Прежде чем весть о боях на фронте достигла высшего советского командования, дюжина почтовых голубей прилетела к Тимошенко, с привязанными к их лапкам записками с надписью на немецком языке «Спасибо господину Тимошенко за поставки припасов».
Тимошенко, не дурак, мгновенно отреагировал на эти слова и почувствовал, как кровь прилила к его мозгу, голова закружилась, а ноги ослабли. Адъютант видя его состояние был так напуган, что бросился вперед, чтобы помочь ему: «Товарищ командир, все в порядке? Может, вызвать врача?».
«Все кончено, все кончено». — Неудивительно, что американский воздушный флот не был перехвачен немецкими ночными истребителями; боюсь, что войска в окружении уже были уничтожены или сдались в плен. Впрочем, это неудивительно и даже ожидаемо, у них было достаточно еды только на два дня, так как же они смогли продержаться так долго?
Хуже всего было то, что он по глупости отправил немцам почти 3 000 тонн припасов!
Вспомнив о том, что произошло с Павловым ранее, Тимошенко задрожал, как будто все его тело провалилось в прорубь во льду.
За несколько дней до этого он ругал Павлова за то, что тот подвёл Советский Союз, но он и не подозревал, что всего через несколько дней ему придется идти по его стопам.
Увидев, что лицо Тимошенко стало пугающе белым, адъютант взял записку и прочитал её.
Вскоре его лицо в корне изменилось, глаза расширились, дыхание стало колебаться, но вернув прежнее выражение лица за несколько секунд он посмотрел на Тимошенко, который находился в некой прострации и посоветовал: «Товарищ командир, надо придумать выход, почему бы вам не обратиться за помощью к товарищу маршалу Будённому? Он ваш старый начальник и, возможно, сможет поговорить с товарищем Сталиным».
Во время Царицынской битвы в советской гражданской войне Будённый командовал кавалерийской бригадой, которая разбила врага и завоевала восхищение Сталина, высшего руководителя Коммунистической партии в Царицынском регионе, и подразделение было расширено до Первой конной армии, а Будённому было присвоено звание командующего. Тимошенко же в то время был командиром дивизии в 1-й кавалерийской армии.
«Да, да! Я должен обратиться к фельдмаршалу Будённому!». — Как раз в тот момент, когда Тимошенко бросился поднимать трубку телефона, чтобы позвонить Москве, пришло известие о сражении на фронте, где многие войска попали в немецкое окружение.
Услышав это, ноги Тимошенко ослабли, и он потерянно сел в кресло. Его не мог спасти даже сам Бог, не говоря уже о фельдмаршале.
В этот момент, когда он терялся в раздумьях, он услышал, как адъютант понизил голос и подойдя к нему осторожно сказал: «Товарищ командир, сейчас для вас есть только один выход».
Словно ухватившись за последнюю соломинку, Тимошенко яростно встал: «Какой?! Скажи мне!».
Адъютант молча указал в окно на даль, и лицо Тимошенко побледнело, он низко зарычал: «Ты просишь меня совершить предательство?! Предать Родину?!».
Адъютант ответил с притворно озабоченным выражением лица: «Товарищ командир, подумайте сами, что было с Павловым? Даже если вы не уйдёте, вас бы тоже как и его расстреляли за измену, так почему бы не сделать для себя определенный выход».
Тимошенко уставился на адъютанта пустыми глазами, да, разве Павлов не был казнен за измену? Если бы он не сбежал, его бы расстреляли за измену, а если бы сбежал, его бы все также обвинили в измене, но, по крайней мере, у него был бы шанс на жизнь.
Тем не менее, Тимошенко колебался. «Но если я убегу, моя семья…».
Видя его колебания адъютан, что странно себя вел на протяжении всего разговора, начал давить:
«Товарищ командир, даже если вы покорно сдадитесь, будет ли ваша семья в целости и сохранности? Вспомните маршала Тухачевского несколько лет назад, кто из членов его семьи избежал рук Сталина? Вы будете жить, чтобы отомстить за свою семью в будущем».
