычайной легкостью и быстротой двигаться вглубь города, беря одну позицию за другой. Все-таки под артобстрелом погибло или было ранено множество элитных солдат и мастеров Вуянь Хуна, в то время как обычные рядовые солдаты, поддавшись панике, потеряли все свое мужество и доблесть, разбегаясь прочь.
— Батальон Волчий Клык, следуйте за мной! – отдал приказ Вуянь Хун, бросаясь в сторону вошедшего в город 4-го батальона противника.
