Побывав в кабинете школьного совета, Акари и Мадиас возвращались обратно.
— ...А ты правда согласна? Ну, я про обещание. Чёрт бы побрал президента, кто ж знал, что он того... — начал было парень, но тут же осознал свою ошибку: — А-а-а, нет, прости, я не хотел лезть в твои дела.
Услышав его голос, Акари, погружённая в воспоминания, вернулась в реальный мир.
Их положение было незавидным. По роковому стечению обстоятельств президент школьного совета Сэйдокана был на трибунах «Затмения» в тот день, когда Акари и Мадиас сражались на подпольной арене. Он видел их истинную силу и хотел, чтобы они заявились на следующий Феникс. Естественно, парень с девушкой не особо горели желанием соглашаться, но у Мадиаса, как у приглашённого студента, не было права отказывать президенту совета. Акари же пыталась возразить, потому что её семья не одобрит такого, но президент сказал, что сам обо всём договорится и буквально вынудил её на согласие.
В коридоре, залитом светом заходящего солнца, кроме Мадиаса и Акари не было ни души.. Девушка остановилась, по-обычному неясно улыбнулась и повернула голову.
— Спасибо за беспокойство. Но это скорее моя вина, что тебя втянули в это дело. Не нужно мне было участвовать в «Затмении», извини, — сказала Акари, опустив голову.
— Да нет, не стоит, я же сам навязался, — картинно возразил парень, помахав рукой.
На деле же этот юноша, Мадиас Меса, был странным. С виду — приятный, добрый паренёк, но временами его как будто подменяют: его взгляд становится до жути леденящим, а всё остальное, включая близких людей, просто перестаёт существовать для него.
В бою против Падшего паладина и Разбитой маски эта его черта тоже проявилась. Казалось, он наслаждался самими боями, а противники его совсем не волновали.
Причина такого хладнокровия, наверное, кроется в его прошлом. Поговаривали, что он с самого детства ходит рука об руку со смертью, а его сердце давно стало твёрдым, как камень.
Эта нечеловеческая частичка Мадиаса чем-то импонировала Акари. Не в том смысле что он ей нравился или она его жалела. Это чувство скорее напоминало уважение к хоть и изменчивому, но товарищу.
Акари никогда не сходилась с другими людьми. Конечно, Котоха была для неё бесценной подругой, но всё же она принадлежала другому миру, и между ними сохранялась дистанция. Причиной этому, как раньше думала Акари, было то, что она генестелла, а её подруга — обычный человек, но переехав в Астериск и встретив множество генестелл, она поняла что отрешённость от других была её личным “изъяном”.
И заметить это ей помог именно Мадиас.
— Ну, если ты не хочешь, то не обязательно...
— Нет, всё хорошо. К тому же... это может быть хорошей возможностью, — сказала Акари и пошла вперед.
— Возможностью? — переспросил Мадиас, поравнявшись с ней.
— Да, возможностью встретиться с мамой.
«...И покончить со своей неясностью».
— А тебе точно это надо?
— Как бы получше выразиться... Я и сама не уверена, но... в этом меня убедил ты, Мадиас.
— Я? — Мадиас двинул бровью. — Так я же ничего не сделал. Акари молча шагнула вперёд, развернулась и натянуто улыбнулась.
Разумеется, это было не так. Мадиас уже не раз спасал Акари: когда впервые встретил её и когда помог на «Затмении». Но самое главное — что он есть. Что во всём мире нашёлся такой же человек, как она сама. Что она не одинока.
Иначе говоря...
— Спасибо, Мадиас. Спасибо, что нашёл меня.
Возможно, в этот момент Акари впервые влюбилась.
*
В следующий раз президент школьного совета вызвал их на следующей неделе.
По дороге в кабинет Акари увидела несколько родственников. Все они были уважаемыми людьми в семье Ятигуса. Среди них был даже глава семейства.
— Рада видеть вас, отец, — поприветствовала его Акари, но он лишь с отвращением бросил на дочь взгляд и фыркнул.
— Ты ни капли не изменилась, такая же неряшливая, как и в прошлом, — ответил он холодным тоном, словно не с дочкой говорил.
«Вот же, какая стыдоба», «Верно, ни капли не изменилась», — вторили ему другие.
Акари почувствовала неладное. Конечно, ненависть родственников никуда не исчезла, но за ней проблёскивало смирение.