Долго терзаясь, Тимошенко, наконец, тяжело кивнул со словами: «Найди мне предлог, чтобы сбежать»
«Есть!». — Глядя, как адъютант с почему-то торжественным выражением лица торопливо убегает, Тимошенко не мог не почувствовать сожаления в своем сердце.
Вскоре, под предлогом личного отъезда на передовую для наблюдения за ходом войны, Тимошенко оставил командование с несколькими своими приближенными.
…
«Да? Сам Тимошенко прибежал сдаваться?». — Янник был удивлен, получив сообщение от командующего Крюгера с фронта. Он всегда считал, что первым высокопоставленным советским генералом, дезертировавшим в этой войне, будет все тот же Власов.
Но теперь, когда Тимошенко сдался, казалось, что его можно использовать. Ведь он был известным генералом советской армии и также добился больших успехов во время создания Советского Союза, а сейчас он был достаточно высокопоставленным лицом в советской армии, и самое главное в прошлом году ему было присвоено звание Маршала Советского Союза.
Рассердился бы Сталин на то, что советский маршал пришел сдаваться в плен?
Если бы Тимошенко стал командующим формируемой вскоре Российской армией восстановления, он мог бы привлечь на свою сторону больше советских офицеров и солдат.
«Отправьте его в Берлин». — Он приказал, а затем поднял трубку, чтобы позвонить Рейнхарду: «Райнхард, свяжись с Наташей и скажи ей, чтобы она немедленно перевезла семью Тимошенко».
После того как Тимошенко и его группа, попавшие в немецкий передовой полк, без происшествий прошли через линию огня, их сначала доставили в штаб дивизии, а затем перевели из него в генеральный штаб, и прежде чем они успели переговорить с командующим Крюгером, их посадили на самолет и отправили прямо в Берлин. После приземления в аэропорту Берлина их погрузили в машину и отвезли во дворец.
Во дворце Тимошенко встретил радушный немецкий кронпринц: «Маршал Тимошенко, я так много о вас слышал, что уже считаю вас легендой фигурой!».
Энтузиазм Янника заставил Тимошенко испугаться, и, пригласив его занять свое место, Янник продолжил: «Интересно, какие у вас планы на будущее, маршал Тимошенко? Если вы хотите присоединиться к нам в свержении со Сталиным, мы будем рады принять вас в ряды Русской Армии Восстановления. Если же вы больше не хотите участвовать в войне, я могу найти место, где вы сможете спокойно дожить свои дни».
«Русская Армия Восстановления?». — Увидев озадаченное выражение лица Тимошенко, Янник объяснил: «Среди военнопленных, захваченных нашей армией, есть много недовольных правлением Сталина, и это значительная сила, с которой нужно считаться».
Тимошенко изначально опасался, что после сдачи в плен его посадят в лагерь для военнопленных на всю оставшуюся жизнь. Он не знал, что немецкий наследный принц предоставит ему такую хорошую возможность. Он ясно понимал, что так называемая Русская восстановительная армия не будет свободна от немецкого контроля, но как главнокомандующий он занимал высокое властное положение. Если он сможет хорошо проявить себя на войне, то в будущем он сможет получить еще больше преимуществ.
И самое главное, если он сдастся, его семья не сможет сбежать, а это даст ему шанс отомстить, который он не упустит.
Янник, казалось, прочитал его мысли: «Я думаю, что Сталин не пощадит семью маршала, поэтому я уже распорядился перевести их сюда, и если не будет несчастных случаев, то они уже в безопасности».
«!!!». — Глядя на Тимошенко с открытым от шока ртом, Янник улыбнулся: «Ваше превосходительство маршал не должен быть слишком удивлен, если бы у меня не было даже этой способности, как бы я осмелился бросить вызов Советскому Союзу».
