Теперь Ципфель был настроен только на то, чтобы убить Бамела и вернуть престиж в будущем.
Им нет дела до образа, упавшего на дно.
Этот человек слишком много знал. Пока он есть, семье будет тяжело вернуться к своей изначальной позиции.
Конечно, если Джин не раскроет свою личность, они смогут выйти сухими из воды, использовав смерть Карла.
— Я собираюсь стать полноценным знаменосцем, так что если буду хорошо прятаться до тех пор, то проблем не будет. Одно отличное место точно есть.
Джин пожал плечами, глядя на Кашимира.
— Малыш, а не слишком ли строг со своим собственным сыном патриарх Ципфеля? Подставил и отправил на смерть, а затем убил, чтобы узнать, кто ты такой?
— Я начинаю думать, что, может быть, это подделка, которую сделал Бувар Гастон, — произнес Кашимир.
— Возможно, это был настоящий Карл. Кинзело начали войну с Ципфелем, нет смысла помогать им.
Грязная вершина магии.
Вот как Джин видел Келлиарка.
Но даже если и было негативное мнение, Джин пока не может с ним справиться.
Мысль о том, что тот скоро узнает, кто он на самом деле, заставила почувствовать холодок.
* * *
Ципфель не давал никаких объяснений Святой Земле после смерти Карла.
Рани и верные подданные знали, кто сделал это, но у них не было сил наказать их.
На фоне задержки с выяснением правды медленно угасало и горячее любопытство международных СМИ.
С другой стороны, ручки Федерации Рутеро изо дня в день печатали статьи в пользу клана магов.
Конечно, Хафестер отвечал тем же, но это мало, что значило.
Интерес посторонних также быстро угасал.
Абсурдно, конечно, что Ципфель заплатил формальную цену за убийство Карла.
Но великие фракции были способны не только на это.
Если постараться, то можно сколько угодно убить, а затем наказать третье лицо, бывшее твоим партнером.
Нейтральные силы прекрасно понимали это.
Инцидент со Святой Землей станет большим черным пятном этого клана, но в любом случае нет фракций без изъянов.
Они в конечном итоге отправят деньги и людей, чтобы подсластить карманы нейтральным силам.
Всякий раз, когда возникала проблема, Ципфель всегда действовал таким образом.
Ранкандел, с другой стороны, считался злодеем. Поскольку у двух семей разные наклонности, существовала большая разница в том, как они манипулируют миром, и, очевидно, в этом случае с метод Ципфеля был более эффективным.
Корабли клана магов, груженные золотом, заплывали на территорию Святой Земли.
Масштабы компенсации были далеко за гранью воображения.
Эти деньги равны 30 годам бюджета Ванкеллы, но Рани, разумеется, отказалась от них.
— Сукины дети, какого вы мнения, черт возьми, о людях?!
Остальные также изливали свой гнев.
Несмотря на такую реакцию, Ципфель молча оставил золото в порту.
Как будто все равно, кто его возьмет или украдет.
В качестве доказательства ими не было размещено ни одного охранника.
Огромные золотые слитки, которые даже король страны мог не увидеть за всю жизнь, вызывал не желание, а чувство угнетения.
Джин смотрел на него, скрестив руки.
— Даже в убежище золотых драконов было бы трудно найти такой. Вау, сколько с ними можно будет купить журналов ограниченной коллекции?
— Эротические журналы? Как ты мог подумать об этом?
— Ну…
Джин покачал головой.
— 30, в лучшем случае 50 лет бюджета Святой Земли.
— Думаю, это так.
— Это означает, что если они его не возьмут, то будет экономический кризис в стране ближайшие тридцать лет как минимум.
Как и сказал Джин, слиток имел огромное значение.
Отказ от самоуважения и мести позволит жить красиво. В ином случае деньги уйдут нейтральным силам, а Ципфель прервет торговлю со Святой Землей.
Прямо сейчас общественное мнение людей к клану магов действительно находится в конце списка.
Но как долго это будет продолжаться?
Большинство обычных людей не так сильны волей, как верные подданные Рани или Виттуры.
Их жизнь, в конце концов, состоит из выживания и получения маленького счастья посредством труда и его результатов.
Когда беднеет нация, беднеет и человек.
Больше работаешь, но меньше платят, интенсивность труда увеличивается… и если они не увидят никаких признаков улучшения качества жизни…
Смогут ли верующие поддержать этот выбор?
Этого не могло произойти.
Рани и её верным подданным будет трудно найти решение проблемы, в конечном итоге они станут тиранами или останутся в памяти как некомпетентные лидеры.
Конечно, есть Ранкандел. Пока Святая Земля была в таком состоянии, они не могли просто сосать пальцы.
Но получится ли у них потратить столько же денег, сколько может Ципфель?
В Хафестере немало бедных земель, но о них не заботились. Это была проблема, которая могла привести к внутреннему расколу.
— Пошли, хватит об этом думать.
* * *
24 декабря 1797 г.
Рани решила устроить похороны короля и жертв экспериментов.
Суд еще не завершен, но откладывать это нельзя. Тело фальшивого короля со временем начало разлагаться.
Кроме того, нейтральные журналисты должны были побывать на похоронах до того, как уйдут.
Церемония будет длиться три часа.
Естественно, Рани решила сама прочитать молитву.
— Пожалуйста, займите свои места, — после ее слов все на площади в унисон опустились на колени и закрыли глаза.
— Аюла, твоя самая искренняя дочь, Рани Саломе, стоит здесь во имя Микаэлана и верующих, что погибли несправедливо. Пожалуйста, ответь на мои молитвы, твоим голосом мы сможем вспомнить их последние…
Это была особенная молитва, ее также называют «млечный путь»
В это время даже люди с низкой святостью могли испускать уникальные желтые цвета.
Это была божественная сила.
Вот почему Джин и Муракан снова были поражены.
Вся площадь сияла ярко-желтым.
Рани, читая молитву, вздрогнула, освятив тела тысяч верующих.
Это действительно было похоже на Млечный путь.
— ...поэтому сегодня дети Аюлы надеются, что смогут благополучно вернуться в твои объятия, а также то, что этот свет достигнет тебя и благословит их вечную жизнь.
Как только молитва закончилась, девушка споткнулась, но вовремя схватилась.
Ух, ух....
Она, тяжело дыша, посмотрела на толпу.
— Погребение окончено. И сегодня я, Рани Саломе, хотела бы представить вам иностранца, что жертвовал собой ради Святой Земли.
Люди удивленно посмотрели на неё
Журналисты в этот момент фыркнули.
— Подойди, мой друг.
Пока все оглядывались, фигура в капюшоне медленно шагнула вперед.
Стоило снять капюшон, как обнажились его золотистые волосы. Он сказал, не задумываясь.
— Моё — имя Джин Ранкандел.
