...Я так и знала что это Лиз. Оказалось, что найти её довольно легко.
Её изумрудно-зелёные глаза так же невыносимо блестят, как и раньше. А сразу за ней идут мои братья и их друзья, следуя за ней по пятам.
С тех пор как я видела Дюка в последний раз, он стал выглядеть заметно взрослее. Словно в мгновение ока он стал именно таким, каким я его представляла.
Хотя с этого момента я больше не смогу увидеть его добрый взгляд, направленный на меня, да?..
— Аля? Что-то не так?
Ах, как давно меня никто так не называл. Не думаю, что кто-то, кроме Лиз и моих родных, будет использовать эту форму обращения.
— Что случилось? Почему ты так дрожишь? — спрашивает Лиз одну из девушек из группы благородных девушек, стоящих вокруг меня.
— Алисия...
Я исподтишка бросаю взгляд на девушку, которая открыла рот, и она тут же закрывает его.
Злодейка — та, кто должна уметь давить на других одним своим взглядом. Именно поэтому я каждый день отрабатываю свои взгляды перед зеркалом. Он должен быть более свирепым и пугающим, чем чей-либо ещё.
И даже без всей этой практики я буквально была рождена, чтобы стать злодейкой. Не требуется много усилий, чтобы безупречно использовать мои и без того острые глаза. Даже расслабившись, я уверена, что выгляжу как кошка, загнавшая мышь в угол.
Если бы эта Академия устроила соревнование по взглядам, я уверена, что взяла бы первое место.
— Алисия сделала что-то не так? — спросил брат Альберт, быстро подойдя поближе.
...Я пыталась произвести на этих женщин отвратительное первое впечатление. Но я не считаю, что сделала что-то изначально неправильное. Они испугались меня сами, без всякой провокации с моей стороны. Я даже не угрожала им.
— Алисия сказала нам несколько ужасно оскорбительных вещей... — сказала одна девушка из группы, которая явно пыталась подлизаться к Альберту, ведя себя очень деликатно и застенчиво.
Значит, это считается оскорблением?.. Я и понятия не имела.
Эти благородные девушки похожи на избалованных маленьких Принцесс. Я думаю, что они никогда не слышали, чтобы кто-то говорил им такое, не говоря уже о том, чтобы произносить такие замечания сами.
Технически я должна считаться одной из них, но, несмотря на то, что я тоже молодая дворянка, я не вижу никакого сходства между нами.
— Алисия, ты была груба с ними? — спрашивает меня брат Альберт, небольшая морщинка появляется меж его бровей.
Я не знаю... Так ли это? Честно говоря, я не уверена.
— Я лишь сказала им, что они ведут себя нелепо.
— Почему ты сказала это? — спрашивает Лиз, вмешиваясь в наш разговор.
...Я говорю с Альбертом. Почему она вмешивается? Я не понимаю, какое ей дело до моего разговора с братом.
— Я не сказала ничего плохого. Эти девочки пострадали из-за себя же, — отвечаю я, свирепо смотря на Лиз.
— Аля, твои слова ранили их чувства. Если бы кто-то сказал тебе что-то плохое, разве ты не почувствовала бы себя оскорблённой? Вот почему ты не должна говорить такие вещи другим людям, — сказала Лиз, улыбаясь мне.
Угх, эта ангельская улыбка... Она ведёт себя так, как будто она такая совершенная и пытается направить меня на правильный путь своей бесконечной мудростью.
Дай мне передохнуть. Это так ослепительно и пугающе.
— Они подошли ко мне, даже не узнав, что я за человек. Я не была инициатором этого.
Хотя Лиз немного выше меня, я говорю это, смотря на неё так, словно смотрю сверху вниз.
— Значит, ответственность лежит на них, верно? — продолжаю я, нацепив на лицо невинную улыбку.
Лиз, должно быть, и представить себе не могла, что я скажу такое, потому что сейчас она смотрит на меня довольно напряжённо.
Удивительно. Если всё и дальше будет так складываться, я действительно смогу стать идеальной злодейкой.
Я бросаю взгляд на Гиллеса.
Сейчас он смотрит на Лиз и других девушек так свирепо, что любой, кто встречается с ним взглядом, застывает на месте.
Какой прекрасный взгляд... Отличная работа, Гиллес.
— Алисия, что случилось? — спрашивает брат Альберт, озабоченно смотря на меня.
Хм? Почему ты беспокоишься обо мне?
— Может быть, у неё жар?
Лиз внезапно вспыхивает, как будто её только что поразила эта мысль.
Что? Какого чёрта? Ты что, идиотка?
Лиз поднимает руку, как будто собирается потрогать мой лоб.
Я ударяю по её руке, отбрасывая прочь.
И, конечно же, это не было чисто инстинктивной реакцией. Это был полностью преднамеренный, обдуманный удар.
Но это должно быть очевидно. Она смеет обращаться со мной, как с инвалидом?
— Не прикасайся ко мне, — говорю я, свирепо смотря на неё
Я не только шлёпнула её по руке и сердито посмотрела на неё, но и грубо заговорила с кем-то старше меня. Это должно было увеличить мои очки злодейства на тонну.
Ах! Это так здорово. Я чувствую, что сейчас словно на вершине мира!
— Гиллес, мы уходим, — говорю я и, не сказав больше ни слова, мы уходим. Я чувствую их взгляды на своей спине, когда ухожу, но не оборачиваюсь.