— Неужели даже бесполезная дочка оказалась полезной? — беспомощно сказал Отец, покрутил головой и повернулся к президенту, который сидел по ту сторону стола. Но сколько бы он ни пытался скрыть лесть за скромным взглядом, ничего у него не получалось.
Тут-то Акари всё и поняла.
Президент действительно «убедил» Ятигус.
— Нет же, она правда великолепна. Я уверен, она принесёт огромную пользу нашей академии. — Президент сделал паузу и улыбнулся. — Равно как и вам.
— Раз так то хорошо... хотя нас и беспокоила её ненормальность с самых пеленок. Но раз вы так говорите, президент, то да, так и будет.
Эти слова ознаменовали его согласие.
Кивнув несколько раз, отец снова перевёл леденящий взгляд на Акари.
— Ты всё слышала, Акари. Наш приказ... как их там называют? Фесты? Да, мы разрешаем тебе участвовать в Фесте. Не подведи.
В его голосе смешались непривычная для него уклончивость и отвращение. Что же пришлось предложить президенту, чтобы семья позволила Акари участвовать в Фесте? Хотя, вряд ли тут обошлось без участия «Галактики», в любом случае, заслуги девушки в этом не было.
Она понимала это, но признание этих стариков ей было совсем не нужно.
Акари желала только одного — чтобы один единственный человек любил её. Пусть даже это и невозможно.
— А что мама? — тихонько спросила Акари, натянуто улыбнувшись.
Отец насупился.
— Ты же сама всё знаешь. Ничего не изменилось.
«Правда?»
Мать Акари давно лишилась права голоса во время принятия решений. Пусть даже она была против, повлиять на результат никак не могла. Хотя, возможно, ей вообще не сообщили о предложении...
— Чего так смотришь? Думаешь, я лгу?
Отец прищурился, было видно, что он разгневан.
— Нет, разумеется...
— Не нужно так. Акари правда беспокоится о своей матери. К тому же это я пообещал, что попробую убедить вас без применения грязных методов. Обещания нужно выполнять. И вам, и ей, и нам, — вклинился в разговор президент. — А теперь, Акари, проверь всё сама.
Едва президент коснулся терминала, встроенного в стол, перед девушкой появилось информационное окно.
— !
На нём было изображение комнаты в японском стиле. В доме Ятигус.
В центре комнаты лежал футон, на нём сидела её мать. И смотрела прямо в камеру.
— Ма... ма...
Сколько же лет она не видела её лица? Черные волосы, черты лица — всё это осталось прежним, только годы дают о себе знать.
— Но ведь она... то есть мама должна сейчас лежать в больнице...
— Её недавно выписали. Её болезнь в некоторым смысле вылечили, — бросил отец.
— Правда? Я не знала.
— А мы должны тебе докладывать? — отрезал отец.
«Акари...»
Услышав голос матери, Акари дрогнула. До сих пор она ни разу не слышала, чтобы мать называла её по имени.
Её лицо было мрачным, усталым, а взгляд — такой же холодный и отстраненный, но, также как и у остальных членов семьи, за фасадом скрывалось нечто ещё, только непонятно что.
«Я ведь не могу признать тебя, хоть и ни разу об этом не говорила. Мы слишком разные, и мне не пересилить себя. — голос матери был сухим, слабым, она тяжело дышала. — Но в этот раз... ты действительно принесла пользу дому Ятигуса. Семья может этого не признавать, но я благодарна тебе за это.»
Мать склонила голову по ту сторону экрана.
— Прекрати, мама! Я ведь...
Акари попыталась остановить её, но та продолжила несмотря на её слова:
«Это плоды эгоизма. Вряд ли это придаст тебе сил, но... всё же я тоже постараюсь внести свой вклад. Я не могу признать тебя, но я могу, по крайней мере, не убегать от тебя.»
— ...
Акари потеряла дар речи. Дрожа всем телом в попытках сдержать жгучий порыв, она выдавила из себя лишь несколько слов:
— Этого... достаточно...
Она знала, что её мать не лгала. Что ещё ей было желать?
— Мы пришли к соглашению, верно, Акари? — сказал президент с довольным видом и похлопал Акари по плечу. — Будем ждать хороших результатов на Фениксе.
*
Когда Акари вышла из кабинета, то увидела Мадиаса — он стоял, прислонившись к стене.
— Ты ждал меня, Мадиас? Спасибо большое.
— Странно. Судя по твоему виду, переговоры прошли успешно?
— Да, к счастью.
