Разрушив стену и дождавшись, пока осядет пыль, Лу Тао со своими людьми пробился через преграду, только чтобы обнаружить, что их противники уже исчезли.
— Проклятье! – Лу Тао побледнел и с нехорошими предчувствиями помчался к дому родителей Юэ Чжуна.
Ворвавшись в дом, он не увидел ни отца, ни мать Юэ Чжуна и с пылающими гневом глазами громко прокричал:
— Найдите их немедленно!
Два десятка мастеров быстро ринулись в дом, но перевернув его вверх дном, так ничего и не нашли.
— Босс, никого нет, они все сбежали! Что теперь делать? – подойдя к Лу Тао, отчитался один из бойцов.
— Отступаем! – со злым выражением лица приказал Лу Тао.
В соответствии с его приказом, два десятка мастеров быстро покинули дом и район родителей Юэ Чжуна. И только через некоторое время после этого к месту происшествия неторопливо прибыл полицейский наряд.
Как-никак в Гуйнине было множество различных группировок, которые постоянно выясняли между собой отношения. Среди них довольно часто встречались мощные Энхансеры, не говоря уже об Эвольверах. Так что пока ситуация не примет очень скверный оборот, полиция не будет вмешиваться в их столкновения.
— Предательские собаки, выходите немедленно!
— Это наша страна! Так что убирайтесь отсюда вместе с проклятыми иностранцами!
— Предатели! Ренегаты! Выходите!
— Истребить всех изменников!
— …
Такие лозунги выкрикивали вооруженные холодным оружием члены группировки Тянь-Лун, собравшиеся возле штаб-квартиры Цин-Ши.
Группировка Юэ Чжуна действительно приняла в свои ряды несколько сотен иностранцев, ранее числившихся в организации Хунмэнь. Именно под предлогом борьбы с чужеземцами группировка Тянь-Лун и пыталась всколыхнуть общественность на свержение группировки Цин-Ши, называя их изменниками и предателями родины.
Ситуация все более накалялась, в том числе и из-за действия подстрекателей. В Тянь-Лун состояло множество талантливых людей, которые успешно навешивали ярлыки на членов группировки Цин-Ши.
— Старший Чжэн, что будем с этим делать? Убить их? – стоя у окна и глядя на собравшуюся толпу, воинственно поинтересовался Шан Лунь.
Он, следуя за Юэ Чжуном, был очень жестоким командиром – ни на йоту не жалевшим жизнь обычных людей. На самом деле, в такое жестокое время этот общий недостаток был очень распространен среди сильных людей.
На данный момент в распоряжении штаб-квартиры группировки Цин-Ши находилось оружие и снаряжение трех пехотных батальонов, поэтому после полного развертывания своих сил эти вооруженные холодным оружием члены группировки Тянь-Лун будут не более чем деревянными чурбанами для тренировки.
Вполне возможно, что эта неорганизованная толпа и смогла бы выступить против отряда, вооруженного винтовками m4, но против людей с противотанковыми гранатометами они все равно будут лишь пушечным мясом.
— Не нужно, мы можем пока использовать другие средства, — покачав головой, усмехнулся Чжэн Минхэ и, указав в окно, сказал, — Шан Лунь, не спеши, посмотри!
Вскоре послышался звук сирен, после чего Чжэн Минхэ со смехом проговорил:
— А вот и они.
К штаб-квартире Цин-Ши быстро приближался полицейский отряд, который по прибытию начал окружать членов группировки Тянь-Лун. Заметив их появление, рядовые бойцы Тянь-Лун заволновались, а их лица побледнели. Они испугались вплоть до того, что порядка сотни человек из самых трусливых немедленно сбежали. Тем не менее, под криками десятков командиров бойцы взяли себя в руки, тем самым стабилизировав ситуацию.
Из рядов нескольких десятков вооруженных полицейских вперед вышел начальник полицейского департамента района Синьянь – Дань Хун, который яростно закричал на собравшихся людей группировки Тянь-Лун:
— Зачем вы здесь собрались? Сбор такого количества людей с целью учинения беспорядков является преступлением! Или вам захотелось поесть тюремной баланды?
Увидев Дань Хуна, который был довольно высокопоставленным полицейским, у половины бойцов группировки Тянь-Лун заметно поубавился пыл — вплоть до того, что еще несколько десятков человек поторопилось сбежать.
В Китае если низко служащий не имеет скрытой поддержки, то при столкновении с суровым кулаком закона он действительно не сможет ничего сделать, поэтому если рядовой член банды угодит за решетку, то ему уже никто не поможет.
Видя, что члены группировки Тянь-Лун лишь безучастно смотрят, Дань Хун с грозным видом высокопоставленного полицейского немедленно приказал:
— Арестовать всех! Тех, кто сопротивляется – убить на месте!
С началом апокалипсиса полномочия полицейских значительно увеличились по сравнению с прежним миром. Убийство преступника на месте – довольно распространенное явление. В беспокойное время смертная казнь — всемирно принятое правило.
— Подождите! – только Дань Хун отдал приказ, как из толпы широким шагом вышел Шэн Хуайгуан – один из лидеров группировки Тянь-Лун.
— Шэн Хуайгуан, вы хотите оказать сопротивление представителям закона? – опознав вышедшего человека, спросил Дань Хун.
После его слов все полицейские подобрались и стали доставать пистолеты, несколько бойцов даже достали пистолет-пулеметы, наведя их на членов банды. С началом апокалипсиса представителям порядка довольно часто оказывали яростное сопротивление. Из-за того что среди преступников встречалось большое количество Энхансеров, то в таких стычках погибало немало полицейских. Тем не менее, если кто-то начинает оказывать сопротивление силам государственной власти, то в дело вступают эксперты полиции и армия, которые подчистую уничтожают противника.
