После заявления президента в зале заседаний вдруг воцарилась тишина. Все богатые бизнес-магнаты, сидевшие за круглым столом, устремили свои взоры на Кана, пытаясь разглядеть выражение его лица.
— Молодой человек… Понимает ли ваш так называемый «гроссмейстер-кузнец», как сильно повлиял ваш грязный трюк с продажей продукции за половину рыночной цены на многие другие предприятия и цены на рынке в целом? Как негативно это отразилось на экономике и прибылях всех этих организаций? — говорил президент, махая рукой в сторону всех сидящих за круглым столом магнатов.
— Да, сэр. И мы хотели бы загладить свою вину. Если мы можем как-то примириться… мы заплатим за это, — вежливо произнес Кан, ведя себя как покорный человек, который не смеет повышать голос перед этими влиятельными людьми.
— Обычно это не стоит многого… Но в вашем случае… Вы станете полноправным членом Торговой палаты. Кроме того, с этого момента вы будете соблюдать правила, установленные этой организацией. А чтобы возместить и компенсировать ту глупость, которую устроила ваша компания… — остановился Змейкин на полуслове и зловеще ухмыльнулся, продолжая.
— Вы должны заплатить 50 миллионов золотых монет в качестве штрафа.
Объявил президент и потребовал такую необоснованную цену только во имя компенсации.
Глаза Кана наполнились шоком. Он был уверен, что убытки, которые понесли эти люди, даже не приближались к 10 миллионам золотых монет.
Это был не штраф… А кража средь бела дня!
Но в следующую секунду неожиданно для всех ухмыляющихся лиц сидящих членов… Они были просто шокированы реакцией Кана, который громко произнес…
— Я принимаю это!
Гасп!
Многие члены клуба задохнулись от удивления, когда Кан быстро ответил и согласился заплатить эту непомерную цену.
[Этот человек — идиот? Или он слишком напуган?] — подумала одна из митранских бизнесвумен.
Ведь это была далеко не маленькая сумма. Для большинства из них это была половина месячного заработка всей их компании, полученного тяжелым трудом. Но Кан, который был всего лишь представителем только что открывшегося предприятия, быстро согласился заплатить такую большую сумму, как будто для него это была мелочь.
— Господин президент, могу я узнать, как вас зовут? — вежливо поинтересовался Кан, совершенно не обращая внимания на их дневное ограбление.
— Гудини… Гудини Варсмих, — ответил старый Змейкин, все еще ошеломленный быстрым ответом Кана.
[У этого кузнеца огромное происхождение, что ли?] — подумал он.
— Есть ли еще какие-нибудь условия, чтобы мы получили… «членство»? — спросил Кан, сделав акцент на последнем слове.
Гудини, напротив, был озадачен. Он надеялся получить отказ и использовать его против компании «The Bloodborne». Но такой неожиданный ответ заставил его на несколько секунд потерять дар речи.
— Да… Да! Но все же есть некоторые правила, которые вам придется соблюдать, — сказал президент отдела оружия и ремесел.
— Первое… Вы должны будете заплатить 1 миллион золотых монет за месячное членство в союзе.
Во-вторых, вы должны будете предлагать 20% от ежемесячного заработка для покрытия расходов на управление и развитие.
В-третьих, вы должны будете поднять цены на всю свою продукцию до уровня рыночных цен, диктуемых торговой палатой.
В-четвертых, вы не сможете продавать никакой товар, основываясь на собственных ценовых диапазонах, поскольку они влияют на другие предприятия.
В-пятых, вы будете закупать сырье только у тех поставщиков, которых мы определим.
В-шестых, если ваше предприятие решит выпустить на рынок новый продукт, вы должны будете сначала получить разрешение от этого комитета и только потом сможете продавать его в своих магазинах.
И последнее: в знак доброй воли вы должны будете предоставить 30% своих магазинов Торговой палате, — сказал Гудини, перечисляя один за другим все эти неразумные правила и предписания.
Даже все остальные члены палаты, услышавшие эти правила, были потрясены и смотрели на своего президента полными недоверия глазами.
Неужели это были те самые правила, которым они следовали? Потому что эти условия казались просто невыполнимыми.
Кан же не выказал на своем лице даже намека на удивление или раздражение.
Это были не какие-то условия членства… Это были условия сродни рабству.
Ты не мог ничего сделать без их одобрения, должен был платить неоправданно высокую цену за членство, затем отдавать свою ежемесячную прибыль этим людям, и даже покупать сырье у тех торговцев, у которых им разрешалось покупать… Что, безусловно, тоже не будет разумной сделкой. И самым тупым из них было то, что он должен был отказаться от 30% магазинов, которыми владела его компания.
— Неужели… Это те же правила и ограничения, что и у других членов, сидящих здесь? — спросил Кан испуганным голосом.
— Нет. Но ваша компания должна как-то заплатить за то, что обидела всех нас, кто работает в этой области десятилетиями. Неужели вы думаете, что кто-то может появиться из ниоткуда и выдернуть ковер у нас из-под ног? — говорил президент, уже не скрывая своих злобных намерений.
— Всегда приходится платить за то, что ты связался с теми, кого не стоило провоцировать. Так что скажите мне… Вы согласны? — спросил Гудини своим хитрым голосом.
Он старательно загонял Кана в угол и открыто притеснял его, прикрываясь этими законами и правилами.
Однако уже в следующую секунду испуганное лицо Кана исчезло, и он с улыбкой на лице произнес.
— Идите нахуй.
— Я вижу, ты согласен… — вдруг пронеслось в голове Гудини.
— Что ты сказал, чертово отродье?! — закричал он разъяренным голосом.
БУМ!!!
Внезапно все охранники, среди которых были и два бойца ранга промежуточного гроссмейстера, выпустили свою убийственную ауру. Все их убийственное намерение было направлено на Кана, и они начали окружать его со всех четырех сторон.
— Может, посадить его в тюрьму, сэр? — спросил Змейкин у убийцы в ранге промежуточного гроссмейстера.
— Нет… Сначала я хочу увидеть, как его будут пытать у меня на глазах. А потом отрубить ему руки и ноги. Я хочу, чтобы он мучился до конца своих дней! — крикнул Гудини, его глаза, полные гнева, уставились на Кана.
— Видишь это, ты, отброс? Вот что ты называешь настоящей силой. Одно мое слово — и ты лишишься жизни прямо сейчас! — пригрозил президент.
Кан, по-прежнему спокойно сидевший в своем кресле, проговорил в ответ.
— Какая сила? Я не чувствую никакой угрозы своей жизни.