На мгновение Мадиас подозрительно прищурился, но тут же снова стал беззаботным.
— Ну и ладно. Получается, моим напарником на Фениксе будешь ты.
—Получается. Надеюсь, я не буду тебе обузой.
Акари низко поклонилась. Мадиасу оставалось лишь пожать плечами.
— Если будешь тренироваться, то быстро меня догонишь. Хотя, не думаю, что это пригодится сейчас.
— А?
— Я тут посмотрел новости по Фениксу на досуге. Не похоже, что большие шишки появятся на турнире. Если не всплывёт кто-нибудь вроде «Божественного откровения», то мы без труда победим, — беспечно заявил Мадиас. — Лучше уже подумать над тем, что будешь просить за выигрыш.
— Просить?.. Да, тяжёлый вопрос.
Конечно, можно было бы взять награду деньгами и полностью оплатить обучение, но это тоже самое, что менять курицу на яйца. В этом случае ей стоило думать не о собственном благе, а о семейном.
— Кстати, а ты уже придумал желание, Мадиас?
— Ну-у... мои способности всё равно увидят, так что я подумывал над тем, чтобы попросить полную свободу, но договор у меня до выпуска, так что осталось совсем немного. А так мне ничего особо и не надо... — Мадиас задумался, приложив руку к подбородку, а потом вдруг спросил Акари: — А, точно. Как насчёт того, чтобы попросить тебя?
— Э?
Акари на мгновение впала в замешательство, но следом тут же покраснела до ушей.
— Э-эм... Мадиас...
— Да шучу я, шучу! Всё равно ведь нельзя просить того, что нарушает права других людей. Кто же позволить такое?
— И то верно...
Заметив, что её подловили, Акари надулась, но в глубине души она, к своему удивлению, расстроилась.
— Хватит дуться, лучше пойдём потренируемся.
— А... да, пойдём.
До начала турнира оставалось не так много времени.
Пусть Мадиас и сказал, что сильных противников на предвидится, но как всё обернётся на самом деле не знает никто. Жившая в одиночестве на задворках своего поместья, познавшая и тёмную и светлую стороны мира, Акари понимала это очень хорошо.
— Буду рассчитывать на тебя, Акари, — сказал парень и вытянул правую руку.
— Хи-хи, я тоже, — ответила девушка пожав ему руку.
— А?
Мадиас вдруг нахмурился.
— Что такое?
— Да так... ни разу не видел, чтобы ты так улыбалась.
— Э?
Этот момент стал поворотным в жизни обоих: и Мадиаса, и Акари.
*
— Председатель, нам пора.
Услышав голос подчинённого, Мадиас открыл налитые свинцом глаза и увидел знакомый потолок своего офиса.
Похоже, он задремал прямо в своём кресле. Он взглянул на часы и понял, что до церемонии открытия Линдвурма осталось не так много времени.
— А, прости. Спасибо, что разбудил. В столь важный день нельзя опаздывать и тем более просыпать.
— Похоже, вы сильно устали.
Подчинённый натянуто улыбнулся и подал плащ.
— В последнее время меня постоянно вызывают к руководству фондов. Даже для меня это не проходит бесследно.
— Не удивительно. Ведь мы одновременно проводим величайший в истории Линдворм и «Конкордию».
В голосе молодого подчинённого чувствовалось чистое восхищение и похвала. Послушный малый. Такие не добираются до вершины мира.
— Конкордию уже давно готовят без моего участия. Я просто занимаюсь приготовлениями к приёму гостей. Чтобы не случилось накладок с проведением Фесты.
Взяв плащ, Мадиас перевёл взгляд за окно.
За стройными рядами зданий виднелся громадный купол — именно туда Мадиас вот-вот должен был направиться. Он станет сердцем того вихря безумного азарта, который захлестнёт весь мир на ближайшие две недели.
А ещё именно в этом месте сражались плечом к плечу Мадиас и Акари.
— Церемония вот-вот начнётся, — сказал подчинённый с волнением в голосе.
— Да, совсем скоро, — упоённо прошептал Мадиас.
В его шёпоте смешали многие чувства, включая те, о которых ни его подчинённый, ни даже Дирк и Вальда не подозревали. Он никогда не показывал их на людях. Ни свою ненависть, ни гнев, ни жалость, ни противоречия.
— Идём. Этот Линдворм останется в истории... Нет, мы сделаем так, чтобы о нём не забыли никогда.
