Хотя взятие Смоленска действительно было поводом для радости, за этим последовали и неприятности. Чем дальше они продвигались, тем длиннее и длиннее становились линии снабжения немецкой армии и все короче линии снабжения Советской армии.
Первая беда в том, что немецкой армии приходится сталкиваться все больше с худшими дорожными условиями. Вторая: существует устаревшая проблема, заключающаяся в том, что советский железнодорожный стандарт отличается от международного стандарта колеи.
Международная стандартная колея составляет 1435 мм, в то время как колея Советского Союза имеет ширину 1520 мм.
Что касается того, почему Советы использовали ширококолейные железные дороги уникальным образом, то это начинается с периода царской России. Россия использовала, а точнее заимствовала британский железнодорожный эталон: но на самом деле британский железнодорожный эталон в то время был в основном мировым эталоном. Существует два британских стандарта рельсов: один — широкий рельс 1524 мм, а другой — стандартный рельс 1435 мм. Из-за плоскостности России, россияне опасались, что другие европейские страны будут использовать железную дорогу для въезда прямо, поэтому они модифицировали ее на основе британской колеи шириной 1524 мм и построили колею шириной 1520 мм. Традиция широкой колеи в России передавалась таким образом. Советский Союз унаследовал российскую систему железных дорог. Если им придётся прокладывать новую железную дорогу заново, то это будет стоить очень дорого. И ширококолейки продолжали строить.
Если немецкая армия хочет, чтобы ее собственные поезда шли прямо на фронт для доставки припасов: она должна построить свои стандартные. Ширина колеи — это не то, что можно изменить, просто сделав её уже. Разница в ширине колеи состоит в том, чтобы с одной стороны адаптироваться к географической среде, а с другой — создавать препятствия для противника. Если бы это было так просто и легко, это не было бы препятствием. Ряд оборудования, такого как шпалы, калибровочные стержни, стрелочные переводы (группы), стрелочные тяги, электрооборудование и т. д., необходимо модифицировать, и это просто вопрос замены всего железнодорожного пути!
Тем более железные дороги в большинстве районов СССР до сих пор стоят десятилетиями, со времён царской России. Большинство железных дорог (кроме Харькова до Москвы) построены на мягких песчаных основаниях, а шпалы тоже из более мягкой сосновой древесины. Они не очень прочные, но более подходящие по условиям для укладки железной дороги. Немецкий стандартный стандарт несущей способности железной дороги составляет 49 кг/м, а советский — 38 кг/м, немецкая железная дорога оборудована 1600 шпалами на километр, а советская — 1440. Немцы используют винты и шайбы чтобы чинить рельсы, а Советы используют длинные гвозди, забивая их в рельсы.
По этой причине Янник просто решил разобрать все железные дороги Советской армии и построить железные дороги немецких стандартов. Хотя это не маленький проект, стоит воспользоваться возможностью использовать военнопленных по своему желанию, чтобы максимально завершить эти крупные проекты.
Вторая беда заключается в том, что помимо строительства железной дороги им также необходимо ликвидировать партизан, участников сопротивления и просоветски настроенных мирных жителей в тылу. Эти люди приложат все усилия, чтобы разрушить немецкую транспортную систему: атаковать транспортный конвой, взорвать мост и разрушить железную дорогу. За время обороны Ленинграда в исходном времени и пространстве партизанский отряд из Оршанского локомотивного депо уничтожил 93 воинских поезда, 118 локомотивов и большое количество товарных вагонов. Павлов, студент Московского железнодорожного института, руководил партизанским отрядом, который в период с 1941 по 1943 год опрокинул 128 немецких военных поездов.
В результате действия этих партизан, большая часть немецких тыловых запасов не поступила на фронт. На германо-советском поле боя в исходном времени и пространстве, немецкой Центральной армии ежедневно требовалось не менее 75 колонн снабжения, но отправлялись всего 40, а минимум 25. Группе нужно 30 пакетов амуниции каждый день, но на самом деле приходило всего 10. По мере того как война затягивалась, снабжение материалов на германском фронте становилось все более ограниченным.
К счастью, Янник использовал опыт более поздних поколений для устранения этих диверсантов, что можно сказать, дало замечательных результатов; предстоящий проект реконструкции железной дороги также идет планомерно.
На железнодорожной стройке под Смоленском раздался свисток, и немецкий инженер Барак (П.П, Был бы ты человек) выскочил из кабины и вытер пот со лба. — «Погода становится все жарче и жарче» — Он управлял подъемным краном и отвечал за укладку рельсов возле строительного участка железной дороги. Из-за теплоотдачи от двигателя и солнечного света, в кабине стало душно. Сейчас эпоха, когда даже домашние кондиционеры не пользуются популярностью, поэтому, естественно, кабина не может быть оборудована кондиционером. Есть только небольшой вентилятор малой мощности, и ветер, дующий от него, не даёт никакой прохлады.
Однако Барак очень доволен своей нынешней работой, по сравнению с солдатами, истекающими кровью и погибшими на передовой, как инженер-железнодорожник, он уже вполне счастлив. Опасности для его жизни почти нет, и оружие техническое, и обмундирование неплохое.
Неторопливо закуривая сигарету, Барак болтал с коллегами. Они действительно коллеги, по сравнению с солдатами, которые бок о бок сражались на передовой и делили жизнь и смерть, отношения между этими инженерами скорее коллегиальные.
Ведь они работают вместе каждый день, а не рискуют вместе воевать. — «Похоже, нам придется немного подождать». — Строительство остановилось, должно быть, железная дорога впереди была разрушена Советами. Их это не удивляет: когда Советы отступали, они время от времени взрывали участок железной дороги. Большая яма, которая была взорвана, должна быть заполнена, прежде чем они смогут двигаться дальше.
— «Барак, который час? Они уже должны прийти» — Коллега часто смотрел в далекое небо, не только он, но и большинство людей вокруг него смотрели в одно и то же место. Барак вынул карманные часы, взглянул на них и ответил. — «Пора».
— «Давай, давай!» — В это время, кто бы ни крикнул первым, вокруг всегда раздавались восторженные возгласы.
Он увидел, как в далеком небе появлялось более десятка черных точек, их фигуры постепенно увеличивались, а рев мотора становился все громче и громче. Это была дюжина пикирующих бомбардировщиков «Штука».
Немецкие солдаты в карауле достали дымовую шашку, дернули за предохранитель и бросили ее далеко на открытое пространство. Кто-то вдалеке тоже бросал дымовые шашки одну за другой. Когда от дымовых шашек повалил густой дым, «Штуки» рассеялись и начали пикировать. Хотя зуммер был удален, скоростной пикирующий бомбардировщик все еще издавал жужжащий звук трения о воздух.
Когда Штука был на высоте более 600 метров над землей, он сбросил закрепленную на его днище «бомбу» и начал медленно набирать высоту. Упавшая «бомба» быстро выскочила на парашюте, когда находилась более чем в сотне метров над землей, внезапно замерла в воздухе, но все же сильно хлопнула рядом с дымовой шашкой.
Барак, который уже достал свой ланч-бокс, подождал и бросился вперед вместе с толпой. Он подбежал, чтобы вылить жидкость в стакан, и залпом выпил больше половины. Это бочка темного пива, а высотный полет опустил температуру этого темного пива ниже десяти градусов. Холодная жидкость скользнула по горлу в желудок, поры по всему телу открылись, и жар в теле моментально исчез.
— «Блаженство!» — Барак вдруг вздрогнул, это был самый приятный и освежающий момент дня.