В прошлом в Гуйнине было пять крупнейших группировок, одна из которых была слишком беспощадна и, недолго думая, наехала на некоторых правительственных чиновников. В результате чего она и была безжалостно уничтожена всей силой правительства. Имея это в виду, если бойцы группировки Тянь-Лун действительно окажут сопротивление полиции, то они могут спровоцировать непропорциональный ответ.
Дань Хун был не самым лучшим полицейским, тем не менее, Юэ Чжун, не убив его, смог использовать его силу себе на пользу.
— И не думаю сопротивляться! Как я могу идти против закона? Однако, кто это по-твоему? – широко улыбнувшись, Шэн Хауйгуан немного посторонился, пропуская вперед высокомерного молодого человека в брендовом костюме.
— Дань Хун, не узнаешь меня? – посмотрев на него, спросил парень.
— Молодой мастер Ли, что вы здесь делаете? – увидев этого молодого человека, Дань Хун сильно побледнел, покрываясь холодным потом. Как-никак этот парень, одетый в костюм от именитого дизайнера, был не кем иным, как сыном мэра города Наньнин.
Как известно, в город Гуйнин бежало правительство города Наньнин – столицы провинции Гаунси, поэтому помимо мэрии Гуйнина администрация Наньнина также обладала большой властью. Само собой, мэр Наньнина Ли Цзюмин и был главным руководителем этой фракции и, обладая огромной властью, являлся одним из самых высокопоставленных людей города. По этой причине, увидев сына мэра Ли, Дань Хун покрылся потом.
— Дань Хун! – посмотрев на него диким взглядом, в гневе закричал молодой Ли Хун, — Раз ты знаешь меня, то поторопись помочь мне разобраться с группировкой Цин-Ши! Или ты хочешь, чтобы мой отец живьем с тебя шкуру спустил?
После апокалипсиса вместе с разрушившимся порядком пропал и контроль со стороны общественности, поэтому многие дети высокопоставленных чиновников сегодня обладали правом казнить и помиловать, из-за чего естественно они становились высокомерными до крайности. Вот Ли Хун и был ярким представителем такой золотой молодежи.
Подвергшись брани со стороны молодого человека, Дань Хун побледнел уже от злости. Он сам был далеко не низким чиновником, поэтому такое бранное отношение поставило его в очень неловкое положение. Тем не менее, его статус не мог сравниться с могуществом Ли Цзюмина, поэтому ему пришлось стерпеть.
Однако, только вспомнив о Юэ Чжуне, как в его сердце мелькнул страх — если тот вернется, то сам Дань Хун просто умрет без погребения.
— Ли Хун, я нахожусь при исполнении должностных обязанностей, так что прошу прощения! – собрав все свои силы, Дань Хун, стиснув зубы, повторно отдал приказ, — Арестовать всех!
По его команде десятки полицейских начали приближаться к толпе бойцов группировки Тянь-Лун. В то же время молодой Ли Хун с исказившимся от злости лицом громко крикнул:
— Как вы смеете? Я сын мэра Наньнина Ли Цзюмина – Ли Хун!
Узнав, кто перед ними стоит, полицейские заколебались и, остановившись, посмотрели на него. На сегодняшний день власть и влияние настолько крупного деятеля, а также его сына были безграничны. Полицейские, конечно, могут сейчас задержать всех этих людей, но через некоторое время их выпустят из тюрьмы, но сами служители закона могут и не дожить до завтрашнего дня.
— Кто отважился тронуть моего младшего брата Ли Хуна? – внезапно раздался рев.
Это прокричал коротковолосый, крепкий и плечистый молодой человек, одетый в форму китайской армии, следом за которым шел отряд до зубов вооруженных солдат.
«Черт, так и знал, что не смогу помочь Юэ Чжуну, даже показавшись здесь. Это конец!» — увидев отряд солдат, Дань Хун содрогнулся, а его лицо приняло пепельный цвет.
— Брат Чан, рад, что ты пришел! – поприветствовал подошедшего парня Ли Хун, широко улыбаясь.
Этого офицера звали Чан Юйфэн и, будучи командиром роты, он был другом Ли Хуна, поэтому и привел свое подразделение, чтобы поддержать его.
— Подумать только, это вы хотите тронуть моего младшего брата? – посмотрев на Дань Хуна, холодно улыбнулся Чан Юйфэн, после чего приказал своим людям, — Вперед, взять его, если отважится сопротивляться – убить!
Получив приказ, из отряда выскочило два элитных солдата, рысью бросившихся к Дань Хуну.
Отряд полицейских, видя вооруженных автоматами солдат, начали переглядываться и, отступив, позволили пройти к Дань Хуну. Все-таки пистолеты полицейских не шли в сравнение с вооружением армии, да и уровень их подготовки был гораздо ниже, так что городская полиция ничего не могла сделать с военными, в противном случае их просто бы расстреляли на месте.
— Я сотрудник правительства! Как вы смеете?! – будучи схваченным, прокричал Дань Хун.
— Сотрудник правительства? — с холодной усмешкой переспросил Ли Хун, — Тут я верховная власть и закон! Ты просто офицер небольшого полицейского департамента, и раз сопротивляешься, значит, просто торопишься на тот свет! Уведите его и расстреляйте!
— Не убивайте меня! Не убивайте! – закричал смертельно-побледневший Дань Хун.
Тем не менее, скрутив ему руки, два солдата потащили его к небольшому переулку, в то время как полицейские смотрели на это со страхом, опасаясь действовать, так как их могла бы ждать та же участь.
